Становление Третьего Мира. Мировой бестселлер

– Именно потому они и нужны, потому что в нашем едином и гармоничном обществе отсутствуют и армия, и полиция, и судьи, – загадочно усмехался Бамо, – только нашими стражами являются не просто солдаты или физически крепкие люди, а высокодуховные личности, философы и, даже если хотите, жрецы и эзотерики.

– Похоже, вырастить таких уникальных людей очень сложно, – холодно констатировал Ирман Фантози, – ведь это практически взаимоисключающая задача, чтобы страж был сильным и смелым, а также мудрым и умным.

– Согласен с Вами, уважаемый землянин, – грустно согласился Бамо, – именно поэтому в стражи отбираются лучшие из лучших наших граждан, которые проходят через многие испытания и трудности в нравственном и физическом воспитании.

– Конечно, чтобы хорошо сражаться, надо быть мужественным, – соглашался Фантози со старейшиной, – а Ваш отбор очень мне напоминает ступени посвящения в Третьем Мире.

– Как же иначе? – изумился Бамо, – А захочет ли быть мужественным тот, в ком нет сильного духа или душевных свойств и качеств? Разве Вы не замечали, насколько неодолим и непобедим духовно сильный человек? Любая душа ничего не страшится и ни перед чем не отступает, когда уверена в своей справедливости, доброте, честности, праведности и любви.

– Мы это знаем наверняка, – решительно согласился с истинными словами гуманоида Фантози.

– Значит, теперь Вам понятно, какими должны быть телесные и душевные свойства настоящего стража. Он должен быть спокойным и отважным, проворным и сильным, ловким и умным, хотя это вновь взаимоисключающие качества индивида, которыми может обладать только гармоничная и высокоразвитая духовная личность. Если же у кого-нибудь нет ни того ни другого, он не может стать хорошим стражем. Мало того, будущий страж должен по своей природе ещё и стремиться к безграничному познанию и глубинам мудрости.

– Каким же образом, дорогой Бамо, Вам удаётся всё-таки воспитывать в Вашем обществе столь противоречивые качества личности, – поражалась Колли Блу сложностям образования и обучения на планете Фата.

– Во-первых, наши воспитатели, учителя и родители рассказывают детям определённые сказания, чтобы с их помощью формировать и закалять души подростков быстрее, чем их тела. В наших мифах и сказаниях запрещается героям обладать отрицательными качествами и свойствами, чтобы не ломать и не нарушать неустойчивую психику маленького ребёнка.

– Не могу с Вами не согласится, многоуважаемый Бамо, – охотно соглашалась Колли с фаталианцем, – именно к такому же выводу пришли наши психологи более двухсот лет назад. Тогда в садиках и школах Америки и Европы запретили вести пустую сексуальную агитацию и развращение детей, поощряющих однополые браки среди населения. В то время весьма поощрялся свободный выбор неокрепшим сознанием ребёнка своего будущего пола, мотивируя это истинной свободой выбора в демократическом обществе. А что можно сказать о поощрении наличия многочисленных сексуальных партнёров в юношеском возрасте, что чуть не привело общество к нравственной деградации и полному физическому уничтожению из-за ошибочной демографической и нравственной политики среди подрастающего поколения.

– Благодарю Вас за понимание всей серьёзности ситуации, – учтиво поклонился старейшина очаровательной девушке, – то же самое мы проделали во всех видах искусств, поощряя и культивируя развитие лишь гармоничных течений в музыке, изобразительном искусстве, танцах, живописи, скульптуре, архитектуре, поэзии и прозе, театрах и кино, поставив жёсткий запрет на бессмысленные отклонения от идеальной составляющей, которая является определяющим фактором в духовном и нравственном формировании будущего подрастающего поколения. И действительно, если мы хотим взрастить в человеке любовь к жизни и ненависть к войне, то ему незачем показывать ужасы войны, кровь убитых и смерть, несчастье и разорение, насилие и бессмысленные жертвы. Молодому человеку будет лучше показывать только мирные будни, не искушающие его слабое воображение и психику. Ведь, все наши мысли материализуются и воплощаются в жизнь, а поэтому вовсе не обязательно демонстрировать детям какие-либо ужасы или катастрофы, чтобы они даже приблизительно не представляли бы себе это в мыслях, а эти ужасающие мысли, соответственно, не могли бы найти своё воплощение и отражение в нашей реальности и нарушить гармоничную составляющую жизни нашего идеального общества.

