Мертвячка из озера

– Эльза!..

Кажется ей, или голос стал громче и настойчивей?!

Выбравшись из-под полога и засунув ноги в тапочки, она подошла к окну.

Гос-с-споди!!! Теперь ещё и глюки!..

Она отлично видит – вон, фигура в белом!

Отчётливо маячит на дальнем берегу болота-озера, чернеющего прямо под окнами её спальни. Видны даже протягиваемые к ней руки!.. Невольно она кинула взгляд на картину. (Нет! Никуда эта зар-раза не делась!) Но…

Да, будь оно неладно! Фигура – один в один!..

Но – там, на берегу?! Мысль её спросонья никак не могла сосредоточиться на чём-то одном: то ли разбудить Томаса, чтобы он взглянул…

То ли разобраться как-то самой (Но – как?!). То ли… Просто плюнуть на всё, и лечь спать дальше.

Подумав, она всё же тихонько, а когда не возымело действия, и громко, позвала:

– Милый! Томас… Да Томас же – чтоб тебя!.. – за секунду до того, как она совсем уж было надумала неаристократично пнуть милого в тощий зад, он заворочался, и уставился на неё ничего не понимающим взором из-под занавесей. – Ну-ка, подойди сюда!

Молодец. Он не стал переспрашивать, или возражать, а просто встал и подошёл к ней, прихватив с тумбочки очки.

– Посмотри туда, – она указала пальцем, хоть это и не принято в приличном обществе, – Ты там… что-нибудь видишь?

Фигура с протянутыми к ней руками, как ни странно, никуда не делась. Но Томас или очень удачно притворялся, медленно водя взглядом по дальнему берегу, либо и вправду никого не видел. О чём и сказал ей вполне честно:

– Дорогая… В чем дело? Я не вижу ничего… э-э… необычного. Что конкретно ты имеешь в виду?

– Ну… мне показалось…Вон там, – она снова ткнула пальцем, – Стоит, вроде бы, какая-то белая фигура! Женщина в ночной рубашке. И ещё она как бы зовёт: «Эльза!..» Не слышишь?.. – глаза сэра Генри почти сделали финт «выпучивания» – словно у краба. Затем «дорогой» взял себя в руки.

Снова придирчивым взглядом осмотрел панораму, открывавшуюся из окна, после чего куда внимательней осмотрел жену. Она подумала, что в тусклом свете ночника, пожалуй несколько… бледновата. И взволнована.

Огромные же выразительные глаза наверняка черны, и словно занимают поллица.

– Послушай, любовь моя… Я действительно никого там не вижу… Только ради бога, не расстраивайся – ты в таком положении, – он подчеркнул эти слова, – Быть может, я был неправ. Знаешь, давай я завтра же увезу тебя в город. Подумаешь, поживёшь в гостинице. Тогда и мне не надо будет возвращаться сюда – сможем ночевать прямо там!

Кэролайн мягко выскользнула из его объятий, и снова взглянула в окно.

Меньше всего ей хотелось, чтобы её муж подумал плохо о её психическом состоянии… Словно оно неустойчиво. Нет – она в порядке!..

Но вот до неё дошло – она ведь смотрит прямо туда, где только что…

Но – никого там уже нет!

– Ф-фу-у!.. – она перевела дух. – Нет, мне уже лучше. Тьфу ты, чего только не померещится в ваших болотах!.. Нет, я уже никого не вижу! А представляешь – я так удивилась, что даже забыла испугаться!..

– Но что… Что ты видела?

– Вот эту женщину! – Кэролайн ткнула указующим перстом прямо в ненавистную картину. – Это была она! Она стояла на том, дальнем, берегу, и звала меня… Нет, не так – она звала какую-то Эльзу. А кто это – Эльза?.. Да и кто… сама эта женщина? – от намерения не расспрашивать о фамильных байках не осталось и следа, но она этого уже не осознавала.

Томас поморщился, словно от зубной боли.

Потом чертыхнулся: «Я же просил их!.. Болтуны чёртовы…»

– Да нет же, дорогой! Мне никто ничего не рассказывал. Так что не надо никого ругать. Это правда – мне никто ни о чём не говорил… Да я и не расспрашивала, собственно, ни о чём, и – никого.

Так – что?.. Поведаешь очередную «роковую легенду старого Замка»?! – в её тоне уже появилась ирония, а на лице – пусть осторожная, но – улыбка. Правая бровь чуть приподнялась – приглашая…

«Дорогой» ещё попытался отвертеться, бормоча что-то вроде: «Может, лучше не надо?», «Не люблю я эти старые страшилки…», и «Ну за каким шутом это нужно ворошить – прошло же двести шестьдесят лет!»

Но уж если женщина чего-то хочет…

Женщину на портрете звали Рэчел.

Вернее, её девичье имя было Рахиль, и происходила она из семьи, где каким-то боком затесались еврейские (Впрочем, весьма преуспевающие!) предки… Но благодаря неповторимой красоте и недюжинному уму она произвела столь сильное впечатление на наследного лорда Томаса Генри, что он смело проигнорировал все ворчливо-стереотипные возражения остальных членов семьи, и женился-таки.

В первые годы шла, разумеется, настоящая, (называя вещи своими именами) грызня.

Но весьма быстро Рэчел, как все домашние теперь называли её, доказала, что её советы приносят как мужу, так и семейному клану, только пользу.

Это она предложила вложить деньги в производство шотландского «скотча», и затем построить огромное хранилище для выдерживания дубовых бочек на срок в пять лет… (Кстати, дорогая, завод и склады до сих пор приносят неплохой доход!).

Это по её предложению сэр Генри прикупил земель, и тонкорунных баранов и овец на племя, и построил первый заводик по производству высококачественных тканей. И, между прочим, это ей захотелось оранжерею. Да и вообще – много чего ещё при ней было сделано и преобразовано. И всё – в толк!

Только одна женщина так до конца и не смирилась с плебейским происхождением миссис Генри – мать её мужа. Вот её-то и звали Эльза.

Да, согласен – странное имя для старинного шотландского рода. Возможно, назвали в честь пра-пра-бабушки. Её чуть ли не один из крестоносцев привёз из похода. И была она из германок…

Ну а её далёкая пра-пра… и так далее, внучка, ну вот никак не могла смириться с еврейкой.

Согласно легенде, она-то и погубила бедняжку!

Нет, дорогая, я сам ничего не думаю. Я просто рассказываю, как ты просила. То, что передавалось из поколения в поколение… Что ты! Записей никаких нет! Да и чем тут гордиться?..

Тем, что мои предки вели себя подобно членам кружка рукоделия в любом заштатном городишке?.. Вот-вот, интриги, сплетни, откровенная клевета, ссоры с соседями, вероломные нападения на них, и их йоменов… Ну, раньше все феодалы так развлекались. Живи я в то время – и мне бы пришлось. Вот именно: «Ох-хо-хо!..» Ну а фрау… Пардон – леди Эльза…

Всё не могла успокоиться. Её сын был женат уже около двадцати лет. И трое сыновей росли крепышами и были весьма умны и образованы… для аристократов. Старший уже был в Итоне, младших учили пока на дому. (Заслуга, кстати, целиком Рэчел.) И ещё была дочь – Оливия. Красавица – вся в мать. Ну, ей-то, собственно, вся эта история не повредила: её удачно пристроили замуж, и позже она уехала в Америку.

Так вот, когда отправили в Кембридж второго сына, Эльза пригласила письмом к себе дальнюю родственницу… С сыном. Обедневший дворянский род, и всё такое. Ну а сыну было около сорока, и он был вдов. Не скучно ещё?..

Ну да что тут рассказывать – ты и сама уже обо всём догадалась. Точно – как не была Рэчел благоразумна, Эльза смогла оклеветать её, и подстроить так, чтобы сын застал парочку на якобы свидании. Да нет, просто леди Эльза вызвала сноху в парк, под каким-то предлогом, а затем туда пришёл и этот… оболтус-бездельник.

Ну а сэру Генри достаточно было и показать их из окна спальни.

Рэчел, разумеется, оправдалась. Гостей… вежливо попросили убраться, но не раньше, чем сэр Генри сделал в бедре обидчика отличную дырку своей рапирой. Что?.. Нет, по-моему, этот гад (Пардон!) выжил…

Но Эльза же – не успокоилась. Что там было вторым инцидентом – не помню подробно. Что-то, вроде, с укрыванием, и передачей части прибылей своим родственникам. Сэр Генри в бухгалтерии был не силён – возможно, и поверил. Но был и третий эпизод – уже вопиющий.