Рыба для президента

– Кого?

– Старого охотника Медвежью Лапу.

– Кто же его не помнит! Садись рядом…

Старик сел на береговую кочку, свесив ноги к воде.

– Медвежья Лапа учил дышать тише, чем трава шелестит, а думать дальше, чем летит северный ветер.

– Вот и подумаем… как учил Медвежья Лапа. Скажи, председатель, однако, какое имя он тебе дал при рождении? Ты помнишь это?

– Еще бы! Лисий Глаз. А тебе – Рыбий Хвост. За то, что еще маленьким ты вертелся со взрослыми рыбаками и охотниками как хвост осетра – коли схватишь, до крови обрежешься, – он тихонько засмеялся, но Шаман был суров.

– Послушай, председатель, пора это все забыть! Тебя русские люди назвали Олегом Николаевым, а отцу твоему, который к тому времени давно был в долине мертвых, дали имя Владимир. И в документе написали, в бумажке с фотокарточкой. Забыл?

– Помню, помню. Да и тебя нарекли по-своему. И что с того!

– Это важно, председатель. Сейчас это очень важно. Ты должен звать меня при русских так, как они хотят: Иваном Петровым. А при больших русских шаманах еще и вспоминать моего отца. Помнишь, как его звали?

– Геной. Геной его звали.

– Геннадием, а не Геной. Поэтому я Иван Геннадиевич Петров, а не какой-то там Хвост. Понял?

– Ты – Шаман. Тебя уважает род.

– Для нас, для людей, я Шаман, прозванный Старым Охотником Рыбьим Хвостом. Но только для нас!

– Разве для этого ты позвал меня, Шаман?

Петров встал и оказался достаточно высоким для ненцев человеком, с широкой грудью, гордо посаженной головой и крепкими, как бревна, ногами. Старик залюбовался им и завистливо цыкнул зубом.

– Ты красивый! Большой, как русский человек.

– Они не любят меня. Говорят, порчу им охоту и рыбалку.

– Что еще они говорят?

– А этого мало? Они совсем не эту охоту и рыбалку имеют в виду, которая кормит наши племена. У них свои дела.

– Какие, Шаман? Какие могут быть дела, кроме того, чем занимаются люди?

– Ты хитрый! Ты очень хитрый, Лисий Глаз. Все понимаешь.

– Я старый и глупый. Старше меня нет во всей тайге среди людей. И глупей нет. Мое место в долине мертвых, а я все еще здесь, среди вас, живущих.

Иван Петров нервно прохаживался за спиной старика, что-то ворчал себе под нос. Старик замолчал и уставился в воду, будто силился разглядеть там дорогу в долину мертвых. В тайге заорала птица, поднялся ветер, в воду полетели обломанные сучья, откуда-то из свинцовой глубины выросла тяжелая волна и накатила на берег. Брызги попали на пимы старика и лисий мех подола его летнего суконного совика. Капельки заискрились наподобие бисера. Будто выпотрошенная десяток лет назад старая лиса ожила, встрепенулась. Старик вздрогнул, смахнул узловатой ладонью капли воды и испуганно покосился на Шамана. Тот заметил его замешательство, насупил брови и сделал в воздухе несколько круговых движений руками. Ветер утих, волна откатила и по реке побежала зыбь.

– Не серди меня, Лисий Глаз. Тебе дали председательствовать в колхозе с моего согласия. Ты это знаешь. Твой чум всегда покрыт летом новой берестой.

– Но и твой мя тоже, Шаман. Разве не так?

– Так, так. Но бересты не хватает на всех. Один из нас должен уйти.

– Ты хочешь показать мне дорогу в долину мертвых?

– Я могу… Могу. Но духи говорят, что тебе еще рано туда. У тебя три жены, председатель Олег Николаев. А русские не любят, когда в одном мя живут столько жен. Тебе нужно заботиться о детях и внуках. У тебя уже есть пять правнуков! О них тоже надо думать! Шибко думать, председатель! Разве ты не хочешь, чтобы твой старший сын стал следующим председателем и получал лучших оленей, прекрасных молодых жен, самую жирную рыбу, новую праздничную бересту и много-много бумажек с русским вождем?

– Ты говоришь, как древний старик. Так не говорят сейчас. Эти бумажки зовут рублями. И ты знаешь это! Ты очень, очень любишь их! Их у тебя много! Великое множество! Целый мешок! И даже два! Зачем же ты говоришь так, по-старому? И разве ты не знаешь, как зовут Великого Вождя и то, что он дал нам свободу?!

– Ты лукавишь, старик! Этого бородатого с голым черепом старика зовут Лениным. Мы это знаем. Все знаем! Но он не твой вождь и не мой! Он уже давно в долине мертвых.

– Нет. Он в большом городе, в Москве. Лежит в ящике, и все к нему ходят.

– Это называется Мавзолей. Там его тело, но душа далеко. У Великого Бога Нума. Она зовет меня, старик! Вот уже две луны я говорю с ней.

– И что же тебе говорит душа Вождя?

Старик недоверчиво покосился на Шамана. Тот быстро присел на корточки рядом с ним и заглянул в глаза. Сизая раскосая злоба блеснула как клинок ножа.

– Она велела мне собираться в путь. Оставить племя на милость «матери земли» – «Я-Небя». И еще отдать всю власть над родом тебе. Так и сказала его душа: Пусть Лисий Глаз, однако, сам ведет род, пусть кочует с сыновьями и людьми. Иначе всех поразит злой Нга, сын великого Нума. Не миновать болезней, голода, смерти! Я просил всесильного Нума помочь тебе! Я «кормлю» его все эти дни свежей рыбой и сухим оленьим мясом. Я оставлю его без пищи, если он оставит нас!

– Что он еще тебе сказал? – насторожился старик.

– А еще он сказал, что Великий Пензер я должен буду передать твоему второму сыну. Ему быть шаманом! Какой же он шаман, однако, без пензера, нашего древнего бубена…

– Что же будешь делать ты?

– Уйду с русскими в Большой Город, а может, и дальше. И ты мне в этом поможешь!

– О! Это правильно! Вождь, хоть и спит в своем ящике, знает, что хочет человек. Но как я могу тебе помочь?

– Очень скоро сюда прилетит железная птица и унесет меня с собой. Свой человек из Томска сказал мне, что из далекой страны в тайгу придет великий воин и вождь, которому нужна большая жертва. Эту жертву, однако, будем приносить мы, люди кочевья. Я повезу жертву чужому вождю и останусь в Большом Городе.

– Разве тебе туда пустят их шаманы?

– Я – Шаман! – он вдруг выпрямился и воздел к небу ладони. – Я тоже Шаман!

Рукава его малицы сползли вниз, оголив длинные жилистые руки с сухими сильными мышцами. Пергаментная кожа, белая под одеждой, обтекала их, как вода обтекает круглые тяжелые камни на дне реки. Старик испуганно отшатнулся и вскочил на ноги.

– Скажи, чем помочь, и я сделаю все!

– Придет время, скажу. Но об этом ни слова! Иначе не видать твоим сыновьям ни власти над кочевьем, ни власти над духами! Помни это!

«Своим человеком из Томска» у шамана Ивана Геннадьевича Петрова был не кто иной, как Артур Егорович Петров, его томский однофамилец.

Глава 8

«Шифротелефонограмма. Начальнику Областного Управления КГБ СССР полковнику Киму Олеговичу Белову.