– Достаточно мудрая и оригинальная концепция развития, уважаемый Бамо, – согласился Максимилиан Шмателли со старейшиной, – необходимо будет дать совет нашим земным идеологам и культурологам, чтобы исключили из проката фильмы ужасов и боевики, которые ничего хорошего не дают детям, кроме их разобщения и увода от истинных духовных ценностей нашей жизни. Ведь надо высоко ставить истину. С малых лет нужно подражать людям мужественным, рассудительным, правдивым и честным. А то, что несвойственно честному человеку и что вообще постыдно, деятели культуры и художники, поэты и музыканты и делать то не должны. В таком случае дети будут даже не в состоянии этому подражать, потому что перед их неокрепшим сознанием не будет никакого пагубного примера, чтобы из-за подражания не появилось у них склонности быть и в самом деле такими низкими и падшими индивидами, как показывают на экранах кинотеатров.

– Полностью с Вами согласен, землянин, – вновь поддерживал Максимилиана старейшина, – разве Вы не замечали, что подражание, если им заниматься, начиная с детских лет, входит в привычку и в природу человека, изменяя и наружность, и голос, и характер, и духовный склад личности.

– Конечно, замечали, мудрый и великий Бамо, – соглашался Шмателли со словами фаталианца, – не зря наши земные мудрецы говорят «посеешь привычку – пожнёшь характер».

– Правильно, дорогой друг, – продолжал вести рассуждения гуманоид, согласно кивая головой, – именно поэтому будущим стражам запрещено подражание дурным людям, ведь они, как водится, трусливы и действуют вопреки тому, что мы хотим действительно воспитать в своих детях. Плохие люди злословят, осмеивают друг друга, сквернословят, выпивают спиртные напитки, грешат, да и вообще, каких только промахов они не допускают в отношениях между собой и другими людьми, как на словах, так и на деле! Также недопустимо стражам походить и уподобляться людям безумным. Надо уметь распознавать помешанных и испорченных, будь то мужчины или женщины, и ни совершать что-либо подобное, ни подражать им в чём бы то ни было не следует.

Также стражам совершенно не подходит опьянение, изнеженность и праздность. Чтобы воспитать наших детей, а особенно будущих стражей, в красоте и гармонии мы окружаем их красотой и гармонией. И в этом вопросе нет мелочей. Обучая их музыке, мы отмечаем, что ритмичность отвечает хорошему слогу речи, а неритмичность соответствует его противоположности. Таким образом, ладная речь, благозвучие, благообразие, гармоничный ритм это следствие подлинно безупречного нравственно-духовного склада человека, который мы и воспитываем в своих детях. Если углубиться в истинную природу вещей, то мы обнаружим, что гармонией и дисгармонией наполнена вся наша жизнь – и живопись, и ткачество, и вышивание, и строительство, и производство различных товаров, и вдобавок даже природа тел и растений – здесь во всём может быть благообразие и уродство. Уродство, неритмичность, дисгармония – близкие родственники злоречия и злонравия, а их противоположность, наоборот, близкое подражание рассудительности и нравственности.

Поэтому мы очень внимательно следим, чтобы наши поэты и писатели воплощали в своих творениях только нравственные образы и примеры для подражания. Да что там поэты, мы очень тщательно отслеживаем творчество всех остальных мастеров и препятствуем им воплощать в образах живых существ, в постройках или в любой своей работе что-то безнравственное, разнузданное, низкое и безобразное. Кто из наших жителей не в состоянии выполнить это требование, того мы не допускаем к мастерству и творчеству. Иначе наши дети и граждане, а тем более стражи, воспитываясь на изображениях порока, много такого соберут и поглотят день за днём, по мелочам, но в многочисленных образцах, что из этого незаметно для них самих составится в их душе некое единое великое зло.

– А я-то думаю, ну откуда у нас на Земле было столько зла и порока, преступлений и войн, угнетений и рабства в течение многих тысячелетий, – расстроено по-детски надула губки Колли Блу, – а ведь действительно, если задуматься, то на протяжении многих веков наших людей постоянно окружали негативные безнравственные, низкие и безобразные примеры для подражания. Мало того, они и сейчас в достаточной мере культивируются средствами массовой информации, радио и телевидением, порождающих потребительское и эгоистическое отношение к жизни, результатом чего неизбежно становятся раздоры и преступления, нравственные пороки и братоубийственные войны.

– Вот видите, красавица, Урусвати, даже Вам становится понятно пагубность и порочность негативного влияния массовой культуры на подрастающее поколение и детские неокрепшие умы, особенно, если эта культура наполнена развращающим и тлетворным влиянием низкопробных мастеров, поэтов и художников, – грустно констатировал Бамо, любуясь очарованием молодой девушки, – нет, необходимо выискивать таких мастеров, которые по своей одарённости способны проследить природу красоты и благообразия и передать это в своих произведениях и творчестве. Нужно, чтобы нашим детям всё шло на пользу, с какой бы стороны ни представилось их зрению или слуху наслаждаться гармонией прекрасных произведений искусства. В этом и заключается главнейшее воспитательное значение искусства для молодого подрастающего поколения фаталианцев. Оно более всего проникает вглубь души и всего сильнее её затрагивает.

Гармоничное воспитание ребёнка несёт с собой благообразие, а оно делает благообразным и всего человека. Мы знаем, что правильной любви свойственно любить скромное и прекрасное, притом рассудительно и гармонично. В настоящую истинную любовь нельзя привносить неистовство и страсть и всё то, что сродни разнузданности, включая и любовное наслаждение. С ним не должно быть ничего общего у правильно любящих и любимых людей.

– Не зря на Земле говорят «в здоровом теле здоровый дух», – неожиданно прервал Максимилиан Шмателли стройный и увлекательный рассказ фаталианца, – под этим понимают, что когда тело у человека в порядке, то оно своими собственными добрыми качествами вызывает хорошее душевное состояние личности. Но выслушав, уважаемый Бамо, ваше мудрое повествование, я пришёл к выводу, что на самом деле всё происходит, как раз, наоборот. Хорошее душевное состояние своими добрыми качествами обусловливает наилучшее состояние тела. Поэтому, я так понимаю, что развивать необходимо не столько тело, сколько душу человека.

– Я бы несколько Вас поправил, уважаемый Максимилиан, – вежливо произнёс старейшина, – я бы сказал, что в истинном человеке должно быть гармоничное сочетание нравственного духовного и физического совершенства, хотя, конечно, соглашусь и с тем, что духовное начало должно стоять, в любом случае, на первом плане. Именно таким образом мы и заботимся о высоком духовном облике наших стражей, а они уже, обладая знанием, самостоятельно воздерживаются от пьянства, от тяжёлой мясной пищи, от излишеств в еде и развлечениях, посвящая себя полностью служению нашему обществу и его идеалам. Никому не нужная пестрота и излишество порождает разнузданность и порочность и, значит, болезни тела. А простота в искусстве даёт уравновешенность души, в области же гимнастики обеспечивает здоровье тела.

– Совершенно верно, – произнёс Фантози, поддерживая благородную идею фаталианца, – когда в государстве распространятся распущенность и болезни, разве не потребуется открыть суды и больницы, чтобы регулировать отношения между жадными и алчными людьми? И разве не будут в почёте судебное дело и врачевание, когда ими усиленно станут заниматься многие бесчестные люди и шарлатаны, дабы наживаться на горе и несчастьях народа, которые они же сами и создают для окружающих?

