Шахматы

– Меня зовут Амин, коммандер Амин. Я являюсь главой Леммингов в этом секторе Туманности. Это, – показал он на также вставшего с дивана человека, – Макс Нильгано, мой заместитель и командующий обороной.

Заметив, что Лиза как-то странно посмотрела на Макса, он пояснил:

– Макс – не человек. Он из расы лексготтов, живущей по другую сторону от центра Млечного Пути.

Макс и правда был странный. Лиза даже сперва не совсем определила, что не так. (У лексготтов тело несколько ниже и толще, чем у землян, и рот более смещён вниз, из-за чего подбородок очень маленький.) Тем не менее, она осторожно поклонилась и ему.

– Можно просто Макс! – улыбнулся своим лексготтовским ртом Макс.

– Ну, с Павлом Скороходовым вы уже знакомы. А Ваше имя – Лиза, я не ошибся?

– Лютикова Елизавета Петровна.

Коммандер предложил всем присесть, и Лиза обнаружила, что диваны не такие уж и мягкие – скорее, они предназначены для работы. В белые толстые подлокотники вмонтированы панели управления с кнопками и красной и зелёной индикацией.

– Хорошо. Тебе нужны сон или еда? Что-то ещё?

– Нет, мы поели с Ролексом, спасибо, – Лиза не знала, как себя правильно вести, и робела, а потому решила просто вести себя очень церемонно и не болтать попусту, – Но… почему на меня все так смотрят, словно они со мной знакомы? Я вообще не понимаю происходящего – почему сюда привезли именно меня, зачем? Я же просто девочка.

Коммандер улыбнулся в усы.

– Лиза, ты вскоре сама всё увидишь, как я надеюсь. А если не увидишь, то… тогда дело плохо. Но я оптимистичен – слишком много невозможного сделано, чтобы оставшееся не получилось, – он снова улыбнулся.

– Тогда вопрос. Кто такие Лемминги и Скунсы? Я уже поняла, что не животные.

– Ну, две минуты у нас на это есть. Ты знаешь, что человек является… э… существом, отдельным от тела?

– О, уже да… – Лиза энергично покачала головой и подёргала волосы. Это понимание переполняло её доверху.

– Ну вот. У человека как такового есть какие-то умения, довольно широкого… очень широкого охвата, в сравнении с которыми возможности его тела – это возможности инфузории в сравнении с… даже не знаю с чем.

Видно было, что рассказ о таких простых вещах давался коммандеру с трудом.

– Человек потенциально может создавать и разрушать вселенные. В отличие от развития технологий, что циклично вырастают до пика, а затем падают до нуля, способности существа как такового… уменьшаются непрерывно в течение миллиардов лет.

Коммандер внимательно посмотрел на Лизу, чтобы удостовериться, что смысл его «миллиардов» доходит до неё.

– Лемминги – существа, в людских телах и не только, которые стараются предотвратить падение всего сущего. Скунсы – существа, которым по разным причинам всё равно. Они не плохие, разве что небольшая их часть. Просто уровень осознания причинно-следственных связей между различными частями жизни не даёт им посмотреть на свою жизнь с точки зрения более продолжительных отрезков времени. Под более продолжительными отрезками времени я понимаю «больше, чем одна жизнь человеческого тела». Мы, – он обвёл рукой присутствующих, – Лемминги.

Лиза кивнула и, подумав, твёрдо сказала:

– Я – тоже Лемминг.

Коммандер Амин и Нильгано расхохотались, весело и громко, коммандер даже похлопывал себя по бедрам ладонями. Отсмеявшись и вытерев слёзы, он объяснил:

– Тут уж никаких сомнений нет. Лемминг. Абсолютно.

– Хорошо… – Лиза немного потупилась, сложила лодочкой руки между коленей и, словно совершила что-то ужасное, тихо спросила: – А у вас тут дамская комната есть? Мне причесаться нужно.

Тут уж не удержался и Ролекс.

Сил Лизы хватило только на то, чтобы причесаться. Вернувшись, она мгновенно заснула на неудобном диване, положив ладонь под щёку (видимо, беспамятство на борту «Пассионарии» не только не придало ей сил, а и истощило их), и в последующие двенадцать часов ни один сон не смог пробиться в её взбудораженный событиями ум.

– Приступим к делу, – сказал коммандер, когда все формальности были улажены и выспавшаяся на месяц вперёд Лиза была готова, – У нас есть прибор, который помогает человеку вспоминать, что было раньше.

Он указал на аппарат, похожий на игральный автомат «Морской бой», в который Лиза с детства любила играть за пятнадцать копеек. В нём была такая же чёрная резиновая маска, к которой нужно было прикладывать свое лицо, но рукояток не было, а было удобное кресло с подлокотниками, на которых блестели металлические пластинки.

– Это безопасно, – сказал коммандер, чем вызвал у Лизы смешок. Она ещё помнила про безопасность перелёта на базу, которую ей обещал Ролекс, и про то, что случилось потом.

Но в кресло всё-таки села. Оно оказалось удобным, только пластинки немного холодили руки.

– Самое главное, Лиза, чтобы ты вспомнила. Для этого тебе надо приложить руки к пластинкам и смотреть в раструб, а мне – включить прибор. Ты готова?

– Ну, наверное. Только что вспоминать? – Лиза недоумённо пожала плечами.

– Прошлое… – многозначительно, но непонятно ответил коммандер. Он с Нильгано и Ролексом присели за свой диван, и Нильгано начал что-то настраивать на клавиатуре, – Кстати, в любой момент ты можешь оторвать руки от пластин, и работа прибора остановится.

– Хорошо. Я, наверное, готова.

Ролекс подошёл, потрепал по плечу для уверенности, подмигнул, а затем сдвинул маску, которая крепилась на каких-то шарнирах, и прижал её к Лизиному лицу. Затылок упёрся в спинку кресла. В маске была темнота.

– Ну что ж – включаю!!! – раздался голос Нильгано, и началось что-то, что Лиза потом не забудет до конца своих дней.

В маске темнота как была, так и осталась. Лиза почувствовала лёгкую вибрацию пластинок, и вибрация стала каким-то необьяснимым образом поглощать её миллиметр за миллиметром – сначала кончики пальцев, потом все ладони, потом дошла до запястий и направилась к локтям.

В ладони вдруг начал проникать какой-то настойчивый поток – словно веточки молодого побега стали вырастать из пластинок и, затейливо ветвясь, по венам проникали всё дальше и дальше – к Лизиной голове.

Ощущение не было неприятным, но Лиза немного испугалась и убрала руки с пластинок. Ощущение мгновенно прекратилось. Лиза подумала и поставила руки обратно. Ощущение почти сразу выросло до прежнего уровня! Ещё несколько секунд росточки пробивались к Лизиным глазам, а потом она перестала видеть темноту.

Перед глазами Лизы появились картинки. Сначала смазанные, потом всё более и более чёткие, они показывали Лизе сцены, которые показались ей знакомыми – там были знакомые дома и лица, но что-то странное было в их чередовании.

У себя в голове Лиза слышала сопутствующие им звуки и даже чувствовала некоторые ощущения. Например, когда промелькнула собака, которая умерла у Лизы два года назад, словно кто-то на секунду впихнул в Лизу ощущение горя. Именно впихнул, так как Лиза уже давно не ощущала ничего похожего в отношении её смерти. Когда картинка сменилась, ощущение горя мгновенно ушло, оставив после себя слезинку на маске.

Через минуту Лиза поняла, в чём дело, – картинки чередовались в строго обратном хронологическом порядке, даже движения людей (они были очень быстрыми, но их можно было заметить в отдельных случаях) были обратными. Машина словно тащила сознание Лизы назад, всё дальше и дальше. Лиза увлеклась – многие воспоминания она считала безвозвратно утерянными.

– Лиза, скорей иди домой! Уже…

Картинки начальной школы, старые подружки, давно переехавшие в другие районы города и в другие школы…

– Мама, опять мама… Улыбается… – Лиза невольно проговаривала вслух то, что видела., – Ой, папа! Это же мне два года, не больше!

Несколько глубоких вздохов, руки на пластинках сжались в кулак, потом разжались.

– Снова мама, белый потолок… Эй, ты что делаешь?! Ну-ка, ну-ка! (С возмущением.)

Лиза ощущала себя Ливингстоном, пробивающим себе путь к Замбези, Колумбом, силой своей воли ведущим корабль памяти к одному ему известной цели.

– Девочка! Держите, мамаша, – и собственный рёв сладким щебетом прозвенел в её новой памяти. Потом шлепок по заду, резкая боль в районе живота (Лиза немного ощущала её даже сейчас), голоса врачей, движение холодного воздуха… и огромное, огромное чувство потери. Лиза даже прослезилась, сама не желая того. Тепло и тишина.