Блокпост-47Д

Вечер выдался теплый и тихий. Из ближней рощи лениво пару раз выстрелил снайпер, как выяснилось, по лампе на этом самом электрическом столбе. Вероятно, для тренировки. А может, просто прикалывался для разнообразия, скрашивая свой досуг.

Мирнинскому милиционеру сводного отряда Фролову, которого из-за больших габаритов и крайне добродушного нрава все в отряде называли Лелик, досталась незавидная участь каждый вечер менять на этом самом столбе расстрелянную, огромного размера киловаттную лампу, обычно используемую в прожекторах.

Вот и этим поздним вечером он, пригнувшись и укрываясь за мешками с песком, снял с плеча автомат, приставил к столбу, обвязавшись широким страховочным поясом, взял, по его же собственному выражению, «электровакуумный прибор» за огромный цоколь зубами и с помощью монтерских когтей легко вскарабкался на столб.

Пассатижами выковырял из патрона холостой цоколь, вкрутил лампу и стал профессионально спускаться. Лелик уже почти спустился до середины столба, как вдруг из рощи раздался звук выстрела, и еще не включенная лампа лопнула.

Махая когтями и матерясь, Лелик, обдирая себе живот о столб, скользнул на поясе вниз:

– Командир! Видать твою маму! Какого х… лампа здесь нужна? С… Б… П… Зараза!

Все, кто был рядом, обмерли от такой наглости по отношению к строгому командиру. Хорошо, что шефа в расположении не было, он с утра находился в штабе «Мобильного отряда»[3 - Мобильный отряд (МО) – мобильный отряд МВД РФ; «мобильник», «мобила».], в городе. А может, Лелик перед смертью так?

Из рощицы раздалось ржание. Ржал явно обнаглевший снайпер. Лелик, ерзая на спине, с видимым трудом освободился от столба и когтей и, высунув на мгновение голову из-за мешков, крикнул:

– И твою маму тоже!

В ответ раздались пять беспорядочных выстрелов и совершенно неприличные, непристойные и непечатные, с каким-то восточно-затейливым орнаментом, ругательства бандита. Ему было, очевидно, «совершенно побоку», что своей площадной бранью он травмирует целомудренные души российских милиционеров.

Кто-то поднял отдыхавшего после наряда Лешу Алексеева, лучшего и верного друга Лелика, а потому называемого в отряде Болеком. Его перед отправкой на войну целых три дня инструктировали в санчасти Якутска. У него даже имелся умный конспект и, пользуясь им, он старательно исполнял обязанности отрядного доктора.

Волоча большую санитарную сумку, маленький ростком Леша, которому за укрытием и нагибаться не нужно было, на полусогнутых подбежал к Лелику с намерением оказать любую посильную медицинскую помощь. И напрасно: Лелик и его послал.

– Лампе помощь оказывай, Болек, е… твою мать!

Болек, с целью затереть неловкость, не к месту предложил:

– А может, закурим?

– А может, потерпим? Все, кончилось раздавать! Спирт давай!

Прекратив поглаживать пострадавшую пятую точку, хлебнул прямо из горлышка поданной фляги, скривился-выдохнул, передернул затвор своего черного автомата, выставил прокопченный ствол из-за укрытия и отправил длинную очередь в сторону рощи, усугубив гранатой из подствольника. Только после этого, убедившись что с Леликом все в порядке, бойцы стали воевать с неизвестностью, стараясь при этом сильно не высовываться.

Снайпер-невидимка не огрызался, видать, проклинал свою «щютку» и думал о том, что надо было просто молча валить этого электрика.

Поздно вечером, уже после ужина, вернулся командир на отрядном «уазике» с водителем-дагестанцем по имени Исмаил. Шефу еще в дороге по рации доложили, что блокпост подвергся обстрелу, но потерь нет.

Судя по всему, командир вышел из машины весьма довольный жизнью. Скользнул по рассыпанным гильзам и, стараясь удержать ровную походку, для порядка все-таки спросил у дежурного:

– Ну что за бардак! Прибрать за собой! – В сердцах пнул цветной металл. – Почему темно? Ну козе ж понятно, свет – источник жизни!

На это какой-то умник из толпы брякнул:

– Солнышко зашло!

– Что, за весь день трудно было лампу заменить? – И уж совсем для порядку: – Строиться!..

Сидит Гаврил Герасимович на ответственном боевом посту, службу бдит и что-то наскребывает себе в малюсенький блокнотик. Мимо проходит водитель Исмаил, парень, родившийся в этих местах, но уже пять лет живущий и работающий в Якутии. Несет ведро с тряпкой, видимо, машину мыть собрался.

– Салям, Исмаил! Как правильно писать – «мащина» или «мощина»?

– Афтамабиль! Слышь, Герасимыч, пермский СОМ[4 - СОМ – сводный отряд милиции.] и читинский ОМОН утром в засаду попали на сэвэрной стороне. Патэри есть. А блокпост чуваков «КамАЗ» с тротилом хатэл протаранить, в окопе застрял. Водилу успели грохнуть, представляещь, баба оказалась.

– Наконец-то что-то доброе в клювике принес.

– Да пшел ты!

– Спасибо, мне еще час тут торчать. Ты мое письмо отправил?

– Абижяещь!

– Спасибо, Исмаильчик! Ты настоящий амиго… Э-э… Кунак!

Довольный собой Исмаил – как-никак, а носитель ценной информации, спрашивает:

– Слышь, Гаврила, а че это ты все описиваещь?

– Ну-у, Исмаильчик, не ожида-ал. С какой целью интересуешься?

На следующий день внезапно нарисовалась высокая комиссия из штаба мобильного отряда в составе серьезного полковника и суетливого майора, в сопровождении бронемашин и готовых к любой неожиданности высокомерных и упитанных хабаровских омоновцев: «Здоров, сомы!»[5 - Сомы – (жарг. омоновск.) — сомовцы.]

Четверо из них бронированными грудями стали бдительно прикрывать внутри блока своих любимых начальников, не давая им возможности спокойно повозиться со своими папочками. Еще двое отодвинули Гаврилу и стали настороженно рассматривать сквозь прицелы навалы мусора между ними и машинами. Видно, что из одной машины хлам подвергал анализу еще и автоматический гранатомет.

Строгие и важные представители документально зафиксировали вопиющий факт обстрела. Заставили содрать со всех стен цветные вырезки из журналов с красивыми девушками:

– Чтобы бес в ребрах не заводился, понимаешь…

Настоятельно порекомендовали:

– Всем сбрить бороды!

Сделали дельное замечание по поводу разбитой лампы на столбе:

– Безобразие! – о чем не преминули сделать запись в какой-то бумажке.

По окончании осмотра быстро тяпнули с командиром по «норме положенности». Пообнимались. Понюхались. Распрощались.

И моментально, низко пригибаясь, канули в Лету. Исмаил с мокрой тряпкой в руках, глядя в спину растворяющимся в Истории хабаровским, изрёк:

– Вооще-то мы не «сомы», а «якудза»!

– Эт-точно! – поддержал Гаврила.

Через пару лет Лелик как-то признался, что у него было чувство, будто снайпер просто не хотел никого убивать. С чем это связано, он объяснить не смог.

Якудза

    Чечня. Шелковской район