– Да, землянин, в несовершенном государстве выйдет всё именно так, как ты говоришь, – вынужден был констатировать Бамо, – и разве, по-твоему, не позорно за отсутствием собственных понятий о справедливости, следовать, зачастую, глупым постановлениями посторонних судей, словно они какие-то владыки или боги, и потому могут всё решить! Думаю, это служит явным признаком невоспитанности и невежества того общества, в котором происходят такие ужасные явления.

– Ты абсолютно прав, уважаемый старейшина, – грустно соглашался Фантози с инопланетянином, – мне кажется, ещё более позорным то обстоятельство, что человек не только проводит большую часть своей жизни в судах как ответчик, либо как истец, но ещё и гордится этим в уверенности, что он может творить несправедливость и знает всякие уловки и лазейки, чтобы увернуться от наказания, как это делают так называемые выдающиеся адвокаты дьявола. И всё это беззаконие делается ради мелких, ничего не стоящих мирских дел в ущерб истинному духовному совершенствованию личности? Ему неведомо, насколько прекраснее и гармоничнее можно построить свою жизнь так, чтобы вовсе не нуждаться в продажных судьях и глупых мирских законах.

– Да, Ирман, это ещё более позорно, – соглашался Бамо со справедливыми доводами землянина.

– А когда нужда в лечении возникает не из-за травм или болезней, а из-за праздного образа жизни, который ведут богатые и развращённые люди, это разве не позорно? – поддержала командира Колли Блу очередным примером из жизни землян.

– Думаю, что такая излишняя забота о себе служит препятствием для приобретения любых знаний, для размышлений и внутренней работы над собой, – поддерживал рассуждения землянки Бамо, – обычно глупые и невежественные люди предполагают, что интеллектуальное развитие вызывает чрезмерное напряжение ума и головокружение. Они винят во всех бедах философию, будто именно она заставляет человека считать себя вечно больным и непрестанно мучиться состоянием своего здоровья. Хотя мы с Вами прекрасно знаем, что именно с помощью философии развивают и проверяют истинную добродетель личности. Мы знаем, что настоящий врач лечит, не телом тело и не за деньги. Истинный врач лечит пациента своей душой, причём абсолютно бесплатно. А ею невозможно хорошо лечить, если она у врача плохая или стала такой. Разве я не прав?

– Это ты верно подметил, Бамо, – подтвердила девушка.

– А настоящий судья, друзья мои, душой правит над душами, – продолжал развивать свою мысль фаталианец, – нельзя, чтобы она у него с юных лет воспитывалась среди порочных душ, общалась с ними, прошла бы через всяческие несправедливости и сама поступала так. Именно поэтому мы воспитываем наших детей исключительно в гармонии, любви, справедливости, красоте и доброте. И всё это мы делаем только для того, чтобы душа смолоду была невинной и не причастной к дурным нравам и мыслям, если ей предстоит безупречно и здраво вершить правосудие. Потому-то порядочные молодые люди и кажутся немного простоватыми и легко поддаются обману со стороны людей несправедливых. Поэтому хорошим судьёй или стражем будет не юноша, а опытный человек, который лишь в зрелые годы ознакомился с тем, что такое несправедливость. Причём будет лучше, если её наличие он подметил не у себя в душе и не как собственное свойство, а, напротив, в душах других людей как нечто ему чуждое. Стражу необходимо много времени, чтобы научится разбираться в том, каково это зло, ведь для него оно является предметом знания, а не собственного опыта. Только в этом случае это будет отличный неподкупный судья или страж.

– Да, Бамо, ты как всегда прав, – согласился в очередной раз с собеседником Ирман Фантози, – ведь хорош только тот человек, у которого хорошая душа. А ловкий изворотливый человек, во всём подозревающий лишь дурное, сам совершивший немало несправедливостей и считающий себя мастером на все руки и мудрецом, правда, общаясь с себе подобными, выглядит знатоком своего дела, потому что он всего остерегается, наблюдая на самом себе дурные примеры. Но, когда он встречается с хорошими людьми, то он выглядит достаточно глупо, так как бывает некстати недоверчив из-за своего неведения здоровых нравов. Ведь эти примеры ему чужды. Так как с людьми порочными он сталкивается чаще, чем с хорошими, то и самому себе и другим он кажется скорее мудрым, чем невеждой. Должен констатировать, к моему большому сожалению, что таких людей ещё не мало у нас на Земле.

