Икура дэс ка? Сколько это стоит?

На сцене спортивного зала я орал в публику: «Слип май бэби! Лада Саидова синг!»

Появилась смуглая девочка, с косичками и в алом пионерском галстуке. «Слип май бэби, – запела она колыбельную, – май лавинг дарлинг бэби…» И так далее. Под колыбельную публика не уснула и наградила Ладу аплодисментами.

Потом пели разное: на немецком «И мой сурок со мною» и даже «Мою дорогую Клементину». Но настоящий талант был, конечно, только у Саидовой. И только ей восхищались преподаватели и завидовали приглашённые родители.

На переменках мы встречались с Ладой и улыбались друг другу. Только и всего. К пятнадцати годам Саидова стала восточной красавицей с классической фигурой гимнастки. Её танец с лентами вводил в экстаз преподавательницу физкультуры, Надежду Афанасьевну. Однако к десятому классу Лада забросила спорт и увлеклась театром. И ещё увлеклась Гладышевым.

Из школы я обычно возвращался с Серёгой. Нам было по пути. При этом он кисло жаловался: «Голова гудит, как чугунный рельс!» У меня голова не болела. Я не слишком напрягал её на уроках.

Даже зимой Серж носил чешские модельные туфли с ужасно скользкой платформой. Бывало, я разгонял его по укатанному снегу и направлял в ближайший забор. Затормозить он не мог и врезался в ограду, как хоккеист в бортик ледовой арены.

Потом мы стали ходить втроём. Серёга нёс портфель Лады Саидовой и заранее предупреждал меня: «Только без твоих шуточек!».

Серж говорил Ладе что-то о музыке:

– Ты представляешь, у Баха было двадцать детей!

Я предлагал девушке пострелять из револьвера.

Их дружба продолжалась до выпускных экзаменов. Гладышев зубрил физику на подготовительных курсах в институте, Лада занималась в театральной студии и участвовала в вечерних спектаклях. В общем, обоим было не до того.

Сейчас Лада была в красном плаще, под красным беретом и с красной дамской сумочкой. Чёрные липкие сапоги обтекали её ножки словно змеиная кожа.

– Куда ты идёшь, Красная Шапочка? – зарычал я страшным голосом. – В столь поздний час!

– Ой, ай! Абинский! – воскликнула Лада. – Тебя сразу не узнать. Блестишь, как тульский самовар на выставке!

– Эксклюзивный вариант, – надул я щёки. – Таких в Союзе – человек двадцать пять…

– И?

– Трое из них – лучшие.

– Ого!

– И первый из них – это я!

– От скромности ты не умрёшь! Где столько времени пропадал?

– Да где попало! То Чёрное море, то Белое, то Красное. А ты? Выглядишь потрясающе!

– Судьба моя такая, надо соответствовать. Ты научился говорить комплименты.

– Не покривил душой. И словом тоже.

– Побожись!

– Век воли не видать!

Саидова была прежней и за три года, кажется, не повзрослела.

– Кого-то ждёшь?

– Я не такая, я жду трамвая, – засмеялась Лада. – Сегодня была генеральная репетиция. Завтра премьера и мой выход.

– Ты Анна Каренина на рельсах или Офелия в пруду?

– Надсмотрщица в тюрьме!

– Импосибле, – сказал я, – не тот типаж.

– Ещё как посибле! Мне приходилось играть и зайчика, и даже Бабу-Ягу. После Яги меня и утвердили на роль тюремщицы. Считай, что ты приглашён на премьеру, – Лада открыла сумочку, – держи контрамарку.

– Спасибо, один акт я могу высидеть. Кстати, только что Серж Гладышев звал меня в оперу.

– Серёга? Тебя?!

– Он был не один.

– И как она? – ревниво спросила Лада.

– Тебе в подмётки не годится.

– А-ха, – удовлетворённо пропела девушка. – Было время, Серж мне очень нравился. Правда, он мамся.

– Девушкам нравятся хулиганы. Но Серж с тех пор повзрослел и сильно возмужал, – не покривил я душой.

Со звоном подкатил красный трамвай. В пустом вагоне ярко светились тёплые окна.

– Это мой, – сказала Лада.

– Я с тобой, – говорю, – с корыстной целью – у тебя есть зонтик. За это я угощу тебя ужином. Заглянем в «Горняк»?

Глава 2

«Горняк» – это дорогой ресторан. С музыкой и отдельными кабинетами. Там всегда есть свободные места и вкусно кормят.

– Я тебя не разорю? – спросила Лада. – Я ужасно голодна.

– Судя по твоей фигуре, тебя легко прокормить.

– Не забывай, я ещё в образе тюремщицы.

Под красным плащом Лада носила пёстрое платье с футуристическими кубами и треугольниками. Они делали её ещё тоньше. Медно-рыжие волосы упали на плечи. Увидев Ладу, мужчины в зале чуть не свернули свои шеи.

Мы заняли столик подальше от оркестра. Официант убрал лишние стулья. Лада пожелала отведать греческий салат с маслинами. Я выбрал себе помидорный, с луком и мясом.

– Шампанское, коньяк, водочку? – спросил вышколенный гарсон. – Портвешок, три семёрки.