Хадур

Антон жестом позвал остальных.

В зале вдоль стен расположились холодильники, набитые соками, минеральными водами и газировкой. В центре тянулись стеллажи с печеньем, лапшой быстрого приготовления, шоколадом и различной мучной выпечкой, которая давным-давно покрылась зеленой плесенью. На других полках расположились товары для автомобилистов, которые очень "нужны" в длительных поездках. Вот только обуви среди необходимых товаров не обнаружилось.

Все, кроме Максима, принялись с жадностью поедать соленые крекеры и сухую лапшу, запивая минеральной водой, найденную в неработающем холодильнике. Он же решил осмотреть все помещение и только потом поесть. В углу торгового зала, где кончались бесконечные холодильники, расположилась дверь с табличкой "Туалет". Максим вошел. Внутри никого не было, он попробовал спустить воду, хотя знал, что бачок пустой. Так и оказалось.

Он прошел через зал к прилавку, на котором стояли два кассовых аппарата. Четыре человека продолжали поглощать все, что еще оставалось съедобным. Перемахнув через прилавок, Максим заглянул в служебный туалет, тот тоже оказался пустым. Пройдя через операторную, он оказался в коротком коридорчике, в конце которого находилась дверь, ведущая на улицу. Ее успели закрыть, перед тем как покинуть заправку. А дверь справа вела в комнату отдыха. Распахнув ее, Максим оказался в маленьком темном помещении. Он разглядел диван, несколько стульев, металлические шкафчики и стол.

– Что тут? – спросил Антон. Он стоял на некотором расстоянии от Максима.

– Ничего. Просто комната для персонала.

– Здесь и будем спать. А теперь идем ко всем, – подозрительный взгляд Антона ни на секунду не отрывался от Максима. – Не пропадай больше у меня из виду. Договорились?

Максим едва заметно кивнул и пошел к прилавку, на который Священник начал складывать провизию, уплетая при этом крекеры. Маша несла четыре двухлитровые бутылки с негазированной водой. Максим видел, как ей было тяжело и он не смог сдержать порыв благородства. Перебравшись через кассовую стойку, забрал у девушки три бутылки, хотел взять и четвертую, но Маша сказала, что одну она уж точно донесет сама. Он поставил воду рядом с горой лапши и печенья. Лидия у стеклянных дверей не торопясь поглощала воду из маленькой бутылочки, смотрела на темную улицу. О чем думала женщина, конечно же, известно только ей, но Максим не сомневался, что все мысли заняты Пашей.

– Послушайте все меня, – заговорил Антон. Он немного задержался в комнате отдыха, снимая большой плед с дивана, и теперь держал его в охапку. – Мы все отморозили себе ноги, и сопли назавтра обеспечены. – Военный раскинул большой меховой плед на кассовой стойке. – Если Максим даст мне мачете, то я разрежу покрывало, и мы обмотаем им ноги, – и добавил чуть тише: – Хотя мы все равно заболеем.

Максим протянул Антону мачете, а сам развязал ботинки, вынул шнурки. Военный тем временем пытался разрезать плед на десять ровных частей, и у него это хорошо выходило.

Неожиданно Максима посетила мысль, что Маша может оказаться в каких-нибудь кедах на липучках, тогда не получится завязать плед на ступне. Он рефлекторно поднялся и посмотрел на ее ноги. Увидел черные кроссовки на шнуровке и испытал приятное облегчение. Затем посмотрел на ноги Священника и Лидии – тоже обувь на шнурках.

Антон справился со своей задачей довольно быстро и раздал всем по паре ровных (почти) кусков пледа. Люди обмотали их вокруг ступней и подвязали шнурками, стали похожи на чукчей в торбасах.

– А что дальше? – спросила Лидия ровным голосом и сделала глоток воды. – Я хочу остаться тут, еще несколько дней ходьбы я не переживу.

Священник обнял супругу.

– Мы не можем базироваться здесь слишком долго, – сказал Антон и вскрыл шуршащую упаковку лапши. – Пересидим несколько суток и пойдем. Там в комнате есть диван, я не знаю, разбирается он или нет, но спать можно.

– Но зачем нам куда-то идти? – голос Лидии по-прежнему оставался ровным, но все же в нем улавливались легкие нотки возмущения.

– Да, потому что мы прямо у дороги и твари быстро нас учуют, – Антон откусил лапшу, и крошки посыпались на пол. – Или придут люди и, совсем не для того, чтобы завести с нами дружбу.

– Лидочка, он прав, – Священник прижал супругу к себе и поцеловал в лоб. – Мы тут как на ладони. Отдохнем, поспим и двинемся дальше, а Господь укажет нам верный путь.

Лидия отстранила от себя мужа и начала перелезать через стойку, Максим взял ее под руки и удивился легкости и проворности, с которыми женщина перемахнула через прилавок. А вот Священник, последовавший за своей женой, оказался не так подвижен и Максим всерьез задумался о его здоровье. Пока пятидесятилетний мужчина перебирался, все его суставы прохрустели, возможно, несколько раз, лицо покраснело от вложенных усилий. Священник опустил ноги на пол, отдышался и ушел в комнату для персонала. Когда и Маша последовала примеру супругов, Антон посмотрел на Максима и сказал:

– Можешь тоже идти, я покараулю.

– Я тут посплю.

Максим снял дождевик, постелил его у стойки и лег.

– И чего же ты не ушел? – спросил Антон, но тут же сам и ответил: – Тебе страшно. Да, тебе страшно, вот ты и жмешься ближе к людям.

– Мне не страшнее, чем было тебе у аптеки.

– Закрой свой рот! – Антон подошел к лежащему на дождевике Максиму. – Слышишь, заткнись! Мне плевать, что ты считаешь меня трусом, разбить тебе рожу смелости хватит.

– Спокойной ночи, – сказал Максим и закрыл глаза.

2

После ознакомления и подписания договоров (читает ли их кто-нибудь?) двадцать человек – согласившихся участвовать в тестировании новейшего препарата против гриппа – провели по длинному светлому коридору и запустили в не менее светлую палату. На стене, в самом конце помещения, расположилось огромное зеркало, и несложно было догадаться, что с другой стороны "зеркала" открывается панорамный вид на палату. Вдоль боковых стен тянулись больничные койки, по десять с каждой стороны. Рядом с койками стояло медицинское оборудование с кучей кнопок и черным жидкокристаллическим экраном. И не было сомнений, что как только десяток проводов и датчиков подключат к человеку, по экрану побегут линии кардиограммы и появится множество цифр, информирующих о поведении организма.

Старший научный руководитель зашла в палату и закрыла дверь, теперь ее сопровождали двое мужчин в военной форме с "АК-74". Охранники остановились по обе стороны двери и застыли по стойке "смирно". Женщина в белом халате осмотрела палату, взгляд пал на наблюдательное зеркало, и она едва заметно кому-то кивнула.

– Послушайте меня внимательно, – повысив голос, заговорила она. – В этой палате вы проведете ближайшие семь дней. За вами постоянно будут наблюдать, изучать реакцию организма на препарат, несколько раз в день у вас будут брать кровь. Кормить вас будут три раза в сутки, впрочем, я не вижу смысла повторять то, что вы прочитали в договоре, – она немного помолчала. – Прошу, занимайте койки.

Испытуемые начали медленно разбредаться по палате и рассаживаться по кушеткам.

– Эй! А вот это зачем? – Беззубый обнаружил кожаные ремни для рук и ног, и теперь в его взгляде отсутствовали азарт и веселье. Мужчину начала одолевать паника, глаза бегали в разные стороны, как у крысы, загнанной в угол. – Под таким я ни хрена не подписывался.

– Именно под этим вы и подписались, если, конечно, удосужились прочитать договор, – с напором ответила женщина в белом халате. – Данный пункт четко прописан в договоре и, поставив свою подпись, вы дали на это согласие.

– Там об этом ни слова не написано, – сказал худощавый молодой человек с черными волосами. Он сидел на койке и с любопытством рассматривал большой аппарат с экраном. – Я прочитал договор, и там такого пункта нет.

– Это не проблема, наши юристы внесут изменения. А теперь я прошу вас лечь и не пытаться оказывать сопротивление, это бесполезно, – затем научный руководитель с сарказмом добавила: – Мы заботимся о вашей безопасности.

– Идите вы в жопу со своим гриппом! – закричал беззубый. – Я не хочу в этом принимать участие.

Мужчина сорвался с места и побежал к дверям. По пути он оттолкнул научного руководителя но, даже обутая в туфли на каблуках, женщина удержалась на ногах. Беззубый помчался дальше, но у двери его встретил приклад автомата. Мощный удар моментально свалил с ног мужчину, выбив последние зубы, а громкий хруст оповестил о сломанной челюсти. К всеобщему удивлению, беззубый остался в сознании и, орошая белоснежный пол кровью, стонал от боли. Женщина в белом халате с нескрываемым наслаждением смотрела на него.

Военные подхватили беглеца под руки и потащили к койке, затем пристегнули руки и ноги ремнями. Беззубый совсем не сопротивлялся, лишь хрипел и, казалось, что он сейчас захлебнется собственной кровью. Научного руководителя это абсолютно не волновало, женщина наслаждалась каждой секундой происходящего, ведь беззубый не понравился ей с самого начала. Военные принялись приковывать шокированных людей к койкам, но теперь уже никто не пытался сопротивляться. На то, чтобы зафиксировать двадцать человек ушло не более пяти минут, и все это время женщина в белом халате наблюдала за перепуганными людьми. Когда всех испытуемых пристегнули, и военные заняли свои места у двери, женщина в вновь заговорила спокойным и самовлюбленным голосом:

– Он не прочитал договор и поплатился за собственную глупость. Теперь вы все – наша собственность, – она посмотрела в наблюдательное зеркало и вновь кому-то кивнула. – Надеюсь, что мы все сделали правильные выводы из сложившейся ситуации и больше такого не повторится.

Беззубый беззвучно заплакал.

Дверь в палату распахнулась, и юная рыжеволосая лаборантка с зелеными глазами вкатила поднос-каталку, накрытую белой тканью. Затем в палату вошла толпа людей во врачебных халатах, они принялись с интересом рассматривать испытуемых и что-то обсуждать вполголоса.

– Пожалуйста, приступайте, – сказала научный руководитель и фальшиво улыбнулась.

Толпа бело-халатных людей разбрелась по палате, начали подключать датчики, тянувшиеся от медицинских аппаратов к вискам, груди, рукам и ногам испытуемых. Приборы загудели и запищали, мониторы включились, побежала линия кардиограммы, запрыгали цифры кровяного давления. Рыжеволосая лаборантка сняла белую ткань, накрывавшую поднос-каталку, и покатила ее вдоль коек. На металлической поверхности подноса лежало двадцать карпульных шприцов, заряженных ампулами с сывороткой пепельного цвета. Бело-халатные исполнители потянулись к шприцам. В течение нескольких минут всем двадцати участникам эксперимента ввели новейшую вакцину от гриппа. Затем они, оживленно беседуя, покинули палату, последней вышла зеленоглазая лаборантка, громыхая подносом, и один из военных захлопнул дверь.

Старший научный руководитель вынула из халата диктофон, включила его и неспешно начала говорить:

– Двенадцатое марта, две тысячи четырнадцатый год, – свободной рукой она достала мобильный телефон и посмотрела на экран, – тринадцать часов двадцать три минуты. День первый, – убрала телефон. – Подопытным внутривенно вели препарат "Хадур".

3

Максим шел по пустыне. Солнце беспощадно жарило, а из-под ботинок вырывались клубы пыли. Он понимал, что это сон. Он всегда понимал. Но никак не мог остановиться и продолжал движение против собственной воли. В этих снах он всегда двигался к лучу, который бил в небо где-то за горизонтом, но ни разу Максим так и не доходил до источника света. Каждый новый сон менялась лишь местность, но белый луч всегда оставался на своем месте и светился очень ярко, даже днем. Ярче солнечного света.

Неожиданно все кругом затряслось. Высохшая земля содрогнулась, и стена пыли начала подниматься вверх. Голубое небо разорвалось, как бумага, и две огромные руки потянулись к Максиму. Он побежал от них, но исполинские пальцы вцепились в плечи и с силой тряханули. Максим упал, и в рот ему набился песок. Отплевываясь, он перекатился на спину. Большие руки вцепились в дождевик и потянули…

– Проснись же! – Антон вновь тряхнул Максима, и тот открыл глаза, стал осматриваться и через мгновение вернулся к реальности. – Вставай. Живо. – С напором сказал Антон, когда увидел, что Максим окончательно проснулся.

– Зачем ты меня разбудил?