– Вот и ладненько. Кстати, спасибо за пятно.
– Сочтёмся.
– Куркуль. Такое понятие как бескорыстная мужская дружба тебе знакомо?
– Нет.
Юсуп хохотнул, связь разорвал.
Я вспомнил гнилостную вонь от ног Михалыча, поморщился.
По пути к Михалычу прокачал через лёгкие пару тонн воздуха, потому как предстояло кислородное голодание.
*
*
Я утопил кнопку звонка раз десять. Михалыч открыл, когда я уже решил, что пришёл поцеловать замок.
Михалыч посторонился, жестом пригласил войти. Я включил режим пониженного потребления кислорода, шагнул в коридор.
На замок входную дверь Михалыч не закрыл, меня в комнату не пригласил.
Я протянул Михалычу нетбук очкарика.
– Возвращаю в целости и сохранности.
Михалыч отнёс нетбук в комнату сына, вернулся, замялся.
– Вы знаете, что милиция нашла пятно крови в багажнике депутатского сынка?
Я кивнул.
– А знаете, что кровь может быть моего Толика?
– Это не доказано.
– Для меня ещё как доказано!
– Вы сегодня ходили в кабак Ромки Маслины.
– Откуда вы знаете?
– Позвольте утаить.
– Да, ходил. Пообещал их, скотов, поубивать. Жаль, что никого из тех уродов не застал. Охранник, сволочь, меня выставил. Меня, больного человека! Я так перенервничал, что еле дошёл до дома. Лежал, пока не пришли вы.
– Вы понимаете, что ведёте себя глупо? Неужели не знаете, что за такие угрозы можете сесть?
– Плевать! Я их поубиваю!
Михалыч опустил голову.
– Ян, я устал.
– Посидите дома, отдохните. Зачем тратить силы на угрозы? Тем более что ваши угрозы больше навредят вам, чем тарантинам.
Михалыч встрепенулся.
– Почему?
– Как вы собрались убить всех троих? Ну, одного, согласен. До второго не доберётесь. Вас повяжут в момент. Если уж хотели с ними разобраться, то угрожать в кабаке не стоило. Теперь случись что, и вы – подозреваемый номер один.
Михалыч задумался.
– Хм! Надо было с вами поговорить раньше.
– Давайте подождём результатов экспертизы. Обвинять тарантин сейчас рано. А если они ни при чём?
– Хорошо. Подожду. Юсуп обещал позвонить вечером. Но если кровь Толика… Если в их джипе кровь моего сына, и милиция тарантин не посадит, я тарантин поубиваю.
– Если тарантины виновны, Юсуп от них не отцепится. Кого-кого, а Юсупа я знаю. Обещайте, что в кабак Ромки ни ногой. Чтоб о вас там забыли.
Михалыч вздохнул.
– Ладно. Уговорили. Пока в кабак не пойду.
– Вот и отлично!
Я открыл дверь, шагнул на площадку. Михалыч за мной запер, на словах прощания силы сэкономил.
На улице меня разобрал чих. Душок от ног Михалыча засел в ноздрях крепче осеннего насморка.
До вечера я слонялся по квартире, не знал, куда себя приткнуть. За что ни брался – валилось из рук. Даже буженину испечь, и то по-людски не смог. Прошляпил, вынул из духовки обугленный кусок мяса. Я ждал результатов экспертизы, остальное вылетало из головы за ненадобностью.
*
*
Вечером, после девяти, позвонил Юсуп.
– Ян, как успехи? С Михалычем говорил?
– Обещал пока тарантин не трогать.
– Его обещание сейчас очень кстати. Я тебе за догадливость давал переходящий красный вымпел. Посмотрим, останется он у тебя, или…
– В багажнике нашли кровь очкарика?