Открытие Третьего Мира. Мировой бестселлер
– Полковник, вот видите, Вы уже обладаете даром телекинеза. Вы читаете мои мысли, – ошарашила Сьюме своего оппонента, – Возможно, только теперь мы подошли к главному выводу, мы подошли к святая святых нашего организма, его сверхспособностям. Итак, наш мозг в состоянии не только руководить обычными физическими действиями конечностей, но и способен в определенные моменты давать возможность нам совершить работу, сложность которой превосходит даже самое богатое наше воображение. Как в современном компьютере, где тоже обычные стандартные операции занимают лишь небольшие участки компьютерной памяти, но для того, чтобы развернуть и запустить мощную программу, надо не только занять десяток или больше мегабайт памяти, но и оставить на диске свыше десятка мегабайт пустыми – иначе программа не сможет работать. Обратите внимание на наш мозг, где записано и занято памятью не более 10% объема. Для чего же нерасточительная Природа заготовила оставшиеся 90%, не для работы ли сверхсложной программы?! Второй вопрос. Если сигнал к запуску программы сверхспособностей наш мозг может давать только в определённых ситуациях, то это значит, что то же самое можем делать и мы, если просто подключимся к тому же каналу связи. Вероятнее всего, экстрасенсы и колдуны так и делают, попросту используя способности своего организма, эксплуатируя то, что имеется у каждого. Но не каждый владеет нужным кодом управления. Разумеется, такая сложная инструкция подключения к сверхспособностям не пригодится на практике, ибо эмпирическим путём наши далёкие предки до всего уже дошли самостоятельно и наработали другие ненаучные, но действенные методы подключения. Они были, в частности, знакомы с описанными явлениями. Во всяком случае, и в наше время сибирские шаманы и йоги могут тормозить Время, выходить из физического тела, левитировать и бог его знает, что они могут ещё делать благодаря тому, что научились объединять усилия всех клеток организма по единой команде. И, наконец, третье следствие из сказанного. Если наши клетки беспрекословно слушаются любой, даже самой неправильной, команды из единого Центра, то в случае, как говорят разведчики, несанкционированного подключения к каналам секретной связи этими нашими клетками вполне можно управлять со стороны, извне! И опять мы не открываем Америки – действительно, этим и занимаются с допотопных времён различного рода чародеи, колдуны, гипнотизёры и экстрасенсы. Управлять своими каналами связи нам, конечно, проще, чем чужими, но в том-то и беда, что учиться это делать мы, люди, пока не хотим или чаще просто не догадываемся о своих паранормальных способностях.
Натали закончила говорить. Некоторое время слушатели переваривали сказанное. Никто не ел и, казалось, не дышал.
– Сегодня вечером, получив интересную информацию, я открыл для себя много нового, – произнёс Филипп Грейс, наливая себе немного виски, – но я, к сожалению, так и не услышал однозначные нормальные ответы на поставленные мною вопросы.
Эндрю Прауд и Томми Ло одновременно вскочили со стульев, пытаясь дать отпор неслыханной наглости и невежеству полковника. Но их опередил беззаботный голос физика Павлова.
– Ребята, позвольте я в двух словах, очень кратко подытожу всю сегодняшнюю дискуссию, которую мы провели в течение вечера, – взор Сергея Геннадиевича был затуманен, он смотрел поверх всех. Но взгляд его, похоже, при этом был направлен глубоко внутрь себя.
Авторитету великого физика теоретика никто не посмел противиться, тем более все знали, что если он скажет, то отрежет.
– Этому спутнику присуща очень насыщенная и неустойчивая аура, характерная для развитых живых организмов. В состоянии покоя Вера гармонично сосуществует с полным изобилием растительного мира. При вторжении чужеродных энергетических субстанций её аура становится нестабильной. Вера начинает приспосабливаться к ауре чужака, и, если там присутствуют страх и опасения, то всё это начинает немедленно материализовываться для уравновешивания существующего на спутнике гармоничного баланса материальной и энергетической субстанций. Другими словами, если в мыслях у Вас монстры, то и в реалии Вы их можете встретить на Вере. Это мы наглядно видели на примере группы полковника Грейса. Если же аура гостей спокойная и умиротворённая, как у духовно-продвинутых трилонцев, то гармония Веры не нарушается и ничто не заставляет ее создавать кальмаров и другие чудовища. Именно поэтому трилонцы, проходя испытания в Первом Мире, как говорила Лорика, никогда не подвергались нападению на своём родном спутнике, потому что их сознание более уравновешенное и стабильное, чем человеческое. Потому то, команда Ганлоу и не была подвержена нападкам со стороны Веры, так как у этих ребят, неискушённых сражениями, в головах не было ни страхов, ни опасений. Только несколько позже Натали Сьюме и Элла Штольц были подвержены пси-атаке со стороны вновь зарождающейся негативной ауры, задействованной и активированной страхами команды полковника Грейса. И эта уродливая и агрессивная энергетика Веры была немедленно нейтрализована и приведена в соответствие с положительной аурой разведгруппы Андерса. Надеюсь, полковник, я дал исчерпывающий ответ на интересующие Вас и нас всех вопросы.
