Настоящий полковник

Кабинет находился на втором этаже. На первом – дежурка и оружейка. В подвале тир. На третьем этаже – комнаты личного состава. На четвертом – спортзал. На чердаке – наблюдательный пункт и антенны, обеспечивающие дальнюю радиосвязь.

Дом был перепланирован согласно пожеланиям полковника. Хозяин выполнял свое обещание. Полковнику действительно развязали руки и дали деньги. Пока столько, сколько он попросил.

Полковник обустроил свой офис так, как привык. Как казарму. Где все подчинено задачам боевой и специальной подготовки. Где все просто, органично и функционально. Если приемная, то без излишеств в виде роскошной мебели и сидящих за ней не менее роскошных секретарш. Если кровати для отдыха, то узкие, с жесткой лежанкой и обязательно разборные, чтобы можно было их перетащить в любое место, в любую следующую минуту.

Из предметов роскоши – только телевизоры в комнатах отдыха и бильярд в сауне. Все остальное пространство занимали оружие, средства связи, амуниция и спецснаряжение. И шкафы, ящики и хранилища для оружия, средств связи, амуниции и спецснаряжения.

– Крепко ты здесь обосновался! – каждый раз удивлялся, бывая в хозяйстве Зубанова, Хозяин. – Тебя тут пушкой не вышибешь!

– Смотря какого калибра будет пушка. Хотя пушки как раз и не будет.

– А что будет?

– По всей видимости, снайперская винтовка. Для вас.

– Спасибо на добром слове.

– И налоговый инспектор, судебный исполнитель и следователь прокуратуры – для нас. Мы ведь не стенами этими от окружающего мира прикрыты. Вернее, в гораздо меньшей степени стенами.

– Это верно. Пока я жив, они сюда не сунутся. А когда нет – то хоть и с пушкой. Так что ты меня как следует охраняй, полковник. Потому как у тебя в том прямой резон имеется.

– Охраняю. Как могу.

– Это я уже заметил. И все заметили, – усмехнулся Хозяин, кивнув на трех молодцов, нависающих над его плечами. – Они, я тебе скажу, полный фурор произвели.

Новые телохранители были полутяжами?борцами.

Которые остались без борьбы. О чем теперь совершенно не сожалели. Полутяжи были очень эффектны внешне и совершенно бесполезны по сути. Вся их польза была в объемах. Которые оставляли мало шансов протиснуться к Хозяину злоумышленнику и в какой?то степени даже пуле, выпущенной снайпером, так как перекрывали все подходы своими телесами. Короче, телохранители были не более, чем ширмой, назначенной привлекать взоры и принимать в себя пули. Большим и сильным пушечным мясом.

Настоящую охрану вели несколько ничем не приметных, шустрых бойцов, постоянно отирающихся возле парадных телохранитей под видом референтов, секретарей, курьеров и тому подобной офисной шушеры. Но их никто не замечал. Потому что все взоры были устремлены на борцов.

Дальнюю охрану осуществляли выдаваемые за представителей толпы и случайных зевак наблюдатели. Они должны были заранее известить о приближении опасности.

Но все равно все эти полутяжи, бойцы?курьеры и наблюдатели играли в деле защиты клиента от вооруженных посягательств самую малую роль. Потому что самую большую – оперативные методы разведки.

Что толку в охране, если не знать, кто конкретно может угрожать Хозяину и каким примерно способом возжелает от него избавиться.

"Известен – значит, безопасен», – говорят меж собой спецы. Вычисленная угроза перестает быть угрозой, так как всегда можно предпринять против нее ряд действенных контрмер. А когда не знаешь, откуда последует выстрел, тогда никакие телохранители не помогут.

Полковник Зубанов сделал упор на профилактике возможных покушений, обеспечиваемых широко поставленной оперативной работой. Знал бы полковник, какую он яму копает. В первую очередь себе копает. Знал бы – поберегся.

А впрочем, ведь знал! Не мог не знать! Информация в больших количествах, она всегда опасна. Как обоюдоострый меч. Как граната с вырванной чекой. Казалось бы, дернул кольцо, чтобы наказать виновных, а осколки, разлетаясь во все стороны, в первую очередь попали в тебя. Как информация, которая тоже не выбирает.

Так что пусть не говорит потом полковник, что не догадывался о последствиях творимых им поступков. Что не знал, как опасно тревожить пчелиный улей. Все он знал! Обо всем догадывался! Просто вовремя остановиться не смог. Заигрался полковник в абсолютную, без оглядки на вышестоящих генералов, власть.

И тем на собственную шею проблем наскреб… – Ну что? Что ты там еще узнал насчет моих недругов? – спросил Иван Степанович Боровицкий. – Кто там под меня новый копает?

– Новых нет. Одни старые. Да и копают пока не очень чтобы активно.

– Но все?таки копают?

– Не без этого.

– Где?

– Более и активней всего под Северный рынок. Собираются перехватить грузопоток, чтобы перенаправить большую часть его на Восточный оптовый.

– Кто – можешь не говорить. Здесь и так понятно, откуда и чьи уши растут. Интересно только, как собираются перенаправить? Это же не река, чтобы ее запрудой вспять поворотить. Не знаешь ничего по этому поводу?

– Кое?что знаю. Вернее, почти все знаю. Для начала они сбавят цены за аренду, весы и прочее на Восточном, предложат дополнительные услуги, развернут рекламу. Ну а если не поможет… – Конечно, не поможет. Мы тоже сбавим и предоставим. Еще больше, чем они, сбавим и больше предоставим… Не выйдет у них ничего. А если не выйдет, то что?

Что они тогда предпримут?

– Если не помогут чисто экономические меры, они предполагают шугнуть продавцов.

– Как?

– Как обычно – испортят кому?нибудь партию товара, попротыкают колеса грузовиков, пару палаток сожгут, изобьют кто под руку подвернется. В худшем случае… – Еще и в худшем… Что в худшем? Убьют кого?нибудь?

– Нет. Отравят пару десятков покупателей и распустят слух по городу о продаже недоброкачественных продуктов.

– Вот гниды, что удумали!

– Что удумали, то удумали.

– Откуда все знаешь?

– Из конфиденциальных источников.

– Из каких?

– Я же говорю – конфиденциальных.

– Осведомители, значит… Фамилии, конечно, не скажешь?

– Не скажу. Я свои источники не раскрываю.

– Даже мне?

– Кому бы то ни было.

Иван Степанович слегка дернулся. Не привык он, чтобы ему отказывали в просьбах. Тем более подчиненные.

– Осведомителя должен знать только один человек. И осведомитель знать одного. В этой цепочке может быть только два человека.

– А оплачивать их услуги третий? То есть я.

– То есть вы.