– Совершенно верно, дорогой землянин, – соглашался фаталианец с рассуждениями Фантози, – и именно таких людей мы избегаем, воспитывая своё подрастающее поколение на принципах духовности и нравственности. Нам не нужен страж или судья такой, как Вы описали. Наоборот, стражи должны быть мудрыми и справедливыми и должны стоять на защите справедливых устоев нашего гармоничного общества. Порочность никогда не может познать ни добродетель, ни саму себя, тогда как добродетель человеческой природы, своевременно получившей воспитание, приобретёт знание и о самой себе, и о порочности. Именно такой человек и становится мудрым, а вовсе не тот, кто негоден и порочен.

И самое главное, лучшим стражем будет являться именно любящий человек. А любит человек больше всего именно тогда, когда считает, что общая польза дела это и есть его личная выгода. Таким образом, успех и прогресс гарантирован только тому обществу, где совместные альтруистические идеи всего государства преобладают над частнособственническими, эгоистическими, личными интересами каждого индивида.

– Уверен, господин Бамо, что Ваша логика, не поддаётся никакой критике, – соглашался с доводами фаталианского старейшины капитан звездолёта, – и, следуя ей, получается, что коммунистические идеи земных классиков и философов остаются до сих пор актуальными и действенными, а лжеидея современного демократического капиталистического государства неизбежно терпит фиаско и поражение.

– Думаю, что Вы абсолютно правы, уважаемый землянин, в своих рассуждениях, – улыбнулся Бамо, привставая с каменной скамьи, – именно поэтому для наших стражей мы выбираем таких людей, которые, целью всей своей жизни поставили самое ревностное служение государственной пользе и ни в коем случае не согласились бы действовать вопреки ей. Наши стражи придерживаются таких воззрений, что ни обольщения, ни насилие не заставят их забыть или отбросить мнение, что надлежит делать наилучшее для государства и общества.

– И, всё-таки, как же Вы отбираете в стражи самых достойнейших из достойных? – интересовалась Колли Блу тонкостями фаталианского воспитания.

– Именно так, как я Вам только что и говорил, – любезно отвечал старейшина на слова девушки, – мы воспитываем людей, которые доблестнее всех стоят на страже своих взглядов и считают, что для государства следует делать всё самое наилучшее. Даже в их детские годы, предлагая им умственные занятия и спортивные тренировки, наши учителя внимательно наблюдают, кто в чём из них бывает особенно предприимчив или забывчив, успешен или поддаётся обману. Лучшие отбираются, слабые отвергаются. То же самое проделывается со стражами и в других сферах деятельности. На них возлагаются повышенные труды и заботы, тяготы и состязания, испытания и лишения, обольщения и соблазны. При этом учитель выясняет, поддаётся ли человек обольщению, во всём ли он благопристоен, хороший ли он страж как самого себя, так и искусства, которому он обучается, покажет ли он себя при всех обстоятельствах умеренным и гармоничным, способным принести как можно больше пользы и себе, и обществу. Кто прошёл это суровое испытание в детском, юношеском и зрелом возрасте и проявил себя человеком цельным и уравновешенным, того фаталианцы и назначают правителем или стражем государства.

– По-моему, Бамо, таких людей поистине можно назвать совершенными стражами и настоящими гражданами своего государства? – восторженно произнесла Колли.