Сергей Павлов с победоносным видом глядел на Филиппа Грейса. Полковнику ничего не оставалось, как согласиться с выводами физика. Он молча кивнул, затем допил залпом рюмку виски и, поблагодарив всех за замечательный ужин и содержательную беседу, спешно ретировался в свой жилой отсек.
– Сергей Геннадиевич, Вы молодец, – восторгался командор речью Павлова, – своими рассуждениями Вам удалось систематизировать полную информацию и дать ответы на все загадочные и замысловатые вопросы. Пожалуй, что ЭММА не могла бы обобщить всё настолько кратко и лаконично, как Вы.
– Не стоит похвал, – скромничал профессор физики, – просто немного размял мозги, проследив чёткую логику и хронологию событий, предложенную нашим гиперкомпом.
– ЭММА, передай, пожалуйста, эту информацию на Землю, пусть тамошние умы подумают и проверят гипотезу Павлова. Я на все сто процентов уверен в его правоте! – отчётливо распорядился командор.
Учёный принимал поздравления от Эндрю Прауда и Томми Ло, девушки наперебой щебетали насчёт его конгениальности и неординарности. Часы показывали 21.15.
– Всем пора отдохнуть, – сухо объявил Сергеенко, – Завтра в 9.00 утра предстоит старт на второй трилонский спутник Надежду. Прошу экипажу быть в полной готовности. Это приказ.
Что готовит завтрашний день? После сенсационного заявления Павлова этот вопрос уже не имел однозначного ответа.
Утро перед стартом на Надежду
Ганлоу проснулся как всегда в 5.30. Натали ещё мирно спала, сладко посапывая и обнажив аппетитные белоснежные сексуальные ягодицы, нарочно выставив их на обозрение любимому мужчине. Наспех сполоснув рот смесью микроорганизмов, уничтожающих остатки пищи и освежающих дыхание, Андерс приступил к процессу медитации. Погрузившись в привычные объятия нирваны, он увидел нечто весьма странное и неожиданное для себя.
Сначала медитация проходила обычно. Спокойная музыка быстро отключила сознание, позволив энергии космоса циркулировать по всему телу, переливаясь между органами и прочищая чакры. Белый яркий свет магическим потоком врывался через третий глаз, уничтожая страхи, опасения, сомнения и недомогания. Грязная энергия выводилась из организма, а чистая ци наполняла радостью, любовью, красотой и здоровьем. Андерса распирала энергия творчества, жизненная сила и чувство полного умиротворения и гармонии с самим собой и окружающим макрокосмом. Вдруг, перед внутренним взором Ганлоу постепенно расступилась золотистая пелена энергетики, уступив место загадочному видению…
Пурпурное небо застилало небосвод ровной чистой гладью без единого облачка до самой линии горизонта. Спокойная гладкая ровная коричневато-зелёная равнина с полнейшим отсутствием какого-либо возвышения также плотно стыковалась с линией горизонта, разбивая видимый пейзаж, насколько мог охватить взгляд, ровно пополам. Всё вокруг на 360 градусов делилось на небо и землю, верх и низ, потолок и пол. Причём, было интуитивное непонятное шестое чувство того, что если стать на голову, то ничего не изменится – только под ногами станет пурпурная твердь, а небосвод примет коричневато-зелёный оттенок загадочной феерической ночи. Это не Земля. Ни дуновения ветра, ни единого звука. Однообразие. Тишина. Гармония. Спокойствие.
