Жизнь после Covid-19

В глазах девушки загорелся огонек и она спросила:

Вы можете освободить нас? – с надеждой спросила она, поменяв тон обращения к нам.

– Конечно, можем, но для начала нам надо понять, кто вы и как обстоят дела в городе. Собственно для этого мы и пришли сюда. – Сказал я.

– Я вам все расскажу. – сказала девушка приободрившись. – После всеобщего вакцинирования жизнь в городе изменилась полностью. Нас загнали в дома. Повсюду были военные, которые грабили и убивали тех, кого застанут на улице. Всех детей собрали в школе неподалеку и дрессируют как собак.

Я вспомнил, что в этом районе как раз находиться моя бывшая школа. По словам доктора Сахарова, там возможно находиться мой сын.

– Нам привозят еду в цистернах, как скоту – продолжала свой рассказ девушка. – Уже месяц люди из нашего дома покидают свои квартиры и уходят в никуда. Никто из них пока что не возвращался. У нас одно и то же задание каждый день. Оставаться дома и примерно в это время сходить за суточной нормой еды. И при нарушении одного из заданий сразу убивают удаленно. Вы почувствовали в подъезде жуткий запах? Нашу соседку, которая опоздала на раздачу, убили. Она даже не поняла что происходит. До сих пор ее тело лежит в кровати. Мы даже боимся похоронить трупп. Телевидение, радио и интернет отключены. Мы даже не знаем, что вообще происходит собственно. Несколько раз мы уже думали закончить жизнь самоубийством, но никак не решались.

На этом моменте рассказа остановилась, пытаясь сдержать слезы. Было видно, как ком подступает к её горлу. Мужчина же сидя рядом молча кивал, подтверждая каждое её слово.

– Скажите, а много вас тут осталось? – Спросил Егор.

– Точно никто не скажет. – Отвечала женщина. – Я думаю, в доме может человек пятьдесят, мы встречаемся на раздаче. А на районе и предположить не могу.

– Как вас зовут? – В свою очередь спросил я.

– Меня зовут Вероника, а моего мужа Денис.

– Вероника, наверное мы узнали достаточно. – Сказал я и вытащил баллончик и что то из съестного, которое мы брали с собой.

– Это аэрозоль. – Продолжил я. – Вдохнув его, вы освободитесь от заданий системы. Больше того то, что внутри вас может убить вас, теперь будет способствовать оздоровлению вашего организма. Ну и подкрепитесь, потому что вы нам нужны. Нам нужны люди, которые будут бороться с нашим общим врагом. Вы согласны?

Вероника ничего не ответила. Она смотрела на нас с надеждой, и невероятной внутренней злобой. Она просто взяла баллончик с аэрозолем и глубоко вдохнула.

– Отлично. Мы оставим Вам баллончик, его примерно хватит на двести человек. Так, что можете освобождать тех, кого считает нужным. Будьте готовы к сражению, когда мы придем в Москву освобождать её. А пока что можете все так же выполнять задания системы, но уже без всякого страха.

После этого мы попрощались с нашими новыми друзьями. Напоследок только уточнили, где могут быть военные, чтобы не столкнуться с ними.

Дальше мы выдвинулись к моей родной школе. Уже на подходе к ней мы чуть не столкнулись с патрулем военных. Мы успели укрыться в ближайшем дверном проеме.

Чем дальше мы продвигались в город, тем меньше это было похоже на тот город, который мы помнили. Кроме солдат мы наблюдали из укрытий рабочие отряды. Люди шли с опущенными головами и глазами, смотрящими в никуда. Уже ничего, кроме дневного рациона, не ждущие от жизни. Они несли за спинами лопаты и тяжелые ломы.

Мы подождали пока рабочие пройдут и двинулись дальше. Уже на подходе к школе я заметил группу детей, которая очень смиренно ходила пешком по спортивной площадке. Они были одеты в одинаковую, серую одежду. Я к своему удивлению на лицах детей обнаружил примерно такое же выражение безучастности к происходящему, как у встреченных нами ранее рабочих. Погода была солнечная, но дети ходили по кругу и ни улыбки, ни другой эмоции они не выражали.

Мы сели в укромном месте среди деревьев с нависающими ветками неподалеку и стали наблюдать за происходящим. Вскоре все как один дети, услышав сигнал на смартфоне, вытащили его и посмотрели в экран. После этого они так же четко и организованно отправились в корпус школы. Уже в дверях школы они пересеклись с другой группой детей, которая в свою очередь с таким же невозмутимым спокойствием отправлялась в школьный двор. Мое сердце чуть не вырвалось из груди. Среди похожих друг на друга детей я увидел своего сына. Губы сами произнесли его имя.

– Сашка! Родной мой! – говорил я и вскочив с места направился было к нему.

Но вовремя спохватились мои друзья. Они повалили меня на землю и успокоили.

– Артем, подожди. Мы освободим его, но надо действовать аккуратно. – Твердил мне в ухо Егор.

Наконец я успокоился. Собрался с мыслями. Нельзя поддаваться эмоциям. Я наблюдал, как мой сын равнодушно ходил по спортивной площадке и думал, что можно сделать.

– Я огляжусь вокруг. – Сказал Егор. С этими словами он вышел из нашего укрытия.

А я продолжал глядеть на сына. И Василий в свою очередь смотрел за мной, чтобы я не наделал глупостей. Больно было наблюдать, как маленькие дети ведут себя как послушные зомби.

В эти минуты я думал о том, как мы радовались, когда Сашка у нас появился. Не спали ночами. Ждали первых шагов и как дети смеялись его неловким ошибкам. Он всегда был живым и любознательным и в свои семь лет умел бегло читать. Радовал нас своим невероятным мышлением и впитывал все интересное как губка. А теперь он среди других детей и в его поведении читалось подчинение и безразличие. Было больно это видеть.

Егор вернулся и сказал:

– У меня есть план.

– Что за план? – поинтересовался я.

– В общем, перед входом за углом здания есть пустое здание. Когда дети будут заходить в школу, мы обезопасим твоего сына аэрозолем и спрячемся там. А вечером двинемся в обратный путь под прикрытием темноты.

– Все просто и реалистично. – Добавил Василий.

– Отлично. Так и сделаем. – утвердил план я.

Мы перебазировались недалеко от входа в школу.

Мы дождались, когда малышам поступило задание от системы вернуться в школу. Они так же покорно и организованно двинулись к входу.

Я и Егор подошли ближе к входу и из-за угла ждали наилучшего момента. В тот момент, когда мой сын уже готов был войти обратно в школу, мы быстро выбежали из-за угла. Я схватил Сашку, а Егор распылил антивакцину. Пока мы возились дети обходили нас, как ни в чем не бывало. Как будто им было плевать, что происходит вокруг них, главное попасть в школу. Сашка сначала пытался понять, что происходит, но когда увидел меня начал извиваться и царапаться, пытаясь вырваться.

В это время заревела сирена. Я схватил сына, который продолжал колошматить меня всем, чем мог и мы отправились в укрытие за школой, которое ранее приметил Егор. Но не успели мы забежать в заброшенный дом, как за нами бросились военные, которые судя по всему, охраняли школу от незваных гостей.

Василий, который ждал нас на месте, остановил погоню парой метких выстрелов и дал нам нужное время, чтобы мы успели забежать в здание. Как только мы забежали в здание, Василий получил встречный обстрел. Мы были в ловушке. Егор не учел в своем плане, что у этого строения всего один вход и один выход. Сашка плакал, не переставая и бил меня и ногами и руками, при этом громко кричал:

– Мне нужно войти в школу!

Я пытался успокоить его, но он меня как будто не слушал. Как будто я был для него совершенно чужой человек.

Егор крикнул, что надо занимать оборону и указал мне место возле окна на первом этаже. Сам он встал с другого конца зала, чтобы видеть все подходы к зданию. Василий уже спустился к нам и занял позицию непосредственно возле входа.

Обстрел нашего убежища усиливался. Надо было что-то предпринимать, кроме одиночных выстрелов в ответ. Но идей не было никаких. Кроме всего прочего, военные уже успели подтянуть подкрепление и полностью окружили здание.

– Будут стрелять из гранатометов! В укрытие! – Закричал Василий. После этого он кинулся в дальнюю комнату здания. Мы последовали за ним.

Как только мы забежали в дальнюю комнату, последовал мощный взрыв. Нас оглушило. Время остановилось. Я смотрел глаза в глаза своему сыну, и в голове крутилась только одна мысль:

«Я не смог тебя спасти».

Было понятно. Войска сейчас пойдут на штурм. Вряд ли они кого-то оставят в живых. Я уже было пожалел о затее спасти сына. Уж лучше бы он продолжал выполнять бессмысленные задания системы, лишь бы был живой.

В ушах был оглушительный звон. А в голове играла мелодия перекрывающая все. Это была сюита для виолончели Баха. Не думал, что последнее, о чем подумаю, будет эта мелодия. Не думал, что моя история вот так закончиться.

В следующую минуту в комнату попала дымовая шашка. В дыму не было ничего видно и дышать было очень проблематично.

Сначала у меня из рук вырвали моего сына. Потом взяли меня под руки, и повели в неизвестном направлении.

Меня вели под руки, но почему то не на выход из здания, а вниз по лестнице. Дым рассеялся, и я увидел людей ведущих меня. Это были не военные. Но размышлять на эту тему совершенно не хотелось. Единственное что я понимал, те люди кто нас ведут нам не враги.

Мы шли сначала по узкому подвальному коридору, после чего мы через боковой проход вошли в самую что ни на есть канализацию. Запах стоял ужасный. Впереди шел здоровенный мужик в военной форме, который нес моего сына. Мне было уже намного спокойнее, что мы не остались в том здании и не встретились с военными.

Крысы разбегались в стороны при виде нашей группы, а зловония ухудшалась. Казалось, что вся одежда уже пропиталась едким запахом. Мы прошли по очередному тоннелю, и вышли в большой открытый зал под землей. Тусклый свет освещал это просторное помещение. Тут было полно людей. Они смотрели на меня с не меньшим удивлением, чем я на них. Нас провели в дальний конец зала и завели в комнату, над которой красовалась надпись «Диспетчерская».

– Иваныч, принимай гостей. – сказал человек который вел меня под руки. – Ух и шума наделали они возле семнадцатой школы зомби. Даже одного с собой прихватили.

– Странно, что его еще не отключили. – Сказал видимо Иваныч, встав со стула и погладив моего сына по голове.

– Ну рассказывайте. Кто такие? Откуда прибыли? И почему воруете детей системы? – Спросил Иваныч.

– Это мой сын, а не системы. – твердо сказал я. – Мы партизаны.

Я не успел продолжить, как раздался дружный смех всех присутствовавших в комнате. Когда они закончили смеяться все тот же Иваныч, задал как мне показалось, риторический вопрос:

– Если вы партизаны, – он показал в нас пальцем – то мы то кто?

После этого они снова начали в голос хохотать. Один из них был настолько ошеломлен шуткой, что судорожно плакал, державшись за живот. Через минуту, они все таки успокоились и я продолжил:

– Наше подразделение стоит около города Краснознаменск и нас уже около сотни бойцов. Мы синтезировали действующее вещество, позволяющее ликвидировать связь наннитов и системы, более того нанниты содержащиеся в вакцине действуют автономно и борются с рядом заболеваний человека. Мы знаем примерное местоположение системы, и чем она является. Нам удалось заручиться поддержкой бывших военных, которые пополнили наш отряд и которые сейчас так же находятся на задании в городе. Мы ежедневно наращиваем силы, чтобы нанести системе удар и освободить людей. Еще хочется посмеяться?

После каждого предложения, которое я сказал, их лица меняли выражение с шутливого на серьезное. А после моего вопроса и следа от смеха не осталось. Иваныч велел принести стулья, чтобы уже спокойно поговорить. Теперь в его глазах читалось уважение к нам. И он в свою очередь рассказал, кто они и почему находятся здесь.

– Мы собственно тоже, стало быть, партизаны. – Начал свой рассказ Иваныч. – Мы изначально не вошли в список вакцинированных. Или по своей воле этого делать не стали. Как только произошел переворот мы объединились и ушли жить в канализацию. Постепенно начали собирать отряды, вооружаться. Иногда даем отпор воякам с поверхности. А иногда получаем пинка под зад. Вот вчера, например, служивые сожгли напалмом трех человек в тоннеле недалеко от сюда. Но суть не в этом. Мы свободны и это главное. Мы видим, как люди с телефонами наверху ходят как рабы, а мы нет. И это главное. Наверное, тот кто управляет ими всеми очень умный человек раз…

– Это не человек. Это компьютер. – Прервал его рассказ Егор.

– Как компьютер? – Выразил свое удивление Иваныч.

– Этими людьми управляет искусственный интеллект созданный правительством. Это именно компьютер распределяет задачи. Именно он заставляет людей убивать других людей, которые не присоединены к системе.

Похоже было. Что эта информация была для них открытием. Я взял инициативу разговора в свои руки:

– Слушайте. Нам очень повезло, что вы нас спасли. Больше того, вы просто герои, что пытаетесь бороться с системой. Давайте объединим усилия. Мы с вами поделимся технологиями и знаниями о том, что происходит и как бороться с системой, а вы станете частью большого партизанского движения.

Иваныч долго смотрел мне в глаза после сказанного, взвешивая мои слова. После раздумий он молча встал, подошел ко мне и протянул мне свою руку.

– Мы в деле! – Лишь тихо, но уверенно сказал он.

Мы обосновались в отдельной комнате у «подземных партизан», как их назвал Егор. Наконец то мы могли немного передохнуть. Василий, Егор и Иваныч устроились за столом в этой комнате. Они обсуждали дальнейшее взаимодействие и координацию действий. Я же с сыном сел чуть поодаль на пружинистой кровати.

– Папа, почему вы с мамой меня бросили? – Спросил Сашка глядя мне прямо в глаза.

– Ты что! Мы тебя не бросили. Злые люди нас специально разлучили. – Отвечал я. – Но я тебя нашел и больше никому не отдам. Теперь нам с тобой нужно найти маму.

Мой ответ казалось, убедил светло голубые глаза моего сына больше не переживать. Я крепко обнял Сашку. Мы долго сидели просто молча. Наша семейная связь снова восстанавливается.

– Расскажи мне про школу, где ты был? Чем вы там занимались? – Задал я вопрос сыну.

– Там было очень плохо пап. Многих мальчиков убивали за то, что мы не выполняем заданий вовремя. Их уносили большие дяди с автоматами. Все очень боялись.

Было видно по его лицу, что ему тяжело было мысленно снова оказаться там. Но он мужественно продолжил:

– Мы постоянно боялись. Многие дети начинали плакать, устав от постоянных заданий и просто замирали.

– А какие задания у вас были? – спросил я.

– Ну, мы вставали по заданию, умывались, ели. Потом долго учили правила системы. Еще мы ходили на прогулку.

– Уж это я видел. Забавно было видеть, как вы ходили по кругу. Вам не разрешали бегать по площадке? – задал вопрос я.

– Нет. В задании так и было написано. Ходить друг за другом и дышать, ни в коем случае не переходить на бег и не трогать друг друга.

Я умилялся моим маленьким рассказчиком. Он был всего лишь ребенком, но так по взрослому, пережил такую переделку. Но он прервал мои размышления, продолжив свой рассказ.

– Иногда система давала нам задание побить кого-то из других мальчишек. Кто не делал этого, умирал. – ответил на мой вопрос Сашка.

– Сынок, а скажи мне, пожалуйста. Тебя тоже избивали? – тревожно спросил я.

– Нет пап. Мне ни разу не досталось. Наверное, потому что я очень хорошо выполнял задания. – Задумчиво произнес последнее предложение мой сын.

К нам подошел уже знакомый Иваныч и тепло сказал:

– Славный мальчуган. Повезло ему с отцом. – Он украдкой подмигнул мне и добавил. – Мы все обсудили с ребятами. В общем, будем на связи, и даст нам всем бог помощи.

От его простого морщинистого лица, исходила какая то теплота. В его глазах читался многолетний опыт простого работяги, который на уровне чувств определял, где добро, а где зло. В этот момент я понял, почему именно его выбрали старшим в этом подполье. Он был честным. Честным, прежде всего с самим собой, что нельзя жить в таком мире, который придумал нам какой то компьютер. Пусть даже и очень умный компьютер.

– И все же дело не в боге. – Возразил я ему. – Просто я не хочу жить в таком мире, где людьми управляет искусственный интеллект. Я во что бы то ни стало, изменю его.

Он хитро смотрел на меня. Но в его глазах не было злобы. В этом подземном помещении он сказал самые умные слова, что я слышал в жизни.

– Будь осторожен друг мой. Когда человек хочет изменить мир, ему мешает одна простая и неизбежная истина. Люди вокруг.