Пройти ногами Крым

Неспешной прогулкой я подходил к мини сувенирному рынку в оговоренное время и понял… Никого… Нет и лотков, нет продавцов, нет сейфа – жигуля. Катастрофа. Паника в наших рядах была бы подавлена стальной рукой без сомнения, но проявить лучшие мои мужские черты характера помешало появление откуда-то из за ряда машин того самого охранника и продавца в одном лице.

– «Это же ваш рюкзак», даже не спрашивает, а как бы кидает в меня, но мягко, без агрессии.

– «Мы ж договорились на полтора часа, на экскурсию, все честно»

– «Да, конечно, но мне показалось так долго, нас тут Администрация разогнала», рассказывал он доставая из красных закромов мои пожитки.

Он, погромыхивая, поехал искать пятак, где можно туристов продолжать накачивать культурой и произведениями искусств из мастерской соседа алкаша Валеры, а я поплелся к видневшимся над Балаклавой генуэзским башням.

Путь проходил через живую историю, тут тебе и камень в доме, который заложила Администрация в 1910, и небольшая скульптура Куприна и памятная доска девушкам санитаркам, которые в 42 году вытащили со здешних высот десятки раненых и памятник какой-то Лесе Украинке, с которой носятся на Украине. Я вышел на начало тропы, как мне казалось, к башням, но, то было то, что мы не ждём, но что нас хватает и тащит…

Большая Севастопольская Тропа

Начало

Она заставила меня. Она – это Большая Севастопольская Тропа, БСТ. У меня в мыслях было загулять так, как я любил, бессистемно по системе.

Система – это движение в сторону Керчи по пьяной прямой. Однако БСТ все напортила. Завлекла яркой оберткой, заставила закапать слюной.

120 км по дебрям севастопольского района, где маршрут упирается в ялтинскую яйлу, залезает ей на пятки на высотах выше тысячи. Шарит по скалам Затерянного мира, бегает между Чёртовых пальчиков, посещает город Солнца, проходит по местам основных боев за Севастополь, Байдарские ворота, Ласпинские скалы, кабаны, олени, пляжи Балаклавы… Устанешь все перечислять, но ходить нет! И я понял, любовь с первого взгляда не выдумка женщин!

Первые метры тропы… Посетил генуэзские развалины, которых, по недомыслию, сегодня зовут башнями. Хотя, когда-то это была целая система укреплений. После генуэзцев пришли турки и выкинули их так, что и башни не помогли. После пришли мы и опять башни не помогли. Поняв, что башни какие-то не счастливые, русские плюнули на них и они рассыпались.

Люди, странные люди…

Впервые в Крыму я подвергся пыткам, нельзя не назвать пыткой, когда люди к тебе так расположены и так добродушны, что ты не можешь сказать «нет». В результате этих бесчеловечных истязаний я был сфотографирован на свой фотоаппарат, потому что – «Знаю я как хочется запечатлеться на фоне прекрасного, но ты один» – так мне было сказано и не мог я сопротивляться, не мог заставить углубиться в историю технического прогресса, который затронул и процесс фотографирования удалённого объекта через программируемую задержку затвора. Да и поведать, что не люблю сам фотаться категорически, тоже не было слов, они были сильней моей воли своей какой-то человечностью.

– «Не уходите отсюда сразу, здесь такая энергетика! Побудьте хоть полчаса!»

Не знаю, как с энергетикой, но виды, усиленные солнцем, спокойным морем и сытым желудком (поел недавно), были лепотинскими.

Эта пара ассоциировала массу судеб, через которые катком прошла подлость и жадность олигархов Украины и России. Сами из Киевской области, уехали в Орловскую область, но уже РФ. Как стало понятно из-за попытки сделать пушечным мясо для АТО сына. Потом они ещё и вернулись ко мне, пытались отдать свою воду… Просили передать привет Сахалину и его сахалинцам! Хорошие люди, пусть им будет удача. А через полчаса (сделал все как было велено), началась многодневная одиссея Большой Моей Севастопольский Тропы.

В каком-то щенячьем восторге я просто парил по тропе, ну как мне казалось, на деле еле плелся, хотелось сфотать там, или тут, постоять здесь, окинуть взглядом вдоль. Когда испаряемость праздника пошла на убыль, несколько робко появились зачатки интеллекта «А ты жрать взял?» Начался диалог желудка с мозгом.

«Взял, не сдохнем, но помучаемся». Как-то за всей милотой упустил я, что БСТ обходит населённые пункты, а от этой точки, впереди магазинов долго не будет. В Крыму нужен другой опыт походов, здесь наступает какое-то расслабление, много непонимания местных особенностей, и я только вступал в этот край хаотично разбросанных граблей.

Первое, это то, что я не подумал о еде. В наличии пачка куксы, маленькая пачка супа, четыре маленьких пряника, 500 гр. макарон и 335 граммов тушёнка.

«Да ладно, как-нибудь не скончаюсь».

Конечно, это не тайга, всегда можно сойти с тропы и сбегать в деревеньку. Они где-нибудь да затаятся, ну пусть даже в 5—7 км. Это неприятно, но жить захочешь, побежишь.

Вторая проблема это вода… Еще более грустная, чем еда. Едой можно втариться на несколько дней без особой перегрузки, воды же много не возьмешь. Моя таскает двухлитровку, японская, квадратная бутыль, и это предел, на мне и без того катается масса нужных паразитов, не потяну я больше без ущерба для наблюдательных функций.

С водой в Крыму странно, где-то ее с избытком, но там где я иду, маловато и ещё меньше.

Если уже говорить в ретроспективе… То доведись мне пойти второй раз, то я уже буду знать, где не стоит волноваться за воду, а где стоит подумать на счет нее. И даже в затруднительных для водообеспечения районах, мне уже известны потайные родники. Впрочем, здесь нужно ориентироваться и на сезон. В том же мае в горах кое-где и снег лежит, и сочатся все виды родников, которые потихоньку затухают к октябрю.

Чем дальше я шёл, тем больше вопросов у меня возникало к самому себе… А пока праздник начала Большого Похода продолжался!

Между. Всегда ты находишься где-то между: между плохим и ужасным; между начальством и улицей; между брюнеткой и блондинкой; между блондинкой и её мужем… И сейчас я был между голодом и кучей местных пляжей. Которые заканчивались под вон той дальней скалой, это для тех кто думает, что в Крыму все один сплошной пляж. В этом месте пляжи – это больше исключение, где всякое нагромождение камней меньше кубометра уже пляж.

Ближний пляж от Балаклавы называется Ближний. Самый дальний также называется Командорский, а между ними Золотой, Серебряный, Яшмовый, Инжир… Но не стоит размахивать своим воображением, как кадилом: сами пляжи масенькие, как у кота язык. И привыкшие к роскошным, белоснежным ли, жёлто-янтарным, с чёрным отливом песчаным пляжам сахалинцы – охолонитесь, это сугубо галечно- каменистые. С одним но, мы такое ласковое море видим месяц-два, и то не всегда. Но зато оно у них полу-настоящее, всего 18 промиле, не то что наши полновесные 36.

К ним намеренно не подводят дороги. К тому же частично они на территории заказника, где почти ничего делать нельзя, но тропы страждущих до тёплой водички туда не иссякают.

Тропа лихо так начала, и местами целые ряды впечатлительных девушек потеряли бы чувство. В паре точек были установлены даже переходики и один мостик сделанный сугубо по желанию одного севастопольца.

Людей было… Первый километр-два часто попадались в одних трусах на босу ногу, здоровались пока редко. Тропа делала немыслимые пируэты, и жалкие 4 км по прямой превращались в нечто большее.

Показалась местная легенда-достопримечательность: большая бочка, выведенная на стапелях над обрывом, про нее ходят жуткие легенды. Якобы немцы во время оккупации, загоняли в неё людей, открывали дно и… Не знаю, немцы, конечно любители были убивать с экономией, даже расстреливали по восемь человек в затылок одной пулей выстроив их в ряд, так что вполне вероятно. Ещё бают в ней сидел наблюдатель, что тоже не понятно… Зачем над обрывом? Мне кажется так просто от бытовых отходов избавлялись, вот это в нашем, человеческом стиле!

Все чаще в сторону уходили тропки. Ближние пляжи магнитили самых слабеньких, но я то сильный! Чем дальше, тем верней, что диче, и народ будет мне под стать умный, красивый. (прочее добавить по вкусу)

А местность оположилась, контуры сопок помягчели, изгибы тропы поплавнели, сверху даже спустилась какая-то дорога, но быстро исчезла.

Довольно часто попадались столбы обозначающие БСТ, гораздо реже информационные щиты. Сама тропа явление новое… Мы ещё о ней поговорим, а я тем временем подошел к точке ДЖИ.

Родник, с не русским названием, бетонный накопитель которого с кричащей на нем, в самую глубину души, криво расписанной от руки краской, надписью – «КРАН ЗАКРЫВАТЬ!»

Потом, значительно меньшими по размеру буквами, но так же криво, зато от души – «Заткнуть палочкой». По видимому народ искал где-то кран, раз его нужно закрыть, и не находил. Лишь позже родилась более талантливая формулировка вызывающая меньше проблем с перекрытие воды, потому что свидетельствую, палочка есть и она работает!

Набрав воды, побежал вниз, к последнему пляжу, ибо впереди было то, что называлось… По разному: мыс Айя, стена Ушакова, Затерянный мир. И каждое название имело свою прикольную историю. Только пляжей это не добавляло.

С высоты 250 метров свалился я к морю, лишь полка была передо мной и морем.

Сосны Станкевича – символ Крыма, шли сплошняком, составляя жалкое подобие разреженной тайги. Эта сосна почти не даёт жизни в нижнем ярусе. Только рыжие иголки и нелепо раскрытые шишки, но для людей сосна место нашла.

Обширные поляны стали местом жизни небольшой колонии отдыхающих. Их палатки тянулись по здешним полянам в сторону Балаклавы. Только подле меня, метрах в 20, было три. Очень быстро я понял, что совершил ошибку, которая как плуг потащила за собой трактор проблем. Зря я сполз всем своим телом и грузом к самому морю. Мне завтра возвращаться обратно, на тропу, которая достаточно высоко, там находится масса полян, тихих и грустных в своём уединении, где лишь таинственный шум сосен в юго-западном ветре, да отдалённый шум моря.

– «Да налегке мог бы на море сбегать по утру» – клял я себя на чем свет, но то были лишь крымские цветы. Вкус крымской ягоды мне лишь предстояло опробовать.

Эта ягодка, лет сорока пяти, имела имя Марина, я же звал её про себя Гром-Баба.

Высокого роста, с мощной конституцией, в пределах сотки веса. У неё была большая палатка, где-то трёшка. Поляна вокруг оборудована различными ништяками: тент, кресло, печь. Разложены кастрюли; на камне солнечная панель не меньше 20 ватт. Видно, что уже корни пущены давно.

Увидев вставшую рядом палатку, подошёл мужик около пятидесяти, чей говор не оставлял сомнений – с Украины.

– «Привет, новый сосед, все люди с СССР собрались. Я вот с Запорожья, Юра, а ты из далека?»

– «Конечно издалека, чтобы подальше от Украины. Поэтому могу олимпийку СССР таскать без паники, что меня посадят», подумал я, а ответил, что с Сахалина.

Потом он всем вокруг рассказывал, что я с Камчатки. Я заметил, что для материковцев европейской части, что Приморье, что Сахалин, что Камчатка: все они теснятся на одном маленьком пятачке, переругиваясь из-за того, что постоянно наступают друг другу на ноги. Поэтому какая разница, Камчатка или Сахалин, все равно рукой подать! (в скобочках – нет, конечно)

Некоторое время он ещё изучал мою олимпийку с гербом СССР, и большими буквами «СССР» на спине. По моему его поразил тот факт, что это сделано в США, фирмой 2К.

– «Ой, я знаю эту фирму, это ж американская, они спорттовары делают», что то не завязалось в его логике. (2К выпустили серию олимпиек с гербами тех стран, которые брали наибольшее количество золотых медалей на Олимпийских играх, куда, естественно, вошел и СССР. Получилось весьма стильно.)