Жека ничего не сказал, только махнул рукой, и мы все сели в свои машины и выехали с территории электростанции.
– Что будем делать, командир? – раздался на общем канале вопрос Яши.
– В смысле?
– Ну я про Киров.
– Выезжаем через две недели. Планы меняются.
– Вас понял, командир. – ответил я. – Две недели… Думаю, я успею чему-нибудь научиться.
– Нет времени учиться, Гоффман. Придётся всё познавать на личном опыте.
_____________
Справка: ВЭС «Яровое» – строящаяся ветрянная электростанция близ города Яровое Алтайского края. Проектная мощность станции составляет 96 Мегаватт. Также строится аналогичная по мощности ВЭС в Кулунде (50 км от Ярового).
[10] Бессмысленный или бессвязный набор слов.
[11] Речь идёт об эпизоде «Зеркало, зеркало» сериала «Звёздный путь», вышедшем в эфир 6 октября 1967 года на телеканале NBC.
[12] АШ-62ИР – авиационный двигатель, разработанный в СССР в 1938 году. Впоследствии стал основным (и единственным) двигателем для многоцелевого биплана Ан-2 «Кукурузник»
Глава 5: Отправление
«Путь в тысячу Ли начинается с первого шага.»
Лао-Цзы
18 мая 2029 года. Гальбштадт, Алтайский край, Россия. 04:30 по местному времени.
День начался очень рано… ещё вчера вечером, когда я собрал в рюкзак вещи, запасные патроны, которые мне скорее всего, не понадобятся, так как я вряд ли буду выходить из самолёта, но на всякий случай, зарядил полные магазины к автомату и пистолету.
Наутро меня ждали недовольные моим решением родители и Лена. Их всех можно понять – я отправляюсь из тёплого и безопасного места в настоящий Ад, из которого могу и не вернуться. Послать другого пилота? Романевский – выбор отвратительный, но и наименее плохой. Он конечно знает, как управлять этой машиной, но только поверхностно. И то, я его беру с собой только из-за того, что он как пилот, способен отличить указатель скорости от альтиметра на тот случай, если я потеряю возможность двигаться.
Сельчук? Нет, нет и ещё раз нет! Он не сможет управлять самолётом. Да, можно сделать протез, с которым он будет управлять самолётом, но в предполагаемых ситуациях главное – скорость реакции и действия, чего он лишён.
Мишель. Ха, идея хорошая, но нет. Он не знает русского, да и с английским у него проблемы, порой не понять, что он говорит, плюс почти все надписи в этом самолёте сделаны на русском языке. Ну почти все, но смысла это не меняет. Как итог – остаюсь только я как единственный, кто может управлять этим самолётом и знает все его особенности поведения.
Именно эту точку зрения я вдалбливал им всем на протяжении трёх часов вчера за ужином и после него, и кое-как я смог убедить и Лену, и маму с папой, что я – единственный, кто способен гарантировать успешное возвращение целого отряда спецназа, очень сильно усилившего патрули Гальбштадта…
– Так, сын. Ты давай там, возвращайся скорей. – говорила мне мама так, будто я на фронт ухожу.
– Уж постараюсь. Но в неделю-то я точно управлюсь.
– Управься, пожалуйста. – сказал мне папа.
– Паша… Будь осторожен… Люблю тебя… – прошептала мне Лена, обняв меня.
Через пять минут меня, одетого в джинсы и летнюю рубашку с короткими рукавами и при этом имеющего за спиной рюкзак, оружие по бокам и формой, которая примостилась за рюкзаком, забрал “Тигр”, приехавший из Барнаула.
– Ну что, Фриц, готов полетать? – спросил меня Жека
– А чего ж нет?
–Ну вот и хорошо. Мы тут тебе в Барнауле “выписали” броник с каской и разгрузкой.
– А ещё рацию «Аргут» с гарнитурой и ларингофоном, чтобы ты у нас не терялся. А то знаешь, на поле боя много чего случается. – продолжил Вася.
– Он прав. Ты всё бегаешь со своим китайским “Баофенгом”, отвлекаешься, подставляешься сам и остальных.
– Рация не моя, а авиакомпании. – заметил я.
– А самолёт? Считай, что его национализировали.
– Ладно, понял. Когда будем в Барнауле?
– Через семь часов. – крикнул мне Дима и нажал на педаль газа.
Бронеавтомобиль сорвался с места с дикой пробуксовкой и повинуясь лихачу, быстро покинул посёлок.
– А ты как здесь… нет, не говори, иначе буду выглядеть идиотом.
– Это верно. Ладно, товарищи бойцы. Сам бы полетел с вами, да вот дел тут ни в проворот.
– Ты и не обязан. Это наша ноша. – ответил своему другу Жека. – За снарягу для Фрица и так должны.
– Да ладно вам, считайте, у меня теперь на каждого бойца по десять комплектов всего. – Дима интонацией выделил последнее слово, намекая, что людей осталось совсем мало. – Не обеднею, если даже батальон вооружать придётся. – Кстати, там рюкзак лежит, если не заметили.
– Что за рюкзак? – поинтересовался я.
– Примочки на калаш для тебя. По заказу Жеки двое суток мародёрили оружейки и склады. – заявил Дима.
Я открыл рюкзак, зажав во рту фонарик и стал смотреть на то, что мне там подсунули. Примочки оказались весьма интересными – новое цевьё и приклад на американский манер, коробка от коллиматорного прицела, в который, если я правильно понимаю, можно смотреть обеими глазами. Дальше – хуже: пистолетная рукоять, не знаю, зачем. Выглядит так же, только что рельефная, как на моём «Граче», подствольный фонарь, в маленькой коробочке лежала довольно хорошо светящаяся прицельная планка.
– Тритиевая что ли? – удивился я, держа в руках модифицированную планку.
О том, что такое тритий, я имел очень хорошее представление, только вживую никогда не видел.
– Она самая. Спецзаказ для одного из наших… ему больше не нужно.
– Жаль… – ответил я.
– Да не, сукой он был. Нечего жалеть.
Я не стал говорить что-либо, поэтому решил продолжить осмотр рюкзака. Там за компанию лежал лазерный целеуказатель, модифицированный переводчик огня, чтобы можно было не большим пальцем, а указательным, переходник для установки того же самого прицела и пламегаситель, отличающийся от штатного. Зачем-то положили подсумок для двух магазинов для «Грача» и подствольный фонарь для него. Странно, конечно, я про подсумок, но прицеплю на ремень от форменных брюк, пригодится.
На дне рюкзака меня ждало самое необычное… нет, не подствольный гранатомёт, каким Вася в Подмосковье стрелял по разбойникам, а средних размеров коробка со ста двадцатью патронами калибра 5,45х39мм и огромным глушителем. Потом спрошу у Жеки, что лучше установить.