Лёгкое нежное прикосновение к плечу Ганлоу сзади заставило его затаить дух и на мгновение парализовало способность двигаться, но не думать. Это прикосновение он мог узнать из миллиона других. Так его могли касаться только любящие руки единственной в Мире женщины – руки Натали Сьюме. Рывком тигра Андерс мгновенно обернулся назад в надежде поймать и обнять супругу, но его руки беспрепятственно пронзили пустоту, не найдя ни малейшего намёка на чьё-либо присутствие. Ганлоу обескуражено вглядывался в скучный пейзаж в надежде найти хоть какой-то ключик, зацепку или объяснение. Подсказка появилась сама собой. «Любимый?!» – услышал он за спиной до боли знакомый голос Натали. На этот раз Ганлоу намеренно медленно поворачивал голову, боясь снова никого не увидеть. Тренированный взгляд позволил ему задолго до полного разворота уловить чьё-то присутствие. Обернувшись назад, он увидел Натали. Она была знакомой и незнакомой, одновременно родной и чужой, привычной и обновлённой. Белый, плотно облегающий её роскошную фигуру комбинезон, несомненно, подчёркивал красоту девушки и молодость тела. Сьюме, улыбаясь, шагнула к нему навстречу. Вблизи её лицо поражало необычной чистотой и прозрачностью, открытостью и одухотворённостью, внутренним сиянием и благородным свечением. Её карие вишнёвые глаза были необычайно глубоки и бездонны и заглядывали внутрь души и сердца, мыслей и поступков. На лице не было привычных маленьких морщинок. Оно было идеально, даже слишком идеально, как для человека. От этой мысли даже холодок пробежал по спине Ганлоу. Поцелуй мягких пухлых губок Натали коснулся сухих губ Андерса, заставляя его забыть обо всём на свете и отбросить все свои сомнения. Это была она, несомненно, она – его единственная и неповторимая, любящая и любимая, обаятельная и привлекательная, сильная и слабая, нежная и трогательная – Натали Сьюме. Он мог дать голову на отсечение и поклясться чем угодно в её достоверности и подлинности. Но в этом не было необходимости, потому что это действительно была она.
– Я тебя люблю и буду любить всегда! – серебристым звоном прозвучали в кромешной тишине искренние слова девушки, отражаясь стократным эхом в сердце Ганлоу, – Но мы должны на некоторое время расстаться. Мне пока необходимо остаться здесь, – как гром среди ясного неба раздались слова любимой, опрокидывая мир вверх дном.
– Как остаться? Зачем? С кем? Кто он?
– С ними, – Натали кивком головы указала в сторону, заставив Андерса резко оглянуться назад.
Там за его спиной стояли тысячи или миллионы людей в таких же белоснежных комбинезонах, как были на Натали. Они походили на ангелов. Их лица также излучали свет и умиротворение. Они, молча и беспристрастно, спокойно и холодно смотрели на него такими же глубокими ясными глазами, как были у Сьюме. Затем все, как по команде, подняли глаза, а затем и головы вверх и с быстротой молнии начали взмывать в пурпур неба, оставляя за собой тонкий белый след, улетая в неизвестность и забирая с собой самое дорогое, что было у него. Андерс, обескураженный и изумлённый, перевел взгляд обратно на Натали. Она что-то говорила ему, а он не слышал. Она целовала его в губы, лоб, но он ничего не чувствовал. По его щекам текли слёзы, которых он не хотел и не старался сдерживать. Его оставляла любимая девушка.
Лёгкое нежное прикосновение к плечу Ганлоу сзади вывело его из состояния медитации. Это прикосновение он мог узнать из миллиона других. Так его могли касаться только любящие руки единственной в Мире женщины – руки Натали Сьюме. Рывком тигра, Андерс мгновенно обернулся назад в надежде поймать и обнять её, но его руки беспрепятственно пронзили пустоту, не найдя ни малейшего намека на чьё-либо присутствие. Дежавю?!
Ганлоу подозрительно озирался по сторонам. Он находился у себя в каюте. Сколько он медитировал? Ему показалось – вечность, но на часах было ровно 6.00. Натали продолжала мирно спать, сладко посапывая и обнажив пленительные и аппетитные женские прелести. Но кто тогда ко мне прикасался, если она ещё спит? Может быть, это её шаловливые проделки и энергетические штучки? Ставит на мне опыты по пси-полям, а сама притворяется спящей. Сама же вчера говорила о сверхвозможностях человека. Ох, Натали! Андерс постепенно успокоился.
Он подошёл к любимой супруге, лежащей на нежном и мягком животике и распластавшейся по всей кровати. Перед её красотой никто не мог бы устоять. Андерс и не пытался. Он провёл тыльной стороной ладони по тёплым округлым бедрам девушки, заставляя милую подругу трепетать и просыпаться.
Через час влюблённая пара спускалась в рубку управления, где уже шли приготовления к старту «Звёздного странника». Сергеенко принимал доклад у Болтона об устранении мелких неполадок на борту. Ирман Фантози выслушивал ЭММУ о функционировании систем корабля. Сьюзи и Колли рассчитывали оптимальную траекторию полёта и время старта на Надежду. Появление молодых приветствовалось собравшимся в рубке экипажем.
– Доброе утро, молодые. Как спалось? – обратился командор к вновь прибывшей супружеской паре.
– Спасибо, хорошо! – ответил Ганлоу за двоих.
– Хоть удалось выспаться, а то мы все надолго засиделись вчера вечером, – между прочим, уточнял Иван Петрович.
– Мы в полном порядке, – улыбаясь, подтверждала Натали.
– Везёт Вам, молодожены, а у меня голова раскалывается после вчерашнего, – томно простонала только что подошедшая Элла Штольц, – говорила я вчера Эндрю, что вторая бутылка красного полусухого «Артёмовского» Шампанского будет лишним перебором.
– А где Эндрю? – поинтересовалась Натали, – Он случайно не был груб с тобой после такого количества спиртного?
– Прауд был вчера милашкой, но голова разваливается.
– Иди ко мне, бедненькая, – Сьюме потерла рука об руку и медленно начала вращать ими вокруг головы усталой подруги.
– Как хорошо, Натали! – блаженно шептала Штольц с закрытыми от удовольствия глазами, – как тепло и легко. Боль куда-то улетучилась! Да ты волшебница у меня, за минуту поставить на ноги безнадежного хмельного человека, это чудо.
– Ловкость рук и никакого мошенничества, – улыбаясь, отшучивалась Сьюме остроумной фразой классика.
– Ты не будешь против помочь Прауду? Думаю, что он будет не в лучшем состоянии, чем я.
– Эллочка, конечно, я рада помочь твоему другу, – пообещала Натали, – только прошу, пожалуйста, как только ему станет лучше, ты сразу забирай его под свою опеку. А то ведь ты знаешь своего ловеласа, от него так просто не отделаешься.
– После вчерашней нашей бурной ночи, думаю, что это не сложно будет осуществить. А вот и он! Лёгок на помине!
В рубку с бешеными глазами ворвался Эндрю Прауд, неловко поскальзываясь и неуклюже падая на колени.
– Павлова убили! – как гром среди ясного неба прозвучали его слова, повергнув всех присутствующих в полный шок.
Гробовая тишина, повисшая в рубке, была ему ответом, которую разрезало неровное и прерывистое дыхание гонца.
Ловушка для Монтаны
Покинув кают-компанию, Филипп Грейс долго не мог заснуть в собственных апартаментах, нервно расхаживая в раздумьях по скромному жилищу. Он лежал в кресле, развалившись и потягивая виски с содовой. Полковник просматривал свои старые записи по видеосу, погрузившись в глубокие и беспокойные мысли и раздумья.
Вот он курсант Высшей Военной Академии. Его группа юношей из пятидесяти человек. Вот он уже молодой дерзкий многообещающий лейтенант десантного гарнизона. Первое задание и первые чудовищные потери, первое разочарование и первое душевное потрясение. Он помнил, что потерял больше половины личного состава, около 200 человек. Помнил, как тогда они попали под перекрёстный обстрел споков. Его до сих пор колотило от воспоминаний о той ужасной бойне. Полковник знал, что тогда люди погибли из-за его самоуверенности. Но, выполнив задание и уничтожив главную базу космических пиратов, он заслужил очередное звание и повышение по службе вместо порицания. И будучи на Закаре или Перкерии, сражаясь в песках Дала или джунглях Фалианоса, везде его преследовал страх. Это был страх и опасение не столько за свою жизнь, сколько за жизни подчинённых и вверенных ему людей. Сколько он себя помнил, этот фактор всегда заставлял его лишний раз перепроверять информацию, перестраховываться, дублировать расчёты и в итоге принимать безупречно правильное решение. И вот теперь, после всего сказанного Натали с другими товарищами, после видеоанализа ЭММЫ, сомнения терзали его душу. А что, если он принимал неверные решения? Что, если бы он не боялся? Может быть, и события могли развиваться по-другому? Может ли его страх провоцировать события? За этими размышлениями его и застал сержант Монтана на утро следующего дня.
