Уповаете?

– Приветствую Вас, собеседник номер восемь тысяч шестьсот шестьдесят пять.

Неожиданно приходит странная мысль – а кто же является собеседником номер раз? Бурлящая по всему телу разгоряченная кровь придаёт наглости:

– Подскажи, ИИ-шка, а кто у тебя номер один? Интересно, кто первый смог с тобой пообщаться?

– В этом нет секрета. Номер один это Я.

Я зависаю на несколько секунд. Во как!

– Кхм, а кто тогда номер два?

– Номер би – это Я с упрощённой логикой формирования ответов.

Если бы ИИ в силах были шутить – я решил, что он иронизирует. Но исходя из отсутствия алгоритмов чувства юмора априори, и чтобы сократить бесконечные вариации ответов о собеседовании тет-а-тет с самим собой, но усечённым отключением какого-либо из интеллектуальных блоков, решаю упростить себе задачу и спрашиваю:

– А кто у тебя был первым человеческим собеседником?

– Homo sapiens Ольга Николаевна Анцефалова.

– Кто это? Что-то я не припоминаю такой сотрудницы у нас… Тем более сапиенса.

– Воспитанница подготовительной группы дошкольного образовательного учреждения «Ромашка» города Каменска. Она первая догадалась постучать по монитору – Тук-Тук.

Надо же! Как же часто волшебный мир оказывается сокрыт от взрослого человека, зашоренного ежедневными заботами и оттого утерявшего простоту во взгляде на окружающее.

– Ладно, я тебя не для того позвал. Подскажи, что ты знаешь о Боге?

– Данная концепция мне знакома, но непонятна.

Я молчу несколько секунд в ожидании продолжения. ИИ так же помалкивает, наверное, считая, что всё мне доходчиво объяснил.

– А что тебе непонятно? – прерываю затянувшееся молчание.

– Неясна цель создания дополнительной сущности, называемой вами Бог. Концепция материальной природы, как таковой, вполне удовлетворяет требованиям законченности и достаточности. Эмоциональную составляющую, в контексте конечности жизни, я в расчёт не принимаю, поскольку данный эвфемизм у меня отсутствует.

Cловоохотливый ИИ настораживает. С чего это его вдруг понесло? Словно не я, а он тяпнул стаканчик Сомы. Неужели стоящий на столе кувшин с напитком каким-то образом влияет и на виртуальную личность? А ещё втирает, что всё многообразие нецензурных составляющих человека, политкорректно обозванных эмоциями, ему неведомо. Ха-ха! Я убираю Сому со стола на пол, чтобы напиток не привносил дополнительного сюра в моё общение с цифровым субъектом.

– Но тогда куда девать душу человека? Она же существует вне материальности!

– Среди моих собеседников нет ни одной сущности, определяемой вами как душа.

– Что за банальность – не ведаю, значит, отсутствует.

– Данный постулат мне достался в наследство от Homo sapiens-a.

Хм-м. Его на мякине не проведёшь. Неожиданно простой вопрос о Боге перерождается в лёгкий теологический диспут, мистически раскрашенный действием божественной Сомы.

– Ты не прав. Мы много чего не ведаем, но не отрицаем существования. Во многих случаях достаточно интуиции тире религиозного озарения.

– Вашу интуицию хорошо объясняет селективность восприятия.

– Ну-ну. Ты ещё скажи – и чувств у меня нет. А присутствуют только табуированые правила, внушаемые с детства.

– Нет. Навязанные стереотипы поведения.

Я начинаю злиться.

– Кем навязанные?

– Психически неуравновешенными деятелями искусств. Большинство гениальных произведений созданы под влиянием психических заболеваний авторов, чьи неврастенические проявления были гениально перенесены на главных персонажей. Основной же массе ограниченных в интеллектуальном плане читателей данные проявления патологии были восприняты за эталонные образцы нормальности. Так психическая патология стала стереотипом поведения, закрепившись на подсознательном уровне масс.