Ад Евы

– Сначала ты должен мне помочь. Наследство с условием. Поможешь?

Гвидо вытер лоб рукавом. Пот оставил на красном шелке темное пятно.

– Не молчи, милый.

– Чем могу помочь я?

– Ответь на вопрос.

– Как я могу согласиться, не зная на что? А условие выполнять обязательно? Нельзя получить наследство просто так?

– Нет. Ты знаешь, кем был Юрий.

– Вот это меня и беспокоит. А ты вообще его получишь, свое наследство? Учитывая, кем был твой муж…

– А если и так?

– Не знаю, что и сказать… с утра такие новости…

– Скажи лучше, что без денег я тебе не нужна!

Гвидо отпрянул от трубки, словно в ней сидела оса.

– Не кричи так, любимая. Просто это как-то…

– Не вяжется с твоими планами?

– Ну, в общем… Ты ведь знаешь, я не люблю проблем.

– Пошел ты! Пошел ты, чертов альфонс! И не смей мне больше звонить, скотина!

Гвидо сплюнул, вытер губы рукавом.

– Тупая сучка!

Гвидо приоткрыл дверь в квартиру. И застыл, словно ночью в чужом саду нарвался на добермана.

– Марион? Дорогая…

Дверь с грохотом захлопнулась, едва не расплющив античный нос Гвидо. Дыхание Гвидо успокоил через минуту. Шагнул в квартиру.

Посреди коридора валялся раскрытый чемодан, набитый предметами женского туалета.

– Я тебя предупреждала. От любовников я требую монополии.

– Марион, милая…

– Заткнись! Только что ты так называл свою шлюху!

Марион застегнула чемодан. Гвидо ухмыльнулся.

– Ну и вали! Пенсионерка!

Пощечина отбросила Гвидо в сторону. Зрачки парня распахнулись, словно бедняге без наркоза удалили зуб.

– Научись держать удар – потом дерзи старшим. Сопляк!

Холодным взглядом Марион заставила бегавшие глазки Гвидо остановиться.

– Без деньжат пенсионерки выглядеть мужиком не просто. Твои молоденькие шлюшки бросят тебя, будь уверен. Я сделаю все, чтобы в этом городе богатые пенсионерки обходили тебя за квартал.

Каблуки Марион зацокали по ступенькам. Гвидо потер горящую щеку, выплюнул сгусток крови, поплелся в ванную.

*

*

Ева спустилась в гараж, отперла машину, забралась внутрь. Автоматика подсветила салон. Ева присмотрелась к зеркалу заднего вида, оглянулась на салон позади себя, хмыкнула. Поддела ногтем зеркало, потянула.

– Черт!

Ева отдернула руку, уставилась на палец. Вздохнула, оторвала сломанный кусок ногтя, потянулась к бардачку. В найденном несессере Ева выудила пилку, поправила пострадавший ноготь. Ева повертела стальную пилку в руке, перевела взгляд на зеркало заднего вида.

Сталь пилочки, в отличие от ногтя, не подвела. Ева отковырнула зеркало, откинулась на спинку сиденья. Взгляд застыл на объективе. Вид миниатюрной камеры, вмонтированной в зеркало заднего вида, вырвал у Евы поток ругательств.

Ева открутила камеру, вернула зеркало на место.

На кухне Ева приложилась к камере тесаком. Осколки полетели в мусорное ведро.

В спальне Ева присела у стойки домашнего кинотеатра, утопила кнопку выброса. Лоток с компакт-диском выехал под тихий шелест привода. Ева швырнула диск на пол, изрешетила каблуком.

Тело, укрытое простыней, Ева окинула взглядом победителя.

– Как ты объяснишь свое завещание теперь, тварь?!

Ева перетряхнула полку с книгами, принялась за стопку прессы на прикроватном столике. Спальню наполнил шорох сминаемых газет. К концу стопки пальцы Евы подрагивали.

Содержимое выдвижных ящиков грохнулось об пол. С груды рекламных каталогов к туфле Евы сполз глянцевый журнал.

С волнением, словно картонку с именем лауреата Оскара, Ева извлекла из журнала бумажный конверт.

– Ты идиот, Юрий! Кто же так прячет?

Компакт-диск из конверта перекочевал в приемный лоток проигрывателя. Ева щелкнула кнопкой “Play”. Экран заполнили обнаженные тела, покрытые капельками пота. Динамики успели произнести: “Ох! Гвидо!”.

Под каблуком Евы диск превратился в крошку.

Ева склонилась над Юрием, хлестнула по серой небритой щеке.