– Приветствую Вас, мой генерал! – нарочно льстил сержант.
– Где там генерал? Здесь хоть бы в полковниках доходить свой век, чтобы не разжаловали до рядового раньше времени.
– А что такой пессимистический настрой? – недоумевал Сержио, – Что-то я не узнаю Вас, полковник.
– Я искренне удивлён, что у тебя такое весёлое настроение?
– А почему бы и нет, шеф? Мы с Вами и ребятами всё-таки вырвались из цепких лап смерти. Показали себя молодцами в бою. Вернулись живыми и здоровыми. Как же тут не радоваться?
– Никогда тебе, Монтана, не стать генералом. Ты не видишь ничего дальше своего носа. Ты зри глубже, в корень проблемы, – недовольно ворчал Грейс, сердито поглядывая на сержанта.
– Что Вы хотите этим сказать, полковник? Не понимаю! – встревожено и насторожено затараторил Монтана.
– Ты как будто сам не понимаешь, Сержио? – продолжал издеваться Филипп Грейс над подчинённым, – Давай же, включай мозг и начинай думать!
– Солдат должен хорошо уметь выполнять приказы, а не думать и осмыслять команды своего начальства. Руководство должно думать, а солдат обязан чётко исполнять приказы! – отчеканил Монтана заученный девиз.
– Вот и я о том же. Если не начнёшь думать, то навсегда останешься сержантом, – холодно констатировал Филипп Грейс.
У Монтаны от обиды нервно раздувались ноздри, он покраснел, опустил лицо и часто и прерывисто задышал. Полковнику нравилось доводить любимчика до такого бешенного состояния, когда он мог горы свернуть на пике эмоционального срыва. Это часто им практиковалось с подчинёнными для достижения поставленной задачи и приведения их духа в боевую готовность. Тонкий психологический трюк, но сейчас Грейс не хотел доводить сержанта до исступления, поэтому он уже более мягко и дружелюбно продолжал.
– Сержио, ты не обижайся, – полковник по-дружески обнял его за плечо, требовательно заглядывая в опущенные глаза, – разве тебя не было вчера вечером в кают-компании «Звёздного Странника», когда ЭММА и экипаж во главе с этим физиком смешали нас с дерьмом, размазали по стенке, вытерли ноги…
– Да, сэр, – соглашался Сержио Монтана.
– Неужели ты ничего из сказанного не понял, солдат?
– Да, сэр… Э-э,…то есть, нет, сэр!
– Тьфу на тебя, Монтана. Что ты заладил «Да, сэр. Нет, сэр»? Разве ты не понял, что на кону стоят твоя и моя дальнейшие карьеры, наше благополучие и благосостояние наших семей? – бесновался полковник из-за недальновидности сержанта.
– Нет, сэр, не понял, – откровенно признался Сержио.
– Тогда тебе, как, возможно, будущему командующему я раскрою глазки на происходящие события, чтобы ты учился потихоньку думать, – постепенно успокаивался Филипп Грейс, усаживая сержанта в кресло и наливая две полные рюмки американского виски.
– Спасибо, сэр, – рявкнул Сержио Монтана, глотнув залпом рюмку горячительного напитка без единой закуски.
– Так вот, ты помнишь, что вчера демонстрировала ЭММА на экране видеоса? – начал издали разговор полковник.
– Да, конечно. Она воспроизвела все события нашего вчерашнего похода и сражения в реальном времени.
– Молодец, но это была первая картинка видеоса. А что ты видел во втором эпизоде показанным ЭММОЙ.
– Да, вроде бы, всё то же самое, какие-то огоньки аур, меняющиеся цвета пси-полей, но только в каком то непонятном и мутном тумане, – видно было, что сержант напряжённо думает и вспоминает как на экзамене.
– Вот-вот, как раз эта пси-картина наших вчерашних похождений и может испортить нам послужной список.
– Не понял. Как? Каким образом это может произойти? – изумлённо и непонимающе хлопал большими серыми глазами Сержио Монтана.
– А слова Павлова Сергея Геннадьевича ты внимательно слушал, особенно его финальную речь?
– Да бред какой-то нёс, вроде бы мы с Вами чего-то там испугались на поляне, – нелепо усмехался сержант.
