Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Стихотворения
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Как вздох над солдатским конвертом,
Как отсвет Победы в окно.
2000
Российские израильтяне
Александру Поволоцкому
Затих самолет и прорвалось волненье.
Над скрытым восторгом —
Мальчишеский гвалт.
Старик опустился при всех на колени
И Землю Святую поцеловал.
Страна не забыта… Забыты обиды,
Которых в той жизни хватало с лихвой.
И кто-то, быть может, подастся в хасиды,
А кто-то лишь сменит свой адрес и строй.
В России могли их словами поранить…
Израиль их «русскими» с ходу нарек.
И «Русская улица» – это как память
Всему, что уже отслужило свой срок.
Но в сердце хранятся семейные даты.
И праздникам нашим оказана честь.
Российские парни уходят в солдаты.
И русская речь не кончается здесь.
А в душах иная страна прорастает
Сквозь беды и радость, бои и бедлам…
И молодость, словно израильский танец,
Несется по прошлым и будущим дням.
И местный пейзаж, как полотна Гогена,
Привычен уже и прочтен наизусть.
И только навеки останется в генах
Необъяснимая русская грусть.
2003
Весенняя телеграмма
Рине Гринберг. Вице-мэру. Кармиэль.
Если можешь – приезжай в Иерусалим.
На дворе давно уже апрель —
Я хочу тебя поздравить с ним.
Пусть покинет душу суета…
В синих окнах – Гойя и Сезанн.
И апрельских красок красота
Очень уж идет твоим глазам.
И хотя твой север несравним
С южными пейзажами пустынь, —
Все же приезжай в Иерусалим.
У Стены мы рядом постоим.
Вместе Старым городом пройдем.
И с балкона дома моего
Ты увидишь в полночи свой дом,
Ибо свет исходит от него.
И среди забот и добрых дел
Береги души своей уют.
Вот и все, что я сказать хотел.
Длинных телеграмм здесь не дают.
2000
В больнице Шаарей-Цедек
Иосифу Альбертону
Слева от меня звучит иврит, —
Что-то дед хирургу говорит.
Справа от меня лежит араб,
Как сосед – он так же стар и слаб.
Сын араба молится в углу,
Коврик постеливши на полу.
Сын еврея, отодвинув стул,
Первый раз за сутки прикорнул.
А меж ними русский. Это – я.
Интернациональная семья.
И спасает жизни всем хирург —
И тому – кто недруг,
И кто – друг.
И лежу я, как посредник, тут,
Зная, что опять бои идут.
И араб, что справа, и еврей —
Ждут чего-то от души моей.
А душа сгорела в том огне,
Что пронесся смерчем по стране.
И рыдает боль моя навзрыд…
Как отсвет Победы в окно.
2000
Российские израильтяне
Александру Поволоцкому
Затих самолет и прорвалось волненье.
Над скрытым восторгом —
Мальчишеский гвалт.
Старик опустился при всех на колени
И Землю Святую поцеловал.
Страна не забыта… Забыты обиды,
Которых в той жизни хватало с лихвой.
И кто-то, быть может, подастся в хасиды,
А кто-то лишь сменит свой адрес и строй.
В России могли их словами поранить…
Израиль их «русскими» с ходу нарек.
И «Русская улица» – это как память
Всему, что уже отслужило свой срок.
Но в сердце хранятся семейные даты.
И праздникам нашим оказана честь.
Российские парни уходят в солдаты.
И русская речь не кончается здесь.
А в душах иная страна прорастает
Сквозь беды и радость, бои и бедлам…
И молодость, словно израильский танец,
Несется по прошлым и будущим дням.
И местный пейзаж, как полотна Гогена,
Привычен уже и прочтен наизусть.
И только навеки останется в генах
Необъяснимая русская грусть.
2003
Весенняя телеграмма
Рине Гринберг. Вице-мэру. Кармиэль.
Если можешь – приезжай в Иерусалим.
На дворе давно уже апрель —
Я хочу тебя поздравить с ним.
Пусть покинет душу суета…
В синих окнах – Гойя и Сезанн.
И апрельских красок красота
Очень уж идет твоим глазам.
И хотя твой север несравним
С южными пейзажами пустынь, —
Все же приезжай в Иерусалим.
У Стены мы рядом постоим.
Вместе Старым городом пройдем.
И с балкона дома моего
Ты увидишь в полночи свой дом,
Ибо свет исходит от него.
И среди забот и добрых дел
Береги души своей уют.
Вот и все, что я сказать хотел.
Длинных телеграмм здесь не дают.
2000
В больнице Шаарей-Цедек
Иосифу Альбертону
Слева от меня звучит иврит, —
Что-то дед хирургу говорит.
Справа от меня лежит араб,
Как сосед – он так же стар и слаб.
Сын араба молится в углу,
Коврик постеливши на полу.
Сын еврея, отодвинув стул,
Первый раз за сутки прикорнул.
А меж ними русский. Это – я.
Интернациональная семья.
И спасает жизни всем хирург —
И тому – кто недруг,
И кто – друг.
И лежу я, как посредник, тут,
Зная, что опять бои идут.
И араб, что справа, и еврей —
Ждут чего-то от души моей.
А душа сгорела в том огне,
Что пронесся смерчем по стране.
И рыдает боль моя навзрыд…
Другие электронные книги автора Андрей Дмитриевич Дементьев
Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей