Амбассадор фортуны
– Убери от меня это тупое эбеновое дерево.
– Молись сука своим недоделанным богам…
Почти двухметровый, здоровенный афроамериканец на глазах становился еще больше, шире в плечах и выше ростом. Но сегодня в этом доме его почему то никто не боялся. Наверное, потому, что лицо у здоровяка оставалось добрым, как он ни старался злиться.
– Брек! – крикнул Рауль. – У вас разные весовые категории. Не заткнотесь, отправлю обоих в задницу мира. Откуда я вас и достал. Что за хрень!?
– Вот именно! – возмутился Трой, с трудом удерживая себя.
– Недоумки, – проговорил Рауль и встал между спорщиками. Положил руки на мощную грудь Троя и немного подтолкнул. Трой послушно отступил. Док продолжал невозмутимо сидеть.
– Я вас помирю, – пообещал Рауль Кортес. Он посмотрел с прищуром на Троя и ткнул в него пальцем.
– Ты потомок неграмотных, первобытных и не очень умных людей.
Не давая опомниться Трою, Рауль перевел палец на Дока:
– А твои предки вне конкуренции в сфере подлости, обмана и жадности.
– Ты рехнулся, – не то спросил, не то утверждал Трой.
– За пять тысяч лет негр из Африки не сделал и не придумал ничего. Ни письменности, ни календаря, ни корабля, ни железной дороги, ни оружия, ни даже тарелки.
Рауль говорил как самодовольный профессор на лекции, которая интересовала исключительно его самого. Он не обращал внимание на протесты, лишний шум и недовольство.
– Никакой науки, никакого искусства. Негры не приручали диких животных, не изготавливали одежду, не прокладывали дорог. А зачем? Ведь даже колеса не было!!! Они таскали груз на кучерявой башке десятки километров. Веками они строили хижины из палок и грязи. Бобры круче строят. Коренные жители Африки в этом не виноваты. Их мозг немного меньше, чем мозг иных народностей. Так говорит наука.
– Ты считаешь меня тупым!?
– Нет, Трой. Не считаю. Правда. Я считаю, что твои предки редко получали Нобелевскую премию, мало писали великие романы, не хотели быть известными художниками, не мечтали полететь в космос, не любили точные науки.
В глазах Троя читалась обреченность. Он отвернулся. Этот чертов Рауль был прав. Но как же не хотелось с ним соглашаться.
– Слово «негр» произошло от испанского «черный», – продолжал Рауль. – И на континенте твоих далеких праотцов есть страна с названием Нигер.
Трой повернулся, полный решимости высказать многое, но Рауль его остановил:
– Я не закончил!
Трой замер, с силой сжимая кулаки. Еще немного и ему будет плевать на все.
– Когда многострадальные от происков еврейского бога египтяне согласились, наконец, отпустить избранный народ в турне по пустыне, во главе с лучшим экскурсоводом и первым в мире бойскаутом по имени Моисей, евреи не праздновали и не радовались. Нет. В последний день перед походом еврейские женщины брали взаймы у египетских модниц золотые украшения и кольца с драгоценными очень дорогими камнями. Мужчины евреи брали в долг любые суммы у всех подряд. Они знали, что утром уйдут, искать их сорок лет никто не будет. Блестящая афера. Как же вас после этого не любить?…
А что самое поразительное и необъяснимое так это, то, что евреи придумали Бога и религию, которая заполонила большую часть мира, и отказались от нее…
Рауль Кортес, произнося эту речь, смотрел на Дока.
– К чему эта лекция? – спросил невысокий доктор с еврейскими корнями.
– К тому, что мне насрать, кто из вас кто! – рявкнул Кортес. – Черный, еврей, служитель культа, тибетский монах, марокканская проститутка, сексуальный маньяк.… Хотите выяснить, кто из предков круче?
Трой жевал несуществующую жвачку и бегал взглядом с Рауля на Дока. Молчал. Глупый гнев с его стороны и вообще встреча как-то не задалась. Кортес постоянно гасил конфликты и непонимания и мог в любую минуту перечеркнуть все. И был бы прав. Трою стало стыдно за свое поведение. Он напомнил себе, зачем и ради чего он пришел в этом дом и постарался взять себя в руки.
– В другое время я бы поспорил с тобой, – проговорил Док в надежде, что Рауль поймет его извинительный тон.
– В любое время спорить со мной бесполезно!