– В том-то и дело, Сержио, что не бред, – полковник наклонился почти к самому уху бойца, понижая голос почти до шёпота, – и за это я приклоняюсь перед этими учёными мужами. Всё разложено, как по нотам. Вся наша группа, каждый из нас, испытывая страх, материализовали наши опасения сами. Затем мы с ними же и сражались, дальше больше опасаясь и тем самым подпитывая противника. Наши страхи должны были убить нас всех, если бы вовремя не подоспел Андерс Ганлоу со своими психоаналитиками. А они не боялись никого и ничего, и потому выжили сами и нас спасли. Теперь понимаешь?
– Понимаю, понимаю, – искренне закивал головой Монтана, начиная прозревать, – получается, мы с Вами испугались, но мы же не струсили, не отступили, не предали никого…
– Да, сержант, ты абсолютно прав. Мы приняли бой, как настоящие солдаты, запрятав все страхи, как обычно, в самые глубокие уголки своего подсознания. Но специфика спутника Вера такова, что он видит нас всех насквозь и выворачивает наш мозг наизнанку…
– …доставая самые негативные страхи наружу и предлагая нам самим разобраться с собою, – тихо закончил мысль Сержио.
– Наконец то, мы добрались до истины, и ты всё понял, – облегчённо вздохнул Грейс, – Самое плохое в этой хорошей ситуации то, что информация о произошедшем инциденте или уже отправлена или будет отправлена ЭММОЙ на Землю для тщательного обследования учёными случившегося феномена. Я, как и командор, почти уверен, что гипотеза Павлова верна на 99% и наша экспедиция может войти в Историю Космофлота, как первооткрыватели и неоспоримое доказательство уникума Веры. Но, что мы с тобою получим от этого открытия? Да, мы сражались, мы вели себя мужественно и честно смотрели в лицо опасности, как нас и учили. Но везде, во всех учебниках будет написано, что мы испугались и сами материализовали этих «свистунов» и «шипомётов». Понимаешь, сначала будет значиться, что полковник Филипп Грейс и сержант Сержио Монтана испугались. Испугались. Понимаешь?
– Испугались! – задумчиво произнёс Сержио, как загипнотизированный, – Кажется, я начинаю Вас понимать, шеф!
– А что нас ждёт по окончании экспедиции? – не унимался полковник, – Я думаю, что этот факт, в скором времени, станет достоянием верховного командования. И хорошо, если они просто отправят меня в отставку, а не выгонят с позором, как последнего преступника и дезертира, забрав все награды и регалии. Карьере военного конец. Думаю, что на работе Джордж Агапотти не захочет терпеть рядом с собою труса. Рабочей моей карьере конец. Тебе, сержант, с такой славой точно никогда не стать генералом. У нас с тобою нет будущего!
– Нет будущего!? – машинально повторял Монтана, – У нас с Вами нет будущего! Нет никакого будущего у нас…
С этими словами Сержио молча встал и стремительно выбежал из комнаты, чуть не ударившись о двери каюты.
«Ненормальный какой-то!», – подумал Грейс, приводя себя в порядок и поглядывая на часы. Было уже 7.00 и нужно было срочно готовиться к старту «Звёздного Странника».
Нападение на Павлова
Монтана быстрым шагом следовал лабиринтами коридоров звездолёта, направляясь в свою каюту. «Нет будущего… Конец военной карьере…», – эхом раздавались слова полковника в его голове. «Мы испугались, и наши страхи материализовались… гипотеза Павлова… Павлов…» – молотом стучала горячая кровь в висках сержанта, панически заставляя мозг искать хоть какой-то выход. «Павлов… у меня нет будущего, Павлов… мне конец» – терзаемый навязчивыми серыми и гнетущими мыслями, он почти бежал зигзагами коридоров и отсеков, спусков и подъёмов. По иронии судьбы у шестого пищеблока он с лету натолкнулся на Сергея Геннадиевича Павлова, мысли о котором разрывали его сущность и мозг. Сержант Монтана от неожиданности застыл на месте, уставившись невидящим взглядом на профессора физики.
– Доброе утро, Сержио. Куда так торопишься? Чуть с ног меня не сбил! – Сергей Геннадиевич был в хорошем расположении духа и, как всегда, интеллигентен и приветлив, – Ты что-то не в себе. Красный, возбуждённый. Что случилось?
