Ложь «Родноверов»
Таким образом, до знакомства со скифами, протославяне хоронили людей, как и все примитивные народы со времен первого человека. Лежа на боку, согнув ноги и положа руки под голову. Это поза плода в чреве женщины. Кстати, в это время на Востоке во всю существовали развитые цивилизации Месопотамии, Египта, да те же греки уже писали научные труды. Далее:
«Резкий перелом в воззрениях древнего славянина произошел еще в праславянское время, когда в рамках тшинецко-комаровской археологической культуры (от Днепра до Одера) погребение скорченных трупов в земле стало заменяться сожжением покойников и захоронением сожженного праха в урнах. (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981, с.267-284.) Скорченные погребения имитировали позу эмбриона в материнском чреве; скорченность достигалась искусственным связыванием трупа. Родичи готовили умершего ко второму рождению на земле, к перевоплощению его в одно из живых существ».
Первобытные охотники помещали отлетевшую душy где-то поблизости, в своем плоскостном мире, среди тех разнообразных живых существ (в том числе и человека), которые окружали их. Скорченность трупов как массовое явление сохраняется до рубежа бронзового века и железного. Кое-где архаичная скорченность доживает до VI в. до н. э. На смену скорченности приходит новая форма погребения: покойников хоронят в вытянутом положении; умерший «спит», оставаясь человеком (спокойным человеком – «покойником») и не готовясь ко второму рождению, к воплощению в другом существе.
Но самая разительная перемена в погребальном обряде связана с появлением кремации, полного сожжения трупов. Идея реинкарнации была известна не только буддистам и индуистам. Другими словами, ничего нового для человечества они не придумали. Примерно также мыслили и люди первобытнообщинного строя. Просто кто-то эту теорию, развиваясь, не опроверг, а усовершенствовал.
Далее по Рыбакову, та же глава:
«Впрочем, следует отметить, что в реальных археологических следах погребального обряда мы постоянно наблюдаем сосуществование (с разным процентным соотношением) обеих форм – древней ингумации, захоронения покойников в земле, и новой, родившейся лишь в середине II тысячелетия до н. э. кремации. Обе они связаны с общей идеей культа предков, но, очевидно, с разной практической (с точки зрения древних людей) направленностью. Этой идеи о том, что все цивилизации перешли к кремации раньше славян».
Получается, что на первоначальных этапах своего развития, да и становления, наши предки не много с самого начала отставали от некоторых других народов.
«Из числа таких элементов погребального обряда следует назвать: курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища (домовины) и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды».
«Причину появления новых представлений о какой-то внутренней связи между посудой для еды и местопребыванием праха предка следует искать, очевидно, в главной религиозной задаче первобытных земледельцев – в изобретении магических средств для обеспечения своей сытости, благополучия. Горшок для варева был конечной точкой длинного ряда действий предметов и разделов природы, обеспечивающих благоденствие земледельца: соха, вспаханная земля, семена, ростки, роса и дождь, серп, «кош» для увоза снопов, жерновки для размола и, наконец, печь и горшок для изготовления еды. Готовые продукты – каша и хлеб – испокон века были ритуальной пищей и обязательной частью жертвоприношений таким божествам плодородия, как роженицы».
Это в чистом виде поклонение силам земли. Как я уже обмолвился, эту ступень языческой эволюции прошли все современные народы. (Разумеется, с поправкой на то, что некоторые произошли от уже существующих. Например, англичане. Но это не идет в разрез с наукой. Просто их предки разных наций прошли самостоятельно весь этот ступенчатый путь.) Однако наши прародители, увы, «немного» на ней задержались.
Да и насчет какого-то особого положения женщины у древних славян. Очень многие неразвитые народы практиковали частично или полностью матриархат. Потому как процесс рождения ребенка казался им прямой связью женщины с теми божествами, которые вынуждают землю рождать плоды, небо рождать воду. Или еще проще, сами это все и дают людям. Это оставило некий след до сих пор в культуре некоторых народов. Тех же осетин. (Главой рода у них считается женщина.) Но совершенно не говорит об, якобы, начале угнетения женщины с приходом христианства.
Дальше мы коснемся того, что водным мифическим сущностями начали славяне приносить в жертву именно женщин, разумеется, до прихода христианства. Да и в случае неблагожелательных погодных условий задолго до христианства славяне начинали искать виновницу, именно виновницу, всего этого – колдунью. И казнить ее. И то, что сейчас стараются повесить на христиан – проверку на колдовскую сущность, изобрели давным-давно сами язычники.
Из надписей, найденного на месте когда-то существовавшего Вавилона, выполненных на столбе, узнаем, как правильно распознавать колдунью с помощью воды. Бросать ее в воду и наблюдать – всплывет ли? (Законы Хаммурапи.) И вот если да, то точно ведьма. Остается надеяться, что вавилоняне сразу вытаскивали ту, которая начинала захлебываться. Однако давайте вернемся к затронутой темы, касаемой пищи и погребений.
ПОЧЕМУ ХОРОНИЛИ В ГОРШКАХ?
«Горшок для приготовления еды из первых плодов нередко считался священным предметом, а это позволяет построить следующую смысловую связь: умерший предок содействует урожаю, благополучию своих потомков; душа покойника с дымом погребального костра поднимается к небу, от которого зависит урожай; осязаемые останки (прах) укладываются в «сосуд мал», который или уже применялся для приготовления ритуальной каши в день первых плодов, или был подобен такому.
Горшок с прахом предка зарывался в землю и прикрывался сверху домовиной или курганом. Вещественная часть предка, его прах и подаренные ему «милодары» предавались земле, от которой тоже находился в зависимости урожай славянина. Таким образом, происходила как бы бифуркация, раздвоение магической силы умершего родича: душа уходила в небо, а тело – в землю. Горшок для варева становился не только вместилищем праха, но и как бы постоянным напоминанием предку о первых плодах, о празднике благополучия».
Интересно, современные неоязычники станут перенимать и эту деталь из бытия предков? По их словам, у христиан есть обряд поклонения мертвым. А выражается он в том, что мы сооружаем кладбища, устанавливаем кресты или надгробия и посещаем их. «Родноверам» не очень-то, судя по всему, это нравится, но вот умерших товарищей они все еще почему-то хоронят, как принято у нас. А где же горшки? Или они собираются руководствоваться более поздними славянскими верованиями? Этот этап жизни предков их не устраивает? Тогда переходим к следующему:
«Обряд трупосожжения появляется почти одновременно с обособлением праславян от общего индоевропейского массива в XV в. до н. э. и, сосуществуя в той или иной мере с ингумацией, он бытует y славян двадцать семь столетий вплоть до эпохи Владимира Мономаха, когда для окраин Руси современники отмечали, что так «творят вятичи и ныне».
Языческие верования, и обрядность еще долго имела место быть на территории Руси и после Крещения. А как же быстрое уничтожение миллионами? Моментальное навязывание? Или гражданская война полыхала до Мономаха? А после? А после-после, когда русские люди, принявшие, я подчеркиваю, добровольно Православие стали расширять границы государства? А как смогли сохраниться вплоть до наших дней язычники горные марийцы? Я не говорю про северные народы.
Предположим, что инквизиторам до них дела не было почему-то. Но в самом центре страны, на территории Волго-Вятского района и язычники? А, может быть, все дело в том, что они не нарушали закона Русской Земли, в частности – не убей? Как мы знаем, они не приносили и не приносят человеческих жертв. Здесь дело не столько в религиозности наших князей, сколько в соблюдении светского законодательства. Мол, варите свое варево в огромных чанах и ползайте вокруг него, только не нарушайте светского закона. Не убивайте людей. Животных, ладно. Напомню, предводитель марийцев Белый Пес привел своих людей в подданство еще к Иоанну Грозному.
Тогда русские стали строить поселения на территориях современной Марийской республики, храмы. Давать местным жителям образование. И многие исключительно сами перешли в Православие. Кто хотел. Был правда один епископ наш, который пытался давить в этом вопросе на черемисов и мордву. Как только об этом узнали в столице – его с кафедры немедленно убрали.
Теперь предлагаю коснуться вопроса непосредственно религиозной жизни в отдельности некоторых славянских племен. А ведь они зачастую ой как отличались друг от друга. Интересно, сегодняшние «родноверы» в пользу кого бы сделали выбор? С кого конкретно бы стали брать пример? Всех сразу? Не получится. А если выбирать, то кто им ближе по духу? Древляне или кривичи? Возвращаемся к Рыбакову:
«По сравнению с «мудрыми и смыслеными» полянами их лесные соседи, древляне и радимичи, действительно производили впечатление малокультурных племен, «живущих скотьскы». Первобытнообщинный строй здесь был в полной силе. Из летописи мы узнаем то, что невозможно выяснить по археологическим материалам, но что очень гармонично с ними сочетается: у лесных соседей полян была примитивная форма брака – умыкание девиц на игрищах, допускалось многоженство. По перечню того, чего не делали поляне, мы можем установить то, что допускали противопоставляемые им соседи: отсутствие «стыденья» к снохам, сестрам и свояченицам, пережитки матрилокального брака («хожаще зять по невесту»). Древляне «убиваху друг друга», в чем, очевидно следует видеть родовую кровную месть».
И так, выходит, что если мы захотим возродить славянские обычаи, то нам необходимо будет выбрать для этого конкретное племя. В качестве перенятия их мировоззрения. Однако, первое, на что нам следует обратить внимание, так это на то, были ли расистами наши предки? Как относились к инородцам? По тем сведениям, которые дошли до нас через века, ученым известно, что какого-то особенного отношения к соседям у славян не было. Во-первых, когда зарождался непосредственно русский народ, в него вошли не только славянские племена. Стали его составной частью. Среди княжеских наложниц также были представительницы различных культур. Например, Святослав отдал своему сыну плененную греческую монахиню.
Или речь идет о непосредственно расизме? Вот кого, мол, не любили, так это людей из других рас. Но это также лживая позиция. Ниже я еще упомяну одного арабского путешественника, посещавшего, будучи мусульманином, языческую Русь и оставившего потомкам записи этой поездки.
Так если наши «родноверы» надумают брать пример с древлян, к коим мы еще не раз вернемся по ходу разговора, то всему нашему обществу (а ведь неоязычники не просто живут своей тихой общиной, как те же пятидесятники, они мечтают захватить всю страну, даже весь славянский мир, навязать свои весьма, кстати, противоречащие друг другу понятия) предстоит та дорога, которую охарактеризовать нравственной и добропорядочной язык повернется только у людей, либо лживых, либо плохо понимающих вообще, что такое мораль. Далее рассмотрим текст Нестора, относящийся к славянам лесной зоны, выделив слова, нуждающиеся в комментировании:
«А Радимичи и Вятичи и Север одни обычай имеяху – живяху в лесе, якоже вьсякый зверь … И аще къто умьряше, – творяху тризнy над нимь. И посемь сътворяху краду велику и възложаху на крадy мьртвьца и съжьжаху. Посемь, събравъше кости, въложаху в судину малу и поставляху на стълпе на путьх, еже творять Вятичи и ныне. Сиже творяху обычая и Кривичи и прочий погании, не ведуще закона божия, нъ творяще сами собе закон». (Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 13)
Правда, злые языки поговаривают, что «родноверы» не очень-то доверяют монашеским летописям. Ученые и возраст их установили, но, знаете ли, этим гражданам виднее. Главное рабом себя не называть и тогда во что хочешь верь. Например, так называемой «велесовой книге». Этот их идеологический набор, под таким названием, достоин того, чтобы один раз для себя уяснить его суть и больше никогда о нем не вспоминать.
Как считает научный мир (после получения им взятки от сельского диакона), так называемая «велесова книга» является фальсификацией. И создана она была в веке, примерно, двадцатом. Странным образом, вся «святая истина» к нам в последнее время стала поступать из США. Это относится и к «свидетелям…», и к «методистам», и ко многим другим. Американский орел собрал в своем гнезде «лучшие религиозные течения» со всего мира. Вот и оговаривая нами «книга» не исключение. Впервые она была опубликована в 50-ые годы прошлого века в Сан-Франциско.
Некий русский эмигрант Ю. Миролюбов, по его словам, случайно увидел, во время отступления Белой армии, таблички. Потом они куда-то потерялись, но сам Миролюбов (в суматохе бегства и попыток спасти себе жизнь) их сфотографировал. И представил миру. А мир, в свою очередь, был очень счастлив запечатлеть слова каких-то молитв на языке, больше напоминающем церковно-славянский.
Поэтому через какое-то время была назначена экспертиза этих самых фотографий. Вывод был ожидаем. Фотографировались не дощечки, а плотная бумага (откуда она у славян и как сохранилась?), а язык вообще никуда для древности не годится. Думаете это расстроило почитателей сфотографированных табличек? Я в 90-ые годы прошлого века обсмеивал почитателей творчества целителя Малахова. Думаете, они плакали от этого? Как бы ни так.
Вся информация (имеется в виду серьезная) в открытом доступе. Без проблем найдете, если вы, конечно, не сторонник вселенского заговора против древних славян. Стоит упомянуть, что неоязычники на одной «книге» не остановились, и черканули еще несколько уже в наше время. Они менее известны. Но кого это волнует?
Вернемся же к признанным научным миром летописям, цитируемых Рыбаковым:
«Первым комментатором текста Нестора был летописец из Переяславля-Залесского, закончивший свою летопись в 1214 г. Слово «тризна» было ему понятно, и он оставил его без перевода. Загадочную «краду велику» он перевел словами: «громада дров велия», а к словам о поставлении погребальной урны на столпе он сделал интереснейшее дополнение: «…и в курганы сыпаху». (Летописец Переяславля-Суздальского / Изд. К. М. Оболенским. М., 1851, с. 4. Арциховский А. В. Курганы вятичей. М., 1930; Равдина Т. В. Типология и хронология лопастных височных колец. – В кн.: Славяне и Русь. М., 1968, с. 142)».
ПЕРО – ОРУЖИЕ ПРОТИВ ПОГАНЦЕВ
Сам Рыбаков абсолютно уверенно заявлял, что обычно жен (рабынь) хоронили вместе с представителями социальной верхушки». Нечто подобное, чтобы не говорили продолжается в некоторых провинциях Индии. Сам я, изучая обычаи этой страны, приходил неоднократно в ужас. Конечно, здесь не место для них. Но общение со студентами-медиками из Индии, коих не мало в Ставрополе, повергало меня в шоковое состояние. В статье «Учиться в России их мечта» я коротко упомянул об обряде под названием «сати».
Коротко и гуманно, чтобы не ввергать в шок читателей. А то, что он по-прежнему находит свое применение, свидетельствует тот факт, что индийское правительство периодически дублирует во всеуслышание закон против «сати». Не странно? Вот в современной России нет такого обряда. Поэтому нам и смысла нет писать против него правительственные акты и постоянно дублировать. К чему это я? А к тому, что нечто подобное было и у древних славян. Хотели бы вы повторения подобного?
Мы уже говорили о том, что Русь крестилась не сразу. Долго Церковь проникала в темные уголки большой страны. Столетиями. Получается, как же всех крестили «огнем и мечом»? А уйти от Владимира было нельзя? Язычники говорят о геноциде. Дескать Креститель всех несогласных перебил… Или не всех? Или в глубинках так и жили многие по-старому, а пастыри действовали исключительно проповедью?
А что нам скажет по этому поводу Рыбаков?
«Христианские символы (крестики, нательные иконки) появляются в русских деревенских курганах не ранее рубежа XII – XIII вв. Кроме того, очень важным аргументом против мнения о том, что духовенство будто бы сумело изменить коренным образом погребальный обряд русской деревни уже к началу XI в., является полное отсутствие в церковных поучениях темы погребальных костров.
В поучениях XI – XIII вв. бичуются ритуальные пляски, принесение жертв языческим богам, моление под овином, в бане, почитание мелких демонов, различные суеверия, но ни разу, ни в одном из поучений не говорится о старом языческом обычае сожжения покойников. Церковь, разумеется, должна была противодействовать кремации, которая не согласуется с христианскими канонами, но во времена Владимира Святого, когда происходила смена обряда, русская церковь была еще очень далека от русской деревни, еще не проникала туда и едва ли могла эту смену организовать. Отказ городского населения X-XI вв. от кремации, безусловно, прямо связан с принятием христианства».
Из этого можно сделать только один вывод. Церковь ругала жертвоприношения. Священники знали, что они проводятся. Но не с дружинниками шла разгонять сборища язычников, а ругала их в своих документах (письма, рукописи). И только с добровольным принятием христианства и его нравственных норм, люди постепенно отходили от пережитков прошлого. И то не все.
Сколько времени продолжалось подобное?
«Царь Иван Васильевич в 1551 г. предъявил церковному собору (названному по количеству статей в итоговом описании его действий "Стоглавым") целый ряд претензий, связанных с плохой деятельностью духовенства. Среди его замечаний некоторые касались своеобразных разгульных поминок на кладбищах».
Кому и что навязывал царь, принявший в подданство марийцев с их сонмом божеств? Он только ругал духовенство, как ему казалось – за не совсем качественное исполнение своих обязанностей – миссионерскую работу. Среди русских. И все. Это говорит о том, что христианизация проходила добровольно и очень долго.
«В троицкую субботу по селам и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках (кладбищах) и плачутся по гробом умерших с великим воплем. И егда скомрахи учнут играти во всякие бесовские игры и они, от плача преставше, начнут скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети на тех же жальниках, обманыцики и мошенники.
Ответ, естественно, был дан в духе церковного благочестия, «чтобы в те времена, коли поминают родители, православных христиан не смущали теми бесовскими играми» (Стоглав. СПб., 1863. Гл. 41, с. 140-141)
Даже жесткий царь никому и ничего не навязывал, но рекомендовал. И спрашивал с духовенства, когда дескать прекратятся языческие обряды у русских? Согласитесь, разгульное веселье на похоронах, которое поощряло язычество как-то аморально выглядит. Причем, во все времена. Или, все-таки, нужно вернуть?
Тот же Собор. Вопрос 26:
«А в великий четверток порану солому палят и кличут мертвых». (Стоглав, с. 141-142).
Нет, долго Русь возвышалась над собой.
«Из вопросов Ивана Грозного, вникавшего во все стороны русской жизни, выясняется, что в середине XVI в. существовал целый цикл общественных молений, обращенных ко всему сонму предков. Если мы поставим царские вопросы в строгий календарный порядок, то уловим и логику этого порядка и обнаружим целостную систему, как бы воскрешающую этапы древнего языческого ритуала похорон предка и вместе с тем связанную с годичным аграрным циклом.
Языческий, ритуальный характер костров из соломы явствует не только из их горючего материала (солома применялась в первобытных кострищах-зольниках и в погребальных кострах курганов), но и из того, что царь считал нужным упрекнуть духовенство в попустительстве этим четверговым кострам в честь предков, к которым обращались «палившие солому». Церковный собор послушно согласился «заповедати, чтобы по-рану соломы не палили и мертвых не кликали бы». Говорит о веротерпимости и слабом церковном давлении на людей».
И это все утверждает советский ученый? Нет, явно и его подкупил наш таинственный диакон. Однако советские историки не решались на явную ложь. Они, скрепя зубами, даже вынуждены были признавать, что принятие Православие хорошо сказалось на русской культуре. «Выдернуло наших предков из болота варварства» и ввергло в развитый и культурный, по тем временам, христианский мир. Принесло образование, живопись, зодчество и многое, многое другое.
Уж если с этим были согласны даже большевики (напомню, ищущие любой повод позлорадствовать над христианством), то все остальным, особенно «новым язычникам» на этом поприще вообще делать нечего. На советскую власть работала огромная система, состоящая из ученых. Все артефакты древности (русские) были в их руках. Они «вертели» древними авторами (Иосиф Флавий) как им было угодно. Создали ряд наук, исключающих христианскую идеологию. Придумали свою собственную картину мира. Но погубить веру не смогли. С их мощным аппаратом и ресурсами. В том числе карательной системой.
Тем более, что против всей истории не попрешь. А врать они целиком и полностью бы не смогли. Тогда бы весь мир их обсмеял. Вот и соглашается советский ученый Рыбаков с ненасильственным принятием христианства на Руси. Или вы думаете, что если б большевики располагали бы хоть малейшим, даже не доказательством, а намеком на него в вопросах насаждения, они бы упустили свой шанс «рассчитаться с Церковью»?
Некоторые начнут петь старую песню о сотрудничестве Церкви и коммунистической партии. Священники пошли к власти в друзья? Когда? Власть, когда поняла, что ни уничтожить, ни даже переспорить Церковь не сможет, она просто где-то закрыла глаза на Православие, где-то приняла частично доводы христиан. А где-то вернула храмы. Мол, заберите, только шум не поднимаете. Но никакого сотрудничества и быть не могло между этими системами.
А вот в частных вопросах порой оно имело место. Но такие случае нисколько не порочат саму Церковь. Священники добивались того, чтобы, например, им дали возможность вносить свой вклад в победу в Великой Отечественной войне. Это вам не нравится? Священники молились за власть. Так это христианский долг, ведь вся власть от Бога (кроме сатанинской). Да и сверх этого, давайте тогда перестанем восторгаться древними христианами, ведь они не призывали скинуть злодеев (большей частью) кесарей. Да и большинство русских попов второй половины прошлого века, выполнив свой долг, прошли войну. Или мы сейчас, как «родноверы» станем смеяться над истинным патриотизмом?
Позвольте вам рассказать одну легенду. Очень похожую на правду. Но начну я ее с общеизвестных и абсолютно реальных фактов. Служил в Ставрополе епископ Антоний (Завгородний). И, казалось бы, нет на него никакой управы. Вот захотят местные коммунисты закрыть какой-нибудь храм. Но здесь вмешивается Владыко и не позволяет. Наоборот, новый начинает строить. Решат ставропольские власти устроить «публичную порку» школьникам, носящим нательные крестики, звонит Владыко в ту школу и грозно говорит директору:
«Не перестанешь, места лишишься».
Тот перестает. А ранее, до назначения к нам на кафедру, Владыко служил начальником русской Православной миссии в Иерусалиме. И долгое время собирал вещи оттуда. Вплоть до столов и стульев. Как-никак со Святой Земли, почему бы и не собирать, да потом домой не отвезти? Происходило это в 70-ые годы 20-го века.
В то самое время назрел между Союзом и Израилем конфликт из-за палестинского вопроса. Как известно, СССР был на стороне арабов. Обозленные израильтяне решили разорвать с нами дипломатические отношения. И выслать советское посольство. Вот только они сразу предупредили наших дипломатов в том, что не позволят вывести ни один документ. Вещи, пожалуйста. Но не бумаги и фотопленки. Предупредили, что при отъезде обыщут.
А у архимандрита (на тот момент) Антония уж и у самого подходил срок пребывания на Святой Земле. Руководитель миссии там не всю жизнь служит, а определенное время. А вот дальше идет сама, непосредственно, легенда.
Обратились советские дипломаты к священнослужителю Антонию (все уже знали, и наши, и ваши, что он «барахло» собирает центнерами и собирается домой везти) с просьбой – взять дипломатические документы и попытаться вывести. Они очень важны. Нельзя уничтожать. Согласился Антоний. Потому как был он советским гражданином и, разумеется, патриотом.
И вывез. Не стали его тщательно израильские таможенники обыскивать. Разведка-то местная поди донесла им поди, что «барахольщик, едет. Вот так и оказались ценнейшие документы в Москве. Говорят, встречали в аэропорту нашего архимандрита очень высокие чины. Слезу даже пустили. Стали благодарить, да обещать впредь любой вопрос решить, с чем бы Антоний не обратился.
