Сёстры искупления: Сара

Искусная ложь, словно патока, лилась из уст сладкоречивого демона, хотелось безоговорочно верить лживым речам и без сожаления пожертвовать светом души ради спасения дочери. Но дочь Козла, знала одну простую истину, все кто попал в ад обречены на страданья до тех пор пока высший суд не освободит измученную душу и не откроет перед ней райские врата.

Сара полоснула стоящее перед ней чудовище холодным, полным ненависти взглядом такой силы, что монстр невольно отступил на шаг назад, нервно хихикнул.

– Однажды ты заплатишь мне за всю ту боль и страданья, которые причинил моей малышке.

Демон разочарованно покачал рогатой головой, взмахом руки отпустил измученную душу несчастной матери. Злобная сила закружила Сару, словно навсегда утративший дом осенний лист и понесла прочь из ада.

Душа Сары неслась над адской равниной, над демоническими существами которые провожали её жадными, вожделенными взглядами, над грешницами которые смотрели на окружающее их безумие пустыми выжженными болью глазами.

Но окраине заброшенного поля, поросшего странными похожими на тыкву с шипами растениями, высилось распятье к которому словно огородное пугало была прибита женщина из распоротого живота которого свисали гирлянды кишок, к которым тыквы – мутанты жадно тянули свои уродливые листья.

Почувствовав присутствие Сары, грешница с трудом подняла поникшую голову, незрячие глаза отыскали «незваную гостью», спёкшиеся от жажды губы едва шевелились, но Сара отчётливо расслышала послание одной из дочерей Козла, даже в аду продолжавшей идти по пути искупления.

– Травадонск, – снова и снова, словно молитву бормотала несчастная своё послание.

Стоя у окна самого высокого в Травадонске здания. Михаил Трофимов по прозвищу «Дождь», меланхолично смотрел на город, раскинувшийся у его ног. Было довольно рано и город с его обитателями спал. Отдав опустевшие, заспанные улицы на откуп грязным клочьям тумана и небритым дворникам, которые размеренно, не спеша готовили улицы к началу нового дня.

Когда то Трофимову принадлежал весь город. Средний, провинциальный городишка с населением едва превышающим триста тысяч человек, был его полноправной вотчиной. Где он был и царь и бог.

В дни своей молодости, Трофимов держал город в «железном кулаке». Контролировал всех, полицию, налоговую, прокуратуру, мэрию, даже школы. Родители, не желавшие, что бы рядом с учебными заведениями в которых обучались их драгоценные отпрыски, продавали «дурь», платили его организации чисто символические отступные и все были довольны.

Много воды утекло с тех, он стал стар и слаб и если раньше он держал всех в узде с помощью силы, то теперь ему всё чаще приходилось прибегать к лести, подкупу и хитрости.

Город перестал принадлежать ему, он словно молодая жена вынужденная делить ложе с древним стариком, становился всё дальше и дальше от него, с каждым днём город просачивался песком времени из его сжатого кулака, ускользал между пальцев песчинками домов, крупинками улиц и целыми районами. Дождь перестал быть хозяином города, словно постаревший, ослабевший лев он вынужден был делить тушу убитого буйвола, свою законную добычу, с кучкой обнаглевших койотов – падальщиков.

Эти ничтожества окружавшие его до того обнаглели, что уже в открытую начали намекать старику, пора на заслуженный покой.

Михаил Степанович не хорошо улыбнулся, да он мог бы уйти на покой, денег хватало. Но он точно знал, никакие деньги не заменят власть, которая ускользала от него всё больше с каждым днём и которую он с пылкой, юношеской страстью пытался удержать в своих руках.

Дождь был в таком сильном отчаянье, что в пору открыть окно и броситься вниз головой. Но это выход для окружающих его падальщиков, а не для старого короля, нет, он ещё поборется за место под солнцем и этот город. Он обязательно найдёт способ вернуть контроль над этим погрязшем во лжи и пороке местом.

Дверь за спиной старика бесшумно открылась, на пороге возник Боря Колокольчик, правая рука Михаила Степановича. Своё прозвище Боря получил в шутку, за редкий талант, бесшумно приближаться к своим жертвам, которые замечали его только тогда, когда было уже слишком поздно.

– Дела не ждут, Босс, – в голосе Колокольчика, Дождь слышал нескрываемое недовольство.

В былые годы, эти ублюдки, поставщики «дури», не смели и заикнуться о том, что бы он присутствовал при заключение сделки. Теперь времена изменились, лев постарел, шакалы вспомнили об уважение.

– Ваш заказ. – молоденькая официантка, в легкомысленно коротенькой юбочке, поставила на столик перед Сарой графин водки и тарелочку салата.

Подавив раздражение и непреодолимое желание свернуть юной официантке, её симпатичный носик на бок, Сара выдавила из себя кислую улыбку, расплатилась, не поскупилась на щедрые чаевые.

Вот уже неделю дочь Козла торчала в этом занюханном городишке, где ничего не происходило. Нет, криминальная обстановка была высокой и сестра искупления без труда могла найти здесь для себя работу по вкусу.

Но Сара считала, её задача бороться с настоящим злом, а преступностью пусть заниматься Бэтмен. Ну, вышла она пару раз на ночные улицы, наказала несколько хулиганов, оторвала местному маньяку ту штуку, что не давала покоя ни ему, ни любящим гулять по ночам женщинам. Скука смертельная!

Но сегодня что – то изменилось, что – то заставило её проснуться ни свет ни заря, собраться и притащиться в эту богом забытую дыру, в которой местные жители предпочитали проводить выходные дни.

Опустив солнцезащитные очки, сестра искупления со скучающим видом смотрела вокруг. Летнее кафе, в которое её привёл путь искупления и тревожное чувство грядущей беды, было забито до отказа. Летняя жара выгнала, из душных квартир, на улицу тех, кто не мог позволить себе и своей семье выехать за город. Площадка перед трёхэтажным зданием, в котором располагалось кафе, была заставлена пластмассовыми столиками с зонтами в центре, под которыми спасаясь от жары, лениво сидели Травадонцы, потягивая прохладительные напитки.

Сара пыталась несколько раз свалить отсюда в расположенный на другой стороне улицы бар, где в запотевшем бокале её ждало оно, холодное, светлое пиво. Но чувство тревожности тут же усиливалась многократно и она вынуждена была продолжать сидеть на одном месте, тупея от жары и сходя с ума от скуки.

Несколько местных плейбоев пытались завоевать её расположение или хотя бы место за столиком, который она занимала в одиночку. Но надменный взгляд холодных карих глаз поверх солнцезащитных очков охлаждал пыл ухажёров и заставлял поспешно ретировать.

Голова Сары, раскалывалась от выпитого накануне, как назло, через два столика от неё, благим матом орал младенец, родители карапуза, как ни в чем, ни бывало, радостно щебетали друг с другом, механически покачивая коляску со сходящим с ума от рёва младенцем внутри. Сара уже ненавидела и ребёнка и его безалаберных родителей.

Дочь Козла осмотрелась по сторонам пытаясь определить кого ещё раздражает вопящий в коляске комочек плоти. Похоже, покрасневший от слёз карапуз действовал на нервы только ей, посетители понимающе улыбались молодым родителям, легкомысленные официантки агукали и утютюкали крошечному дебоширу.

Слушая его ор, Сара растирала пульсирующие от боли виски, сожалея о том, что нельзя пристрелить карапуза. Поступок недостойный сестры искупления, да и свидетелей многовато. Но, слава богу, коротая время в ожидание неизвестно чего, она могла заказать, выпить.

По меркам непьющих снобов для первой рюмки водки, было ещё довольно рано, день едва перевалил за полдень, от Сары не скрылось неодобрение во взгляде молоденькой дурочки официантки.

Что эта дрянь могла знать о ней, о таких как она, тех, кого презрительно называли дочерями Козла. О проблемах Сары, о той боли которая свила гнездо у неё в груди и о том пути искупления на который она ступила, едва покинув чрево матери.

Она не была еретичкой, свято веря в бога, упорно продолжала идти по предназначенному судьбой пути, невзирая на тернии и преграды. Знаю свою судьбу наперёд, собиралась выплатить долг сестёр искупления перед творцом всего сущего, до конца. С достоинством пройти часть отведённого ей пути.

Просто иногда становилось обидно и смешно, что в благодарность за праведную, исполненную добродетели жизнь, она была обречена на вечное гниение в аду.

Ладно, не вечное гниение, существовало древнее пророчество, в котором говорилось, однажды сёстры искупления пройдут свой путь до конца и милость божья снизойдёт на всех дочерей козла живых и мёртвых.

Мёртвых он примет в царство своё, исцелит раны, осушит слёзы. Живых наделит благодатью, что бы эта хрень не значила.

Мысли, вызванные сомнениями в правильности пути, по которому она шла, спровоцировали приступ жажды, жутко захотелось напиться в стельку. Что бы мысли бурлящие в голове потеряли чёткость, боль в груди не оставляющая ни на миг притупилась и она смогла хоть немного отдохнуть от трудностей пути искупления.

Нет, Сара не сдалась и не сошла с избранного пути, просто ей был нужен короткий привал.

Графин незаметно опустел, Сара буквально чувствовала, как с каждой опрокинутой рюмкой, реально становиться легче дышать. Боль, сковавшая грудь, отпустила. И даже вопли малыша не так действовали на нервы, перестали раздражать, наоборот Сара ощутила острое желание посюсюкать и атютюкать.

Меланхолично водя кончиком пальца по родимому пятну на предплечье, напоминавшем голову козла, Сара начала пьяно фантазировать о том, как сложилась бы жизнь, родись она обычной девчонкой, в обычной семье, без этой проклятой «божьей метки» на руке. Смогла бы она встретить своего мужа Сашу, понравиться ему, завоевать его преданность и безграничную, словно море, любовь.

С улыбкой думала, кем она смогла стать в той другой жизни. Моделью, врачом, учительницей, думая о своих ипостасях не смогла сдержать смех, чем привлекла к себе недовольные, осуждающие взгляды окружающих. Но Саре было плевать, единственно, что она умела хорошо делать, это ломать и убивать.

При мысли о Миле, на глаза навернулись слезы, если бы у Милы только был шанс повзрослеть и стать на путь искупления. Её смерть не принесла бы Саре столько боли и страданий. Но отправить маленькую, пятилетнюю девочку в ад! Как бы господь не злился на дочерей Козла в аду не место чистым и невинным.

По дороге, рядом с кафе «Ромашка» в котором Сара покорно ожидала невесть чего, показался эскорт из нескольких джипов. Глядя на быстро приближающуюся вереницу машин, Сара поймала себя на мысли о том, что готова спорить, с кем угодно, металлическое чрево железных зверей, скрывает в себе кучку злобных поганцев с черными душами и замаранными кровью руками.

В голове пожарной сиреной взвыл сигнал тревоге, предчувствие плохого вскружило голову. Совсем скоро привычный, сонный мир вокруг превратиться в ад. Теперь дочь Козла поняла, почему непрерывно орал карапуз, смышлёный малыш просто хотел убраться подальше с этого «проклятого места».

Сара быстро осмотрелась вокруг, оценивая ситуацию, в голове вместо расплывчатых, сопливых, хмельных мыслей, звучал чёткий, хладнокровный, дисциплинированный голос наставницы Феофании. «Нельзя спасти всех, но это не повод сидеть на заднице сложа руки».

Пора прекращать жалеть себя и начинать действовать. Сара быстро вскочила со стула, опрокинув при этом стол. Прежде чем начать действовать, горько подумала о том, что привал окончен, пора возвращаться на путь искупления

– Отличная сделка! – Впервые за день в голосе Бори Колокольчика слышались одобрительные, довольные нотки.

Джип Дождя ехал в середине эскорта, как человек, привыкший всё держать под своим непосредственным контролем, Трофимов предпочитал сам сидеть за рулём автомобиля. Что бы на случай неприятностей у сидящих за его спиной телохранителей были развязаны руки.

Трофимов метнул в сторону сидящего рядом помощника хмурый, раздражённый взгляд. Да, сделка прошла отлично, лучше некуда, но Дождь нутром чуял, что – то пошло не так.

Последние три месяца, он не покидал свою резиденцию. Слишком много было желающих примерить на себя корону короля. За последний год на него пять раз совершали покушение и если бы не звериное чутьё, он бы уже давно лежал в морге с пластиковой биркой на большом пальце ноги.