Рауль Кортес вновь нервно прошелся по комнате, стараясь успокоиться.
– А твои предки?
Голос Хироши прозвучал неожиданно даже для него самого. Он не смотрел на Рауля. Он не боялся, он хотел просто напомнить о себе.
– Какие они?
– Я не знаю, Хироши, – ответил Рауль. – Во мне намешано столько крови. Я так думаю. Да и плевать мне.
Смартфон в кармане джинс Рауля Кортеса издал звук. Он прочитал короткое сообщение: «Я на месте» и посмотрел на входную дверь. Раздался легкий стук. Трой вскочил с дивана, Скай подавился пивом, Хироши округлил глаза, Рей перестал дышать.
– Спокойно, – проговорил Рауль. – Рано обделались господа. Вы еще ничего не сделали.
Дверь открылась и в комнате материализовалась невысокая стройная девушка с длинными прямыми черными волосами и восточной внешностью. Одетая в кожаную короткую куртку, она держала в руках ярко красный мотоциклетный шлем. Маленькие губы кукольного рта растянулись в нежной игривой улыбке.
– Всем привет. Я приехала. Ничего не пропустила? – звонко сказала она.
Все без исключения смотрели на красивую китаянку, японку, кореянку или малазийку… Она выглядела как сказочная принцесса с арабских, восточных легенд. Чистое лицо с румянцем, раскосые карие глаза, блестящие волосы.
– Знакомьтесь господа, это красавица по имени Вонг, – представил ее Рауль.
После он представил всех присутствующих, заодно пресекая попытки пошлых шуточек со стороны Ская и Троя. На Хироши они задержались.
– Вам есть, что обсудить друг с другом, – обозначил Рауль, – Оговорите все детали до мелочей.
– Дорогой, не переживай, – проворковала Мэй и поцеловала Рауля в щеку.
Хироши, не дыша, смотрел на нее.
– Как скажешь, – согласился Кортес и оставил их.
– Расслабься мистер. Налей мне чего-нибудь холодненького, и давай где нибудь уединимся, – сказала она онемевшему Хироши с еле заметным акцентом.
Она грациозно проследовала в другую комнату. Спустя минуту ожил Хироши и засуетился.
– Это кто? – ехидно ухмыляясь, спросил Трой.
– Моя муза.
– Понятно. А по делу?
– Она превратит чужие деньги в наши и не оставит следов. Так понятно?
– Ни хрена не понятно, – сказал Трой. – Где мое барахло? Хочу взглянуть, что у нас есть.
– В гараже. Думаю, найдешь.
– У меня еще один вопрос, – подал голос Скай и Трой задержался на полпути.
– Кто ты, Рей?
Скай подошел к шатену и посмотрел в его серые усталые глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Я пилот, Трой солдат и сапер, Док скорая медицинская помощь, наш юный японский друг Хироши со своей новой азиатской подружкой, хакеры. А ты?
– Я тот, из за кого вы все здесь оказались, – с вызовов ответил Рей.
– Вы все здесь, потому что я так захотел! – проговаривая четко каждое слово, сказал Рауль Кортес.
Рауль
Он сильно потер уставшие глаза. Ворох беспорядочных бумаг, включенный ноутбук, смартфон, пепельница с окурком сигары, стакан из толстого стекла с остатками виски. Такой натюрморт был у него на столе. В руке ручка, которой он что-то записывал, высматривал данные в мониторе, несколько раз звонил. Деятельность кипела, несмотря на глубокую ночь.
Откинувшись назад в кресле, Рауль Сантьяго Кортес с удовольствием потянулся, размяв отекшие мышцы. Встал и прошелся по комнате гостиничного номера люкс к открытому окну, вдохнул свежий океанический воздух. Некоторое время назад судьба путешественница забросила его в Сан-Диего и, похоже, именно здесь жизнь его сделает крутой поворот. План рождался в голове, как замысел у писателя, которого застигло врасплох вдохновение. Боясь упустить мысль, Рауль просидел почти всю ночь, придумывая, вспоминая, напрягая все свои мозговые возможности, создавая, как ему казалось шедевр. Сомнительно, что сей шедевр, оценят в массах, общественность не поймет. Зато Рауль возбуждала сама возможность провернуть немыслимое, невыполнимое. Последние года стали приедаться ему. Путешествуя в свое удовольствие, он чаще стал замечать, что города и страны уже не приносили наслаждения, восторга, радости. Скука и лень иногда брали верх. Домом он не обзавелся. Он считал, что дом для семьи, а ее не было. Первую он потерял в семнадцать лет, вторую пока не нашел. Он жил в отелях, мотелях, бунгало, съемных квартирах и домах, нигде не задерживаясь дольше месяца. И так не один год. Приедалась, моментами, такая жизнь. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет чего-то другого, спокойного и размеренного течения жизни. Но профессией для такого образа жизни он не обзавелся, да и работать, как большинство, не хотел.
Кортес достал большую спортивную сумку и извлек из нее бархатный черный мешочек и вернулся к столу. Освободив часть стола от бумаг, он высыпал содержимое мини мешка. Громко застучав по лакированной поверхности, рассыпались небольшие зеленые и желтовато-зеленые камешки. Изумруды.…Очень качественные необработанные камни. Дорогие. Некоторые дороже самих алмазов. Это был его капитал. Изумруды позволяли ему жить безбедно в Париже, Гонконге, Каире, Токио, Сингапуре, Берлине, Риме… Хорошо есть, одеваться, иметь красивых женщин.
Последний год он посвятил исследованию США. Проехал на автомобилях тысячи миль, побывал в очень интересных местах и не уставал поражаться разнообразию Америки.
Рауль сел, задумчиво перебрал несколько камней. Его прошлая жизнь в этих драгоценностях.
Его бросили в Колумбии, посчитав наверняка погибшим. Никакой спасательной операции. Его не должно быть в Южной Америке. Истекающий кровью и обессиленный он попадает в плен к наркокартелю. Шансов ноль. Так все посчитали и похоронили капитана спецподразделения ВМС США. Рауль Сантьяго Кортес официально мертв во всех досье. Ошиблись. Во первых он не умер, во вторых наркокартель оказался большой бандой контрабандистов. Разношерстая, но неплохо организованная компания успешно контролировала поток нелегально добытых изумрудов. Тайная добыча, скрытая переправа камней и баснословный доход, уступающий только кокаину. Поначалу за него хотели получить выкуп, но Рауль молчал, не смотря на пытки и побои. Почему его не убили сразу – загадка.
Шли месяцы… Он должен был умереть не один раз. Но видать умереть мертвецу невозможно. Однажды ему всадили в ключицу нож, еще пьяные контрабандисты били его целый час без перерыва. Уставших бандитов заменяли свежие подвыпившие изверги. В другой не менее превосходный день, обкуренный до чертиков метис с прогнившими зубами, разрядил в Рауля всю обойму пистолета. С расстояния десяти метров только одна пуля зацепила ребро, оставив неприятный кровавый ожог. Его бросали в болото с крокодилами. В тот день рептилии были сыты. Укус ядовитой змеи он перенес в недельной горячке. Историй в гибельном напряженном и каждодневно опасном тематическом парке развлечений у Рауля хватало с избытком. Но произошло то, что впоследствии капитан Кортес назвал роковой ошибкой одних и невероятным успехом для других… Точнее для одного. Три внедорожника ранним сентябрьским утром отправились в район Бокас Дель Атрато. Дюжина вооруженных бойцов многонациональной банды с грузом отборных изумрудов на несколько сот тысяч долларов планировала обмен в Панаме. План незамысловат, хоть для ярых контрабандистов он казался верхом криминального творчества. В это турне плохие парни взяли с собой и Рауль. Он им надоел, и было принято решение отдать его за символическую плату дружественной преступной организации. Вот она ошибка… Рауль Сантьяго Кортес месяцами ждал своего шанса. Он не совершал глупых побегов в никуда. Хватало ума понять – Колумбийские джунгли не курорт. Он мог бежать каждый день. С оружием и без. С едой и водой. Ночью и днем. Когда угодно. Рауль ждал.…Слушал, запоминал, анализировал…
Если кратко, то кортеж не добрался до места назначения. Блестяще натренированный, хоть немного и измотанный, капитан войск специального назначения (которому нет даже нормального названия) Рауль Сантьяго Кортес убил одиннадцать бандитов. Без жалости, цинично, жестоко. Раздетые трупы он сжег с двумя машинами дотла. Резкая тошнотворная вонь надолго застряла в его памяти.
На оставшемся джипе он добрался до большой рыбацкой деревни, где и обменял оружие, одежду и машину на всю деревню. Все жители ему помогали и уже через неделю он был в Панаме. В Портабело не составило труда нанять современную яхту и отбыть в Мексику, а там и до любимой Америки осталось сделать пару шагов. Так Рауль стал богат, свободен и независим. Официально его не существовало. Жизнь с чистого листа ему понравилась. Деньги от продажи изумрудов позволяли многое. И главное – он не собирался возвращаться в прошлое.
Теперь в номере отеля Сан-Диего, глядя на остатки своего богатства, Рауль чувствовал переполняющее его возбуждение. Адреналин насыщал кровь, существование перестало быть бессмысленным. Странная штука судьба, банальная случайность, стечение многих обстоятельств и вот Рауль, страдая бессонницей строит планы, тешит свое и без того раздутое тщеславие и самолюбие.
Он зашел в ванную, умылся холодной водой и посмотрел в зеркало. Обветренное смуглое лицо с блестящими черными глазами. Вода струйками стекала с волос, щекоча шею. Шрамы на лбу и правой щеке сильно воспалились и стали пунцовыми. Рауль осторожно дотронулся до них, чувствуя пульсацию.
Рей (Реймонд Престон.)
Какой день подряд он заходил в этот бар? Пять дней? Семь? А может уже пятнадцать? Не важно. Важно то, что он живет в нескольких минутах ходьбы отсюда. Удобно, когда ночью действие алкоголя закончится, а с ним уйдет и сон, он спокойно без труда вернется и вновь напьется. Он не знал, не помнил, работал ли раньше бар по ночам или ради него одного специально открыто. Какую никакую, а выручку он делал. Поначалу он пытался говорить с безразличным барменом, но понял что бутылка, стакан или стойка ничем от него не отличаются, стал, просто молча пить. Много пить…
Он успел забежать до начала ливня буквально за секунду. Только дверь бара под названием «Берлога 37» за ним закрылась, загрохотал гром, и следом молния осветила весь квартал. Автоматические движения в сторону барной стойки, стандартное приветствие, обычная тройная доза для начала. Бармен безучастно кивнул, налил и оставил бутылку рядом с ним на стойке.
Он сделал два больших глотка. Живительная, для него, влага упала в пустой желудок, и тут же разнеслась по мышцам со скоростью южнокорейского суперпоезда. Его передернуло. Он шумно выдохнул и услышал откуда-то справа:
– Престон! Не ждал, не думал, не гадал!
Он замер, держа на весу стакан с недопитым бурбоном. Он не успел еще захмелеть, значит это не голоса в голове. Мысли беспорядочно метались. Здесь его никто не знал. Раньше он и близко не подходил к такого рода заведениям с неоднозначной репутацией. Друзья называли его Рей. Хотя друзей у него уже не осталось. Коллеги по работе говорили учтиво, угодливо « мистер Престон» Сейчас никто из них даже не кивнет в знак приветствия. Пройдут, мимо не узнавая. Она говорила нежно и протяжно « Рей-мо-нд». А вот так, фамильярно..? Кто? Наконец – то он оглянулся на голос. Темное, мрачное от тусклого света лицо. Такие же смоляные бездонные глаза. Кривой заметный шрам на лбу и еще один на щеке. Прошло немало времени, прежде чем он узнал.
– Кортес! – начав дышать, громко выдохнув, сказал он.
Они называли друг друга только по фамилии. Всегда. С первых дней знакомства. Кортес и Престон! Как в приключенческий фильмах о корсарах, сокровищах, красивых женщинах, подвигах и настоящей мужской дружбе. Прятать такие героические фамилии они сознательно не захотели. Пусть все завидуют.
Воспоминания вынырнули из прошлого яркими слайдами. Эпизоды детства и начала юности сменялись, как в калейдоскопе. Они остановились на одном моменте. Для Престона на долгое время тот день остался в памяти. Его лучшего друга забирают социальные службы. Взгляд Кортеса был по – взрослому задумчивый, чуть печальный, но без страха. Пугающе спокойно он сел, в машину, подмигнув напоследок другу, и криво улыбнулся. Престон долго не мог прийти в себя. Он устраивал настоящие истерики родителям, требуя от них усыновления Кортеса. Но им было уже по семнадцать лет. Последнее, что услышал Престон – его друг попал в военное училище. Долгие годы он ничего не знал о судьбе друга. Однажды в Чикагском аэропорту они случайно столкнулись лицом к лицу, