Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

Вот он и сбежал в Москву.

Но ведь Юля умерла вовсе не из-за него! Она и вышла замуж, и нормально родила… И лишь в тридцать шесть скончалась от рака пищевода.

И все эти годы для него – словно и не было их… Рана свежа. Мучительной тяжестью сердце сжимает стальная рука совести, и к горлу подступает тошнота – виноват… Бросил… Обманул…

То, что он увидел в зале, в сумрачном свете заходящего солнца, сразу вернуло его на землю из заоблачных далей мистики и самоедства.

Картина выглядела дико, безумно. Здесь уж не до самокопания…

Просто – страшно.

На высоте примерно метра над его любимым креслом прямо в воздухе висели…

Два глаза.

Выглядели они так, как Артём однажды видел в каком-то научно-популярном фильме: со зрительными нервами, идущими куда-то назад и вверх, с вращающимися круглыми яблоками, и странным, немигающим выражением… Тут же он понял, в чём дело: не было глазниц, бровей, ресниц, лица – вообще, всего того, что должно окружать нормальные женские глаза!

А так, вроде, глаза смотрели на него даже без укора… Получается – даже хорошо, что причиндалов, делающих всю эту мимику, нет!

Но всё равно – горло Артёма перехватило. Ноги задрожали. Он судорожно вздохнул.

Однако сказать не успел ничего.

Голос, этот до боли знакомый, и ни чуточки не изменившийся голос, произнёс откуда-то из воздуха, из места чуть пониже глаз:

– А-га, вот и ты. Ну иди же, маленький, иди скорее!.. Мама приготовила конфетку!..

Интонации резанули по сердцу мучительной лавиной воспоминаний: да, она так и говорила с ним… Словно мать с непослушным и неразумным малышом. А ведь он всего-то на три месяца младше!

Вдруг волна возмущения залила затылок и лицо: он не мальчик! Он уже – взрослый, состоявшийся мужчина! Да и мертва она давно, его «первая любовь»!..

И вообще: что это за бред – почему Призрак его бывшей не может явиться сразу весь, и во плоти – ну, вернее, не во плоти – а, в-смысле, цельным изображением?! То есть так, как положено порядочным Призракам?!

Ощутив, что сбросил оковы гипноза, (Он – не кролик!) Артём почти спокойно подошёл, и протянул руку…

А лучше бы он этого не делал.

Потому, что глаза – оба яблока – остались на месте, и его покрытая липким потом ладонь ощутила мягкую упругость и холодную скользкость поверхности левого яблока…

Да, оно висело там! Материальное, и несомненно существующее! И вывернулось кверху – взглянуть на него!

Автоматически застыв, и не убрав ладонь, он ощупал и круглую выпуклость, и мягкую податливость, и движение – трение чего-то скользкого, словно рыбье брюхо, о ладонь!

Голос Юли нельзя перепутать ни с чьим. Она пошло хихикнула:

– Может, хватит «прелюдии»? И шалунишка перейдёт непосредственно к делу?..

Вселенная вокруг него бешено завертелась, в ушах громко зазвенело.

Увидел стремительно приближающийся ковёр, Артём ещё успел понять, что теряет сознание…

Он очнулся сразу.

Понял, что уже глубокая ночь. В зале было темно – только из спальни просачивался розоватый свет – торшер. Артём не придумал ничего лучше, как со стоном сесть, а затем и встать.

На голый живот налипли крошки и ворс – ковёр давно никто не пылесосил. Спина… Замёрзла.

Он включил люстру. Никого. Разминая себя руками и отряхиваясь, Артём глубоко дышал, уже не сомневаясь, что на сегодня компьютера – хватит!

Но на всякий случай опять обошёл всю квартиру – заглянул даже в туалет.

Точно – никого. На часах значилось – одиннадцать тридцать две. А от компа он отошёл… Хм. Надо же – провалялся почти час! Может, перенапрягся на работе?

Дневные заботы пронеслись перед внутренним оком: планёрка, заводской цех с макетным образцом, разборки с мастером участка, обед… Затем – снова КБ, с его старинными кульманами, и стариками за ними. И компами – за ними, используя всё богатство софта, работали молодые, ретивые. Нет, сам он уже ничего не чертил… Но по должности всё равно – регулярно проверял, как что идёт у кого. Шло, вроде, неплохо – только медленно. Да оно так, по-старинке, с проверкой и перепроверкой – и лучше. Надёжней.

Но вот устать настолько, чтобы видеть жуткие глюки, характерные, скорее, для фильма ужасов, он не должен. Может, поел чего не того? Тоже – нет. Что обед, что ужин – пресные, обычные. Борщ – он и есть борщ: что в котелке, что жена давала с собой подогреть на работе, что дома – в восьмилитровой кастрюлище.

Артём только теперь заметил, что застыл, как придурок, перед экраном компа, пялясь в черноту отключённого автоматом экрана… Он поёрзал мышкой. Экран возник – словно из небытия. Что за чертовщина сегодня… да и позавчера – с ним происходит?! Неужели это – наказание?

Тогда – почему оно опоздало почти на сорок лет?!

Может, показаться… врачу? Специалисту?

Он покачал головой – не-е-ет, он, может и псих – но псих пока вполне разумный. То есть – себе на уме. Его визит к психиатру обязательно какая-нибудь зараза да углядит! В крохотном городишке ни от кого не скроешься! Тогда коллеги замордуют приколами и насмешками!

Ощупав своё сознание придирчивым «внутренним оком», он подумал, что, конечно, по-идее, должен бы заметить что-то новенькое в Разуме… Но – ни фига не замечает. Разве что цвета на мониторе оказалось видно ярче и лучше, чем обычно… Но это – скорее всего от часового отдыха глаз…

Артём не придумал ничего умнее, как выключить оборудование, и отправиться в ванную – чистить зубы и мыться.

Спал хорошо – сам удивился.

Разбудила Ксения – несмотря на все её старания, повороты ключа в скважине гремели на всю квартиру. Но Артём продолжал лежать – они так «играли». Словно всё в порядке, и он мирно спит.

Ксения как всегда принесла что-то съедобное – он услышал скрип дверцы холодильника, и шум от загружаемых в него пакетов с продуктами. Отлично – а то этот борщ ему уже поперёк…

Но вот она закончила с делами, и зашла – он прикрыл глаза плотнее.

Как же, обманешь её!..

– Тёма!.. Хватит щуриться – я знаю, что ты проснулся. Вставай – десять минут восьмого!

– Ну как там, на работе? – «Тёма» всё же решил понежиться, потягиваясь. Время терпело.

– Да как всегда. Никто не умер – если ты об этом! – «мягкий и неназойливый» юмор жены лет двадцать как сидел у него в печёнках. Но – тут уж ничего не поделаешь! Кажется, все хирурги отличаются как раз таким. Плоским и примитивным. А ещё бы: ведь им-то как раз и нужен такой заслон – чтобы отгородиться от людских страданий и утрат… Иначе – если станешь сочувствовать каждому – точно спятишь!

– Ну и слава богу. – Артём поймал себя на том, что почти проворчал это, словно брюзгливый старикашка. Лежать почему-то расхотелось. Нет, так нельзя. Он сменил тон, – Там ещё остался…

– Да, я уже видела. – отозвалась супруга, вытаскивая массивное, но крепкое тело из платья, – Я им ещё пообедаю. А так – на работе перекусила… Так что – только спать!