Злые стволы

Это же какие деньги должны мужикам платить, чтобы они так пупы надсаживали! Интересно было бы узнать.

– Эй, ребята, вам помощники в бригаду не требуются?

– Да вроде нет.

– Смотрите. Если вдруг будет вакансия – шепните. Может, и мы переквалифицируемся.

Еще четыре заброски. И еще три на следующий день.

– Все. Эта ходка последняя. Аэродром пуст.

– Ну, значит, шабаш.

Артельщики уселись на сброшенные тюки, закурили. Подошли, встали рядом вертолетчики. Тоже закурили, на дорожку. Предложили за?ради шутки:

– Может, передумаете? Может, с нами обратно9 Пока мошка вас не сожрала?

– Нет, не передумаем. Поздно уже.

– На все лето?

– На все. Возможно, еще и на осень.

– Как же вы будете шесть месяцев без свежего пива? И без баб?

– А мы привычные.

– Ох, мужики, не завидуем мы вам.

– Мы сами себе не завидуем. Раскрутились винты, обдали траву и сидящих на ней людей ветром.

– Счастливо!

– И вам того же.

Вертолет набрал высоту, завис на мгновение, развернулся и взял курс на базу. Последняя ниточка с внешним миром оборвалась. До ближайшего населенного пункта от места десантирования геолого?разведывательного отряда было сто верст. Это если по прямой, если через непроходимую тайгу, болота и урманы. А если по реке, то и все сто пятьдесят. Глухое место. Глуше не бывает.

Артельщики оттащили поклажу поглубже в лес и, не откладывая в долгий ящик, принялись за обустройство лагеря. Если бы вертолетчики увидели их сейчас, они бы удивились еще больше, чем раньше. Дело было даже не в том, что, не успев завершить разгрузку, артельщики вновь принялись за работу (простые работяги непременно отметили бы день приезда и второй день и после еще дня два приходили в трудоспособное состояние), – дело было в характере этих работ. Другие бы непременно начали с землянок или палаток, с кухни, с продуктового склада. Эти – с господствующих над местностью высот.

На макушках двух самых высоких сосен они сколотили импровизированные «вороньи гнезда», навесили веревки с подъемными механизмами, вкрутили в стволы дополнительные ветки. На дальних подступах к лагерю навесили на кусты тонкую, почти не различимую глазом проволоку. Такую же проволоку растянули вдоль реки. Палатку поставили только потом. Но опять?таки не для того, чтобы втащить туда раскладные походные койки, которые обычно используют геологи, а для того, чтобы установить какую?то непонятную аппаратуру. Похоже, эта аппаратура была им важнее их самих. В первую ночь спать они легли не в палатке, палатка была занята, а под открытым небом, накрывшись полиэтиленом. Не все легли, двое остались нести сторожевую вахту продолжительностью три часа. Через три часа они будили смену и заползали под полиэтилен.

А чего им, спрашивается, сторожить? У геологов на что, бывает, хранятся в лагере взрывчатые вещества, запалы, оружие и немалые суммы денег, и то они ночью дрыхнут без задних ног. А эти бродят по тайге, выпучивая глаза словно совы. Впрочем, даже и не глаза, а приборы ночного видения, надеваемые на лицо словно очки. Откуда у простых артельщиков взялись такие аппараты?

– Запад?север – чисто.

– Восток?юг – все нормально. Без происшествий.

А что должно случиться, что приходится вот так, ни сна ни отдыха не зная, мотаться по округе и лазить по соснам?

Видно, что?то должно. Только что – посторонний знать не может. А артельщики не скажут.

Глава 22

– Все, – сказала жена отставного полковника, а нынче уже совершенно опустившегося бытового алкоголика Зубанова Г. С. – Всякому терпению приходит конец. Моему пришел сегодня. Я развожусь!

– С кем?

– С тобой. Алкаш!

– Я не алкаш! Я под забором не валяюсь.

– Будешь валяться! Потому я и развожусь сейчас. Пока до забора дело не дошло.

– Ну и хрен с тобой! – сказал Зубанов Г. С. – Но только – что это ты сейчас надумала? А не раньше, когда ты как сыр в масле… Раньше ты отчего не хотела разводиться? Денег было жалко? И автомобиля персонального? А сейчас, когда я никем стал, тебе свободу подавай! Чтобы по кобелям бегать? Стерва ты! Причем меркантильная!

– Ну при чем здесь деньги! При чем автомобиль! Ты же другим стал. Ты же горьким пьяницей стал! Неужели тебе самому не противно?

– Противно иметь женой такую подколодную змеюку, как ты! С жалом вместо языка! Я, может, и сам хотел на развод. Давно. Да тебя, дуру, жалел!

– Ты?! Меня?!

– Тебя! Кому ты такая будешь нужна! Антикварная вешалка.

– Я? Вешалка?!

– Ну не крючок же!

– Ох, какой же ты гад стал!

– Я гад? А ты тогда жена гада! Значит, гадина! В общем, тварь ползучая. С ядовитыми зубами.

– Завтра же заявление! Сегодня же! Сейчас же!

– Ну и не очень?то напугала! – сказал Зубанов и пошел в ближайшую пивную заливать горе.

– Главное, пока я был в силе, она ни?ни. Козой вокруг ходила. А как я, а как меня… она сразу рожу кривить. Плохой я сразу стал. А раньше хороший. А чем я изменился? Что, у меня рожу перекосило?

– Бабы сволочи! – отвечал сидящий рядом оппонент. – И проститутки.

– Моя нет. Моя сволочь! Но не проститутка.

– Проститутка! – убежденно говорил собу… собеседник. – Они все проститутки. С пеленок. И в пеленках проститутки!

– Ты считаешь?

– Знаю!

– А я тогда кто? Я тогда, получается, сутенер?