Отель «У призрака»

Его лицо перекосила усмешка, он буркнул что-то типа: «Перебьются, самому надо».

Буквально через десять минут приехал конвой из округа в сопровождении офицера, которому я и передал с рук на руки задержанного. Уехали они всего за пять минут до прихода комиссара Базиликуса. Представляете, как ему было обидно?

– Почему мне не позвонили?

– Не рискнул вас будить, – с холодной вежливостью парировал я.

– Вы что это… вы положили его спать на моём диване?!

– Камера предварительного заключения набита битком.

– А кто без моего разрешения отправил его в округ?

– Взамен нам удалось получить его признание, – улыбнулся я, доставая бумагу из ящика своего стола. – И похоже, что он не врёт. Хотя сейчас, я думаю, уже жалеет об этом.

– Признание? – смягчился шеф. – Ну ладно, это многое извиняет. Вызывайте всех арестованных по одному. Я жажду хоть кого-нибудь допросить с пристрастием!

В процессе допроса оказалось, что ещё минимум четверо понимали и могли хоть с трудом, но изъясняться на нашем языке. И вообще, допрос прошёл довольно успешно, кобольды рассказали всё.

Маймул-джан, как я и предполагал, оказался их вожаком и неформальным лидером. Он запрещал им общаться с кем-либо кроме как через него, забирал себе значительную часть страховок, заставляя работать вместо себя, и многих это уже достало. Действительно, один из кобольдов умер от пневмонии, потому что слишком часто падал в холодную воду, изображая, что споткнулся, упал и что-то себе сломал. Хотя ломал по-настоящему, потому что справки им выписывал врач, который приходил к ним в общежитие раз в неделю и фиксировал все травмы. Врача мы тоже задержали, и позже он был осуждён. Оказалось, что, несмотря на быструю регенерацию, простое воспаление лёгких может оказаться для организма кобольда смертельным.

Напавшие на меня кобольды также сознались и покаялись, опять же явно по предварительной договорённости. Видимо прекрасно понимая, что, если я их видел и сам укажу нападавших, последствия будут серьёзнее. Я бы, разумеется, никого не узнал, дрались-то в темноте. Но обмануть они уже не пытались, добровольное признание смягчает наказание. В общем, в окружную тюрьму с разными обвинениями мы отправили только тех, кто напал на меня в пабе, и Маймул-джана, а остальных за чистосердечное признание и сотрудничество со следствием отпустили до суда. Мошенничать со страховками они уже не могли, зная, что за первый же перелом их может ждать судьба отправленных в тюрьму товарищей.

У меня открылось второе дыхание, и я всё-таки сел за отчёт. Чунгачмунк справился со своим быстрее, его отчёт был в разы короче, и вождь смог уйти наконец домой спать. А пока я писал, с трудом держа глаза открытыми, передо мной лёг мой жетон.

– Можете возвращаться к своим обязанностям, сержант. Официально, я имею в виду, – прокашлялся комиссар, понимая, что это звучит глупо.

Но вид у него был такой, будто я его должен сердечно благодарить за незаслуженный подарок.

Я поднял бровь, косясь на жетон, и первой мыслью было просто отодвинуть его в сторону, закончить бумажную работу, молча уйти и никогда больше сюда не возвращаться. Но сладкие грёзы длились лишь пару секунд. Я вернулся в суровую реальность и просто продолжил писать отчёт, никак не отреагировав на поступок шефа. Он слегка обиделся и ушёл к себе в кабинет, бурча что-то про чертовскую неблагодарность.

Флевретти пропустил эту немую сцену, ибо был с головой занят другим.

– Смотри, я в сегодняшних местных новостях! Здесь моё фото. – Он развернул монитор ко мне. И я увидел перрон, где он висел на ноге костюмированного инспектора Труппенса.

– «Доблестный капрал Фурфур Флевретти задерживает крупного мошенника и безжалостного убийцу». Каково, а? Я и не думал, что мои скромные усилия на поприще поимки преступников когда-нибудь оценят. Ведь сколько лет я выполняю эту опасную и неблагодарную работу, а до сих пор никто этого не замечал.

– Поздравляю, слава тебя догнала, как ты от неё ни прятался, – устало улыбнулся я, подумав, что Эльвира всё-таки не удержалась, чтобы не использовать жареные факты.

Конечно, для неё главное – сенсация, а что ловили преступника мы втроём, не важно. Красивый кадр в утренней газете решает всё…

Отчёт был закончен, я положил его в папку, махнул рукой капралу и гордо ушёл к себе в гостиницу спать.

Разбудила меня опять-таки Эльвира. Сначала я не хотел брать трубку, но пришлось. Лучше ответить сразу, чем потом придумывать объяснения, почему не перезвонил.

– Привет, милый! Ты что, спишь? – радостно защебетала она с пулемётной скоростью, чтобы я не успел вставить ни слова. – Я хочу извиниться! Ты уже видел статью, да? Это всё наш новый редактор, не знаю, как его назвать. У меня слов нет! «Скотина», «подонок», «мерзавец» – самые мягкие. Я оставила ему такой материал, такой материал, всё-всё-всё о тебе, а он это вырезал!

«Каков нахал», – мысленно поддержал её я и вновь приложил трубку к уху.

– Я и сама виновата, забыла зарядить телефон, поэтому успела снять только Флевретти, как дурацкий LiGi разрядился, представляешь?! А наш кретин-редактор под это фото изрезал всю статью! Он недавно приехал и вообще ничего не знает ни о полиции, ни о тебе, ни о всех тонкостях вашей работы. Я, как увидела, честное слово, я его чуть не убила! Меня оттащили, меня четверо держали! Но он сказал, что из-за выставки церберов-ши-тцу, места на первой полосе не хватило…

– Как я тебя не заметил?

– Ну, я немного задержалась после нашей встречи и, в общем, видела ту драку в пабе. То есть не саму драку, я сидела в такси, когда оттуда удирали побитые кобольды, а за ними ты, взмокший и потрёпанный. Ты побежал за ними, потом сел в авто. Я попросила водителя поехать следом.

– Дьявольщина, как я был слеп…

– О нет, дорогой, тебе было просто не до меня! Но я решила идти до конца, потому что твой триумф должен был быть запечатлён!

– Ты хотела сказать, триумф Флевретти?

– Ну да, прости, так уж получилось…

Хорошо хоть не выболтала ничего из нашего разговора в кафе о страховках. Статья была лишь о задержании «опасного преступника», там были упомянуты и мы с Чунгачмунком, но почему-то исключительно как неловкие помощники гениального оперативника Фурфура Флевретти. Как-то так…

– Но ты не могла преследовать меня весь день, да ещё и на такси. Это было бы слишком дорого, да и невозможно…

– Ты прав, любимый, я просто не договорила. Когда ты спустился в канализацию, я попросила таксиста отвезти меня к «Могиле», где оставила свою машину. Когда я вернулась обратно, тебя там уже не было. Был только один кобольд, который не разговаривал по-нашему, так что я не смогла ничего у него узнать. Тогда я позвонила Флевретти, чтобы выведать всё у него, но долго не могла дозвониться. А когда наконец дозвонилась, он был уже на вокзале и сказал, что вы там задерживаете преступника. Я, конечно, пулей рванула туда и как раз успела!

Ну это всё объясняло… В общем, чтобы наконец покончить с этим делом, скажу. Через день мы получили подтверждение о махинациях инспектора Труппенса от головного управления страховой фирмы «Могила и Ренессанс». Типа они тут же подняли все дела и выяснили, что он уже полгода морочил им голову, проворачивая многотысячные денежные аферы. Кобольдам доставалась в лучшем случае только десятая часть краденого. Нашему отделению прислали поздравительную открытку и купон на скидку в пять процентов в знак огромной благодарности. У комиссара это вызвало дикое раздражение.

– И что, никто там не знал о быстрой регенерации кольбоджийских кобольдов, это же просто смешно?!

Я вспомнил, то же самое говорила Эльвира, и улыбнулся. А ведь, пожалуй, она могла бы работать в участке. Только, что бы она там ни говорила про мечту о полицейской службе, она слишком любит свою журналистику и ни на что её не променяет.

После долгого суда Труппенсу дали двадцать пять лет заключения в тюрьме общего режима за преднамеренное и непреднамеренное убийство, мошенничество с деньгами страховой компании, организацию нападения на полицейского и препоны следствию. Маймул-джан пошёл прицепом, но отделался четырьмя годами.

Напавших на меня кобольдов решением суда экстрадировали на родину без права возвращения. Их товарищей это так напугало, что они с благодарностью и явным облегчением приняли приговор суда о трёх месяцах исправительных трудовых работ в тех же канализациях. И – о чудо! – оказывается, они прекрасно могут работать без травм и медицинских страховок!

А капрал целую неделю ходил на свидания, небрежно обмахиваясь газетой со своим портретом. От его хвастовства новыми победами отделение уже начинало пошатывать. И хотя честный вождь неоднократно ловил капрала на вранье, тот всё равно считал себя героем и любимцем женщин!

Да пусть. Мне не жалко. Тем более что Эльвира вновь намекнула, что нам с ней уже пора бы и…

Глава 2

Изя Изряилевич

Город чествовал Флевретти почти неделю. Он стал местной знаменитостью, и ему теперь не нужно было вешать в Интернете аватарку загорелого мускулистого демона с красными глазами, чтобы выманить девушку на свидание. Они сами напрашивались, причём отлично зная, что наш капрал тощий, неопрятный чёртовампир с щербатыми зубами, без гроша в кармане, каких-либо карьерных амбиций и перспектив[4 - Все газеты опубликовали его краткую биографию. А один раз его даже показали по местному телевидению.].

С меня официально сняли все обвинения в награду за усердие на службе обществу. Шеф великодушно это подчеркнул, сказав, что вовремя придержал бумаги, не доведя дело до суда, ибо не всегда стоит торопиться в нашей сложной служебной деятельности. Сам он получил похвальную грамоту от городских властей. Ему даже обещали повысить будущую пенсию, но, скорее всего, соврали.

Мой честный друг, индеец Чунгачмунк, не получил ничего, хотя в задержании тоже участвовал. Но он и не гонялся за наградами, для него было достаточно самого факта, что преступники пойманы, наказаны и справедливость восторжествовала.

Я думал, что теперь опять какое-то время будет тихо, но уже через два дня после вышеописанных событий кое-что случилось. И на этот раз городу угрожали такие события, которые могли навсегда разделить его жизнь на До и После. Именно так, с большой буквы, и я вовсе не нагнетаю драматизм. Давайте по порядку…

…День был серый и безобидный, служба текла своим чередом, как всегда не предвещая ничего особенного. Дату начала торжеств тринадцатого снега так и не вывесили, хотя погода способствовала и девять-десять снегов наверняка уже выпали.

Я сунул в стол папку рутинных отчётов о горгулиях, нарушающих воздушное пространство над городом. Буквально полчаса назад звонила Эльвира, и мы договорились вместе пообедать в небольшой кофейне «Захер» на площади. Местные называли её более весело, произвольно меняя начало названия, но на самом деле там подавали лучшие на свете шоколадные пирожные.