Железный город

Шпиль принялся копаться в ранце, а Слава – разглядывать пугающий и жестокий темный мир. Особенно впечатляло озеро. Темно – зеленая, почти черная гладь, парилась ядовитым туманом. На высоте пятидесяти метров над ним улей заканчивался острыми иглами, словно оплавленный пластик. В зависимости от стойкости сплавов, конструкция разъедалась неравномерно. В некоторых местах длинные иглы спускались почти к самой воде.

Слава перевел взгляд правее, увидел множество труб, торчащих из изъеденного свода. Из них на тросах свисали грузы. Одни походили на обыкновенные цилиндрические болванки, другие – на колючие шары, некоторые на гирлянду из металлических пластин. Токарь догадался, что это и есть те самые якоря, о которых говорил Шпиль.

Вдруг один из якорей оборвался и сгинул в тумане, послышался всплеск. «Наверное, трос разъело, – подумал Слава. Один, а затем еще два якоря поползли вверх. – О, а эти, кажется, созрели».

– Готово. Давай, Славка, собираться, а то скоро почувствуешь влияние озера, – предупредил механик, убирая контейнер с колбами в ранец.

– Уже, – сказал Слава и поскреб запястье.

Глава 12. Путь наверх

Наверх поднимались значительно дольше и другой дорогой. Ничего нового и интересного Слава не увидел, если не считать двух человеческих скелетов, покрытых грибами падальщиками, и тех минут, когда он едва не лишился жизни.

Парни крались по седьмому уровню, когда сзади послышался нарастающий гул. Шпиль едва успел запрыгнуть в пролом в стальной стене и втянуть Славу, как мимо прокатился железный шар диаметром в полтора метра. Можно было подумать, что он катится по наклонной плоскости, и все бы ничего, если бы проход не вел вверх, пусть под небольшим градусом, но вверх. И это первое, что напугало Славу. Второе – реакция Шпиля. Механик был до крайности встревожен. Нервно и часто вертел головой, снял драматург с плеча, палец положил на спусковой крючок, в динамике слышалось его порывистое дыхание, которое вдруг стало перекрываться монотонными глухими ударами, как потом оказалось, его собственным сердцебиением. Стало по-настоящему страшно. Проявляя благоразумие, Слава помалкивал. Он и так понял, что это тот самый сабельник, который вырезал весь уровень. В голове не укладывалось, как шар абсолютно гладкий может сотворить такое?

Шпиль смотрел на информативное устройство: «Откуда ты взялся?», – зло цедил он сквозь зубы. Спустя минуту, завел правую руку за спину, что-то отстегнул. Высунулся из укрытия, быстро взглянул вслед сабельнику, вдавил миниатюрную кнопку на гладкой поверхности тяжелого 76 миллиметрового катка промышленного подшипника и запустил по коридору. Шар загудел по металлу, звонко подпрыгивая на клепках и стыках, покатился вниз.

Внезапно зеленая тень пролетела мимо. Беззвучно, словно призрак. Слава вздрогнул, а затем запоздалый страх прошелся по спине морозом. Шпиль коротко шепнул: «Идем», – и исчез за перегородкой. Слава поспешил следом. Они долго петляли, пока, наконец, не остановились в узком проулке. «Здесь, – сказал Шпиль и поднял голову к потолку. – Железяка пудовая, где же ты лазаешь?».

– Чего ждем? – Спросил слава шепотом.

– Здесь нас должны эвакуировать. Но, кажется, вышла нестыковочка. Будем выбираться сами.

Шпиль приставил драматург к стене, скинул ранец, торопливо достал резак. Хлопнуло пламя, резак приблизился к металлической стене в полуметре над полом. Брызнули искры. Первое отверстие размером десять на пятнадцать сантиметров Шпиль проделал меньше, чем за три минуты. Не дорезал немного в нижней части, загнул металл ногой и тут же приступил резать следующее, немного правее и выше на полметр.

На третьем уступе Слава догадался, что Шпиль режет лестницу. После четвертого механик переключился на потолок. Он стоял на ступенях, держался левой рукой за край верхней прорези, а правой медленно вел инструментом по плоскости. Искры падали ему на руку, шлем, плечи, но он не обращал на это внимание. От напряжения рука с резаком подрагивала. Прошел две трети круга, когда прибор на запястье тихо пискнул и запульсировал красным светодиодом. Шпиль оторвался от работы, взглянул на экран:

– Шарик сцапали, – пробубнил под нос, а затем громко сказал, – Слава, резать можешь?

– Могу, – тут же отозвался токарь.

Шпиль спрыгнул со стены, выключил резак и стянул ранец. Порывшись, достал с десяток металлических дисков. От напряжения и волнения пальцы его подрагивали. Суетно рассовал устройства по карманам:

– Славка, дорезай, я поставлю ловушки. Но они надолго не задержат. Торопись.

Сказав это, он схватил драматург и бросился в зеленую бездну проулка. Не мешкая, Слава закинул ранец на плечо, подобрал резак и вскарабкался к потолку.

Шпиль отбежал метров на сто, взглянул на прибор. Пульсирующая зеленая точка на сетке экрана приближалась. Механик быстрым шагом пустился в обратный путь, включая и раскладывая магнитные якоря. Едва поставил последний, как услышал из глубины улиц стрекот. Упер приклад драматурга в плечо, снял с предохранителя, быстро оглянулся назад. За поворотом мерцали вспышки.

Скоро в поле зрения появилась мобильная размером с кулак камера. Шпиль поймал «летуна» в прицел, но стрелять не спешил. Нажал на спусковой крючок в тот момент, когда миниатюрный дроид его заметил и остановился. Ствол с тихими хлопками выплюнул три шарика. Они пролетели мимо цели, лязгнули о железные стены, отрикошетели.

– Чтоб тебя прессом, – зло выругался механик. Летун резко взял вниз, развернулся и пустился наутек, беспрестанно маневрируя. Шпиль целился и стрелял. Лишь с девятого выстрела ему удалось попасть. Растопырив крылья, летун, дребезжа, покатилась по железному полу. Шпиль вознамерился его добить, как вдруг заметил вынырнувшего из темноты сабельника.

– Легок на помине, – прошептал он и бросился назад, туда, где мерцали всполохи газосварки.

Дорезать оставалось совсем немного. Шпиль хотел принять у Славы эстафету, но передумал. На это не было времени. Механик поднял драматург и, не целясь, выпустил очередь по приближающемуся сабельнику. Не причинив вреда, шарики отскочили. Страж катился по железному полу средней частью, а полусферы по бокам оставались неподвижными и на них сдвигались панели. Воочию подобное Шпиль видел впервые, раньше только с регистраторов погибших разведчиков. Из открывшихся ниш выдвинулись гибкие манипуляторы, по одному с каждой стороны. Заканчивались они острыми тонкими, метровой длины металлическими пластинами.

В какой-то момент сабельник резко остановился. «Первая», – дал Шпиль отсчет ловушкам. Манипуляторы удлинились, коротким взмахом с душераздирающим скрежетом вогнали лезвия в железные стены. После кратковременной борьбы сорвали сабельника с магнитной мины и тот продолжил движение до следующей. Снова остановка, удар, скрежет.

Шпиль обернулся. Оранжевые всполохи дрожали на потном лбу токаря. Слава резал умело, держал резак под правильным углом, на оптимальной дистанции. Но, болт узлом, еще десять сантиметров. Шпиль снова посмотрел на сабельника. Тот приближался, цепляясь за стены, и вырывая себя из магнитного поля. Он прошел уже больше половины ловушек.

Судорожно выискивая путь к отступлению, Шпиль снова обернулся. Мимо Славы, сквозь фонтан падающих искр вгляделся в темноту проулка: «Бесполезно, все ровно догонит». Повернулся к стражу и выпустил в него весь магазин. Стальные шарики со звоном посыпались в стороны. Механик размахнулся и швырнул бесполезный пневмат: «Сдохни, железяка чертова». С лязгом драматург врезался в сабельника. Баллон со сжатым воздухом отстегнулся, с шипением отлетел в стену.

– Славка, все. Не успеем. Молись Двиглашу, – с обреченностью в голосе проговорил Шпиль. «А-а!», услышал крик в наушниках и резко обернулся. В дыре скрылись ботинки токаря. Недорезанный круг почему-то был загнут вверх. Не раздумывая ни секунды, Шпиль кинулся к лестнице.

– Где второй?! – услышал он грубый требовательный голос, вклинившийся в их частоту.

– Здесь я!!! – заорал механик, хватаясь за край люка, не замечая раскаленного металла. В то же мгновение, что-то жесткое сжало его запястье и рвануло вверх. От боли пронзившей руку потемнело в глазах. Шпиль вылетел из дыры, как пробка из бутылки. А в следующее мгновение снизу завизжали, замелькали клинки, врезаясь в металл и высекая искры. Сабельник вертелся на пяточке под лазом и с умопомрачительной скоростью размахивал манипуляторами. Казалось, машина в бешенстве.

Киборг отпустил Шпиля, сдернул с плеча «померанца» и влепил несколько зарядов в сабельника. Ровным счетом ничего не произошло. Трехсантиметровые дробины не оставили на гладком корпусе ни вмятинки. Острые лезвия продолжали сечь по краю дыры, оставляя глубокие зазубрины в металле.

– Почему так долго? – услышал Слава возмущенный голос Шпиля.

– Я прорезал обманку, – без эмоций глухим голосом отвечал киборг, – сабельника внизу не было. Понял что-то не так и бросился сюда. Напарник на точку не вышел. Не знаю почему. Надо его найти.

Трудно разглядеть в зеленом мареве мелочи, но Слава умудрился. Брючина на левом бедре киборга была разорвана, темное пятно на ткане, без сомнения, была кровь.

– Жесть, – Шпиль повысил голос, – эта тварь едва нас не порубала в стружку. Мне плевать, куда там делся второй, это вам с рук не сойдет. Совсем здесь оборзели, дурь с глюшниками парите. Бедлам какой-то. Никакой дисциплины.

Киборг безропотно выслушивал механика. Славе стало неуютно присутствовать при разговоре, явно тянущем на конфликт с рукоприкладством, где противной стороной является гора мышц, усиленная сервоприводами. Мало того что Шпиль нарывается, подставляя их обоих, он еще оскорбительно несправедлив. Как-никак, киборг спас им жизнь. На них ни единой царапины, хотя сам он ранен. Так дерзко разговаривать с убийственной машиной да еще здесь, на дне улья, смеет лишь металлург, обремененный серьезными полномочиями, или напрочь слетевший с катушек идиот.

Время шло, а киборг стоял и не предпринимал попыток заткнуть юнца.

– Дальше мы сами, – закончил выговаривать Шпиль. Повернулся к Славе и раздраженно сказал:

– Выруби уже этот чертов резак.

Слава встрепенулся и завертел головой, высматривая под ногами позабытый инструмент. Резак лежал рядом и «испускал последнее дыхание» желтым факелом. Когда токарь его поднял и повернул регулятор, перекрывая газ, киборга уже не было.

– Ранец давай, – Шпиль протянул руку. Скоро они шли по темным улицам, переулкам, молчаливые и угрюмые. Свернули за угол компрессорной и замерли, как вкопанные, пристально всматриваясь в высокую неподвижную фигуру. Это был киборг, тот самый, которого совсем недавно отчитывал Шпиль. Парни приблизились. Киб держал в левой руке респираторную маску, такую же, что была на нем и смотрел куда-то себе под ноги. Слава проследил за его взглядом. В шаге от киборга зеленоватой линией выделялся круг полутораметрового диаметра.

– Что случилось, Ройс? – Шпиль тоже смотрел на остывающий металл.

– Он провалился, – бесцветным голосом ответил киборг. Помолчал и добавил. – Здесь стык. Железо рыхлеет. Озеро постепенно сжирает улей.

– Почему он его не вытащил? – спросил Слава у Шпиля понятия не имея, слышит ли его киборг.

– Нечего было вытаскивать, – проговорил киб все тем же безликим голосом, – сабельник изрубил Ролса и заварил дыру.

– Ройс, он же…болт узлом, извини старик, что наехал там…

– Плевать, – киборг развернулся и в два скачка исчез в зеленом мареве.

– По-дурацки вышло, – Шпиль в бессилии что-то исправить воздел руки к железному потолку.

– Они братья? – спросил Слава.

– Братья, – Шпиль тяжело вздохнул. – Они всегда в паре работали. Один отвлекает сабельника, другой люк режет.