– Конечно, дорогая Урусвати, – шуточно проговорил старейшина, широко улыбаясь землянке, – но для воспитания столь достойных личностей наши учителя и стражи должны усиленно наблюдать, за тем, чтобы идея частной собственности не проникла в мозги и сознание юных дарований. Только так могли бы стражи остаться невредимыми и сохранить наше государство. А чуть только заведётся у них собственная земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей станут они хозяевами и земледельцами. А содружество друзей и единомышленников из союзников сделаются враждебными гражданами и владыками, богачами и бедняками, ненавидя сами и вызывая ненависть к себе. Жадность и алчность начнёт питать их злые умыслы и формировать опасения и страхи за потерю своего имущества. Они всё время будут жить в большом страхе перед внутренними и внешними врагами, а в таком случае и сами они, и всё государство неизбежно устремится к своей скорейшей гибели. Богатство и бедность плохие союзники. Одно ведёт к роскоши и лени, другое к низостям, злодеяниям и преступлениям.

Преступления же приводят к нарушению действующих в государстве законов, а нарушение законов причиняет именно тот вред, что, мало-помалу внедряясь, потихоньку проникает в нравы и навыки людей, а оттуда, уже в более крупных размерах, распространяется на деловые взаимоотношения граждан и посягает даже на сами законы и государственное устройство. Притом, в конце концов, переворачивается всё вверх дном, как в частной, так и в общественной жизни. Именно из-за этого погибали мощные империи и величественные цивилизации.

Следовательно, как я и говорил, даже игры наших детей должны, как можно больше, соответствовать законам, потому что, если они становятся беспорядочными и дети не соблюдают правил, невозможно вырастить из них серьёзных законопослушных граждан, а тем более преданных стражей нашего общества. Если же дети с самого начала будут играть, как следует, то благодаря творчеству и искусству они привыкнут к законности, и эти навыки будут, постоянно возрастая, сказываться во всём, даже в исправлении государственного строя. И тогда нам не стоит опасаться тех, кто получил безупречное воспитание и образование в наших школах и гимназиях. В большинстве случаев они сами без труда поймут, какие требуются законы и что необходимо предпринимать для блага всего общества, а что отвергнуть.

– Да, господин Бамо, Вашей системе образования и государственного управления можно только позавидовать, – искренне признался Фантози собеседнику, – к сожалению, большинство наших уважаемых депутатов проводят жизнь в том, что вечно устанавливают множество разных законов и вносят в них поправки в расчёте, что таким образом достигнут совершенства. Однако, всё получается у них в корне наоборот.

– По твоим словам, Ирман, жизнь Ваших депутатов протекает, как у больных, которые из-за распущенности не желают бросить свой дурной образ жизни, – улыбаясь, провёл чёткую аналогию фаталианец.

– Да, Бамо, ты абсолютно прав, – соглашался Фантози, – лечась, они добиваются только того, что делают свои недуги разнообразнее и сильнее, но всё время надеются выздороветь, если кто-либо посоветует им новое лекарство. И каким же, всё-таки, по Вашему мнению должно быть идеальное государство?

– Идеальное государство? – несколько удивлённо повторил старейшина, и немного подумав, продолжил, – Уверен, что оно должно быть ясным, мудрым, мужественным, рассудительным, справедливым и гармоничным. И только в таком государстве смогут родиться и быть воспитанными истинные стражи, коим и является Ваш покорный слуга.

С этими словами Бамо встал с каменной скамьи и поднял свой взор и руки к небу, а затем учтиво поклонился, давая понять гостям, что аудиенция закончена, и первое успешное знакомство фаталианцев и землян подошло к концу.

– Любви и единства Вам, земляне, – проговорил вслед удаляющейся делегации старейшина, – ибо только в этом наше спасение, как говорила великая Урусвати нашим предкам.

– Благодарим Вас, мудрый Бамо, за тёплый приём и дружеские симпатии, которые возникли между нами. Надеюсь эти отношения передадутся и всем нашим гражданам для развития длительного и взаимовыгодного сотрудничества между нашими расами, – Любви, мира и процветания сильному и единому народу планеты Фата, – вежливо пожелал старейшине Ирман Фантози, покидая с друзьями большой каменный церемониальный зал, где проходила встреча делегаций.