Фазерботы

– А эта синька, там нигде не пристроится? – засомневался профессор.

– Не пристроится. С крыши будете слазить, попробуйте на своего ослика наступить. Прыгать не надо.

– Нет. На него нельзя. И вообще, усвойте раз и навсегда. Все, – ученый взглядом орка обвел присутствующих, – самоходная машина только для транспортировки исследовательской аппаратуры, очень тонкой и хрупкой, к вашему сведению. И дорогой.

– Да вы из-за нее чуть на тот свет …, – Ссэр закашлялся, выплевывая сигарету, – не отправились, неужели ценнее жизни? – докончил он.

– Может, и так, – профессор метнул в медика  взгляд, – А твои сигареты? Ценнее жизни? Чего не бросишь?

– Не твои, а ваши. Я старше вас буду, мистер, ученая голова, годков, так на несколько. Если спецура позволяет, вы им тыкайте. А насчет сигарет, это другое, – хрипел медик, – это часть моей жизни. Пить нельзя – печень, женщин нема, наукой не одержим, песен не пою, в хореографии не замечен, азартными играми не увлекаюсь, чревоугодничать особо нечем, чем прикажите жизнь украсить?

Профессор хмыкнул и отвернулся.

«Получил по сусалам? – мысленно ликовал Кишлак, – красава, док, остудил голубую кость».

Глава 7. На барже

Фаза подождал еще десять минут. К тому моменту синька скрылась в лесу, но усилился дождь. «Хрен редьки не слаще», – мысленно сплюнул сержант, посмотрел на серое, набухшее небо, напоминающее талый придорожный снег , и  полез с крыши.

И без того злая неприветливая Зона, осунулась. Вымокшая продрогшая, с ненавистью взирала из-под набрякших туч на растянувшуюся цепочку наглых приматов, возомнивших о себе невесть что.

Отряд из девяти человек шел полем, параллельно лесу. Напуганный «синькой», Фаза выбрал меньшее из зол – идти по открытой местности, чем оказаться в зоне досягаемости аномалии. Кстати, их становилось больше. Все чаще пищал детектор, заставляя останавливаться, и искать обходы. Все отчетливее сержант различал  сущность Зоны. Ее оскал виделся в обглоданных черепах, в гнилых костях, угадывался в ловушках и гиблых местах.

Не смотря на респиратор, Фаза осязал растворенную в воздухе опасность, чувствовал запах смерти. Он дважды давал команду остановиться. Первый – когда заметил  в километре севернее букашек, медленно ползущих по выжженной пашне. Хотя в бинокль рассмотрел форму спецназа, движение не начинал, пока коллеги не скрылись за холмом. В следующий раз его насторожил жуткий треск из чащи и дрожь земли под ногами. Складывалось впечатление, что мчится стадо псевдогигантов. Спустя минуту все прекратилось.

Отряд миновал «Кальмара» – скрученную в спираль и, накренившуюся опору ЛЭП, в центре которой, виднелись сгнившие останки кровососа. Сдавленный металлоконструкцией скелет держался вертикально на подогнутых ногах лапах.

Уже обошли болотце с газировкой, но ни одной мутантской твари так и не повстречали. Эта перемена беспокоила сержанта. «Мало ли что, – успокаивался он, – долговцы постреляли, гон задерживается, прошлый выброс побил, ушли где сытнее».

Немного отлегло, когда у развалин пилорамы на подходе к Машуевке заметил стаю слепых псов. Фаза любил стабильность, даже в привычных неприятностях видел хороший знак. Он погладил правый нагрудный карман с Карлом, после чего прихлопнул его, как бы запечатывая.

В шлеме отросшая борода скребла по уплотнителям и зудела, впрочем, как в прошлый и в позапрошлый, и в позапозапрошлый раз. С того самого рейда, когда он еще молодой спецназовец единственный из звена, кто не провалился в карсты под Янтарем. Фаза забыл побриться перед выходом. Он слышал, что так делают некоторые хоккеисты и, наверное, неспроста.

Сержант не собирался менять обряд ни на милиметр. Считал, что он не обязательно должен быть удобным, красивым или символичным, главное, чтобы работал.

А бубновым королем, которого наугад выдернул из колоды, позабытой в боковом кармане шмотника, он разъединил контакты электронной мины, на которую имел неосторожность наступить в развалинах пожарной части целлюлозного комбината. "Карл" стал его пророком. Каждый раз перед выходом Фаза подбрасывал карту над койкой и если та ложилась рубашкой вниз, значило – рейд пройдет успешно.

Совсем стало хорошо, когда из покосившегося сарая с прогнившей крышей на них набросилась стая тушканов. Мелких пакостников расстреляли с удовольствием.

Не сразу после команды «отставить огонь» смолкли автоматы. Сержант негодовал: «Вот, идиоты, в сраных сурков выпустили боекомплекта, словно кабанов мочили. Особенно Рама со своим РПК постарался. Избу чуть не развалил, придурок.  Надо будет на «переменке» пистон вставить. Хорошо хоть из подствольника никто не шарахнул».

Через полчаса отряд достиг брошенного рыбацкого поселка с полуразрушенной пристанью, с торчащими из воды остовами буксиров, лодок, барков. Длинная ржавая баржа, вытащенная носом на берег кормой, тонула в стоячих водах Припяти. Над рекой туманом стелились ядовитые испарения. Накрапывал мелкий дождик.

– Все парни, мы на месте, – проговорил Фаза в микрофон, – Рама, Чилим, Кишлак возьмите периметр. Седой, Пижон дуйте в сарай за лестницей. Профессор, Малой стойте на месте, я с проводником связь налажу.

– Лестницы нет, – доложил Седой спустя несколько минут. Прошлый раз он с Рамой собственноручно прятал ее под гнилые доски.

– Возвращайтесь, – коротко отдал команду Фаза. Он ждал ответа Товаруги, но тот не спешил. Сверху послышался скрежет. Все подняли головы и увидели выезжающую из-за борта, трубчатую лестницу. Омерзительный звук длился и длился, пока она не воткнулась пятками в землю. Над бортом показалась голова в энцефалитке, блеснули стекла очков.

Фаза с облегчением выдохнул: «Вот и славненько», первым полез по мокрым перекладинам. Палуба, надстройки блестели от дождя. Сталкер в брезентовой куртке с калашниковым через плечо стоял у противоположного борта и вертел головой, словно кого-то высматривал в опустевших улицах. Промозглый вечер превращал полусгнившие, полуразрушенные дома в коросты на теле зараженной земли. Казавшийся мертвым поселок жил своей неприглядной незаметной жизнью. Разбитое окно вздрагивало ядовитым зеленым цветом, левее под разрушенной крышей  время от времени вспыхивала и пробегала по стропилам, по коньку голубая извилистая молния, в подворотнях, в углах, под ступенями, за сараями ворочались тени, взблескивали и пропадали мокрые спины, загорались и гасли глаза. Несколько глоток выли в леске справа, слышался перестук крупнокалиберов.

Фаза опустил бронемаску, в нос ударили неприятный запах. От реки несло, словно от бочки с протухшей рыбой. Гниющие водоросли в огромном колличестве выделяли сероводород и метан. Сержант с удовольствием бы вернул герметичность шлему, но надо было, чтобы Товаруга признал его.

– Товаруга, – негромко позвал сержант сталкера, который продолжал всматриваться в брошенный поселок.

Сталкер не отреагировал, стоял спиной к спецназовцу и не шевелился, чем дал повод для волнения. Фаза остановился, потянул автомат к плечу. Сердце в предчувствии опасности заколотилось быстрее, в один миг расслабившийся было спецназовец, напрягся и был готов убивать.

– Здорово, Фаза, – проговорил сталкер тихим сипловатым голосом, словно не хотел, чтобы слышали остальные, – развернулся и протянул  руку.

– Ты чего такой настропаленный? – сержант пожал открытую ладонь. Он внимательно вглядывался в обеспокоенное лицо Товаруги и сам заражался волнением.

– Да так, – отмахнулся тот, – показалось. Я смотрю, ты верен приметам – рожа – не бритая кожа. Небось, и королика прихватил, – проводник улыбнулся. Между обветренных губ блеснула фикса.

– А то, – усмехнулся Фаза. – Давно ждешь?

– Нет. Полчаса как. Еще даже ка?стрика не запалил.

– Мы тут «синьку» на крыше пережидали. Как хлынет из леса, еле ноги унесли.

– Какая-то машинка с вами странная. Ученых ведешь?

– Ага, их самых. К чертовой бабушке намылились.

– Это куда?

– За Чернобыль, блин. И еще дальше.

– На хер что ли? – проводник внимательно посмотрел на сержанта.

– Бери толще и длиннее, – Фаза невесело усмехнулся.

– На «Затон»? – как-то неуверенно спросил проводник.

– За «Топаз».

– Ёп, – вырвалось у сталкера. Он вытянул губы в трубочку, отвернулся. Отправил взгляд бродить по развалинам поселка, задумался. По его физиономии было видно, что такого поворота он не ожидал и был, мягко говоря, ошарашен. Минуту, кумекал что-то там себе, потом повернулся, сказал:

– Я туда не ходил.

– Вот, появился повод сходить. Плачу по двойному тарифу.

– И по пятерному маловато будет, но с тобой, – Товаруга сделал значительную паузу, – я пойду. Ты ведь отказаться не можешь, верно?

– Верно, – обреченно согласился Фаза.

– Да и парней твоих жалко. Смотрю ни Дыбы, ни Ежика нема – отходились?

– Нет, – скривился Фаза, – перевели инструкторами.