Гаврюша и Красивые. Два домовых дома

– Почему это не видел? Видел я домовых! – перебил девочку Егор. – Гаврюша наш тоже домовой!

– Гаврюша? – Аксютка недоверчиво улыбнулась. – Это что, твой воображаемый друг? Чтоб не скучно было одному в пиратов играть?

– Никакой он не воображаемый, а самый настоящий друг, – упёрся младший Красивый. – Его мама видела, папа и сестра! И даже бабушка! Мы с ним даже на голубях летали, от кикимор убегали и водяного!

– У-упс, облом… – озадаченно протянула Аксютка. – Да… я-то думала, что тут точно домового нет. Засада! Чё ж мне так везёт-то всё время?

– Да ты не волнуйся! – поспешил успокоить её Егор. – Гаврюша, он хороший! Знаешь какой хороший! И весёлый! И умный! Он так обрадуется, что ты теперь тоже тут жить будешь!

– Да нет, не обрадуется твой весёлый Гаврюша. – Домовая взяла в руки оранжевый локон, разделила пальцами на три части и ловко заплела косичку.

– Почему?

– Потому, что умный. Так, ладно. – Она звонко хлопнула руками по коленям и встала. – Я пошла. Тут меня, оказывается, не ждали. Где тут у тебя можно побыстрее раствориться в воздухе, ты не в курсе?

– Я сейчас! – недослушав, крикнул Егор. – Подожди!

Он открыл дверь и побежал на кухню. Ведь у него гостья, а гостей надо угощать, так учила его бабушка. И это ничего, что Аксютка его секретная гостья и он не может попросить бабушку испечь для неё блинчики. Зато он может принести ей вкусные конфеты. Если они ещё есть…

На кухне мама, папа и бабушка пили чай. А где Глаша? Ай, да ну её! Вазочка с «Птичьим молоком» стояла в центре стола. Егор подошёл, зачерпнул горсть конфет и хотел быстро уйти с кухни, но бабушка ловко схватила его за руку:

– Куда? Ты посмотри, Александра, ребёнок уже конфеты эти со стола хватает, приучили к химии! А как ты его потом картошкой накормишь за ужином?

Бабушка раскрыла ладошку внука и по одной забрала все конфеты, бросив в вазочку.

– Перед ужином никаких сладостей!

– Но, бабушка, – взмолился Егор, – так конфет хочется!

– Сначала вот картошку сытную и полезную съешь, а потом только конфеты свои. Скажи ему, отец!

– Да, иди к себе, сынок, скоро уж ужинать будем. – Вал Валыч потрепал мальчика по голове, незаметно сунув ему в карман две конфетки.

Довольный мужским братством Егор поспешил вернуться в свою комнату, пока бабушка не заметила, как топорщится его карман.

Аксютка тем временем осматривала комнату и явно о чём-то думала. Наверное, искала подходящее место, где бы ей было удобнее раствориться. Но почему-то не находила…

– Стой! Аксютка, не уходи! – Егор схватил её за рукав. – Мы уговорим Гаврюшу! Я забыл тебе сказать, он же ещё и добрый! Вот мы сейчас к маме и бабушке пойдём, ты им всем понравишься – ты же девочка! И они Гаврюшу уговорят!

– Э-э-э, не-не-не! – Девочка вырвала свою руку и отступила назад, потому что капитан Красивый уже вовсю тащил её к двери на буксире, явно собираясь познакомить со всей своей пиратской командой, то есть с семьёй. – Вот только этого мне для полного счастья не хватало! Стой, морячок, не надо меня ни с кем знакомить.

– Я не морячок! – на минутку обиделся мальчик. – Я пират!

– Да ну, прям пират? – усмехнулась Аксютка. – И как же тебя называть, пират?

– Капитан Красивый! – Егор гордо выпятил грудь.

Домовая звонко засмеялась.

– Чего ты? – Егор насупился и уже приготовился совсем-совсем серьёзно обидеться, ведь разве можно не обидеться, если девчонка смеётся над пиратским капитаном?

– Да не, ничё, Красивый так Красивый. Так вот, капитан Красивый, знакомить меня ни с кем не надо.

– Но почему? – Мальчик удивлённо вскинул брови, а потом, опомнившись, достал из кармана конфеты и протянул одну домовой.

– Спасибо. – Аксютка взяла конфету, переложила в свой карман и продолжила: – Да потому, что не знаю, как там у вас с Гаврюшей принято, но вообще-то членам семьи про домового знать нельзя. Нам можно иногда поронять что-нибудь, – она демонстративно взяла с кровати за хвост серого плюшевого кота и бросила на пол, – переложить в другое место, кота погонять…

– Ты Маркса гоняла?

– Самую чуточку, чтоб сыр забрать, – кивнул Аксютка. – Так вот, перед вот такими маленькими, как ты, появиться можно, потому что маленьким всё равно никто не поверит. А перед взрослыми нельзя.

– Я не маленький! – возразил Егор, но домовая не обратила на это внимания.

– Вообще-то этим барабашки занимаются и эти… иностранные… как их там… – Она легко постучала пальцами по лбу. – А! Полгер… потлер… полтергейсты! Вот! Но домовым иногда тоже пошалить хочется, и они шалят. Особенно я.

– Ты хулиганка? – предположил мальчик, с подозрением рассматривая Аксютку.

– Ага… – довольно улыбнулась она. – Но вот так, чтоб домовой вместе с семьёй чай пил с плюшками да телевизор смотрел – такое только в книжках у писателей бывает, а в реальной жизни так делать нельзя.

– Почему нельзя?

Аксютка закатила глаза:

– Потому, что не по правилам! Семье-то ничё не будет, а нас, домовых, за это наказывают.

– А как по правилам? – не унимался Егор. Ему столько хотелось спросить у своей юной гостьи, ведь Гаврюша ни о чём таком никогда не рассказывает.

– Так, всё, я пошла, всё у своего домового спроси, он же у тебя умный.

Аксютка сняла со спинки стула старый поношенный рюкзак и накинула одну лямку себе на плечо. Потом встала посреди комнаты, поправила потёртую зелёную кофточку, застёгнутую не на те пуговицы, закрыла глаза, сжала губы в тонкую ниточку и… открыла глаза, посмотрев на Егорку.

– Чё, не получилось, что ли… – нахмурилась она. – Ладно, щас получится.

Она сделала два шага влево, зажмурила глаза, сжала кулачки и…

– Да блин, чё не так?!

– А мне бабушка не разрешает говорить «блин», – тактично заметил Егор. – Она говорит, что это нехорошее слово.

– Я хулиганка, забыл? Мне можно.

Аксютка посмотрела на него тяжёлым взглядом, потом помотала головой, снова поправила кофточку и зажмурилась так сильно, что даже Егору стало темно. А потом открыла глаза, бросила рюкзак на пол и сама села, прислонившись спиной к стене и обняв руками колени.

– А сейчас ты что делаешь? – спросил мальчик, усаживаясь рядом.

– А сейчас я горюю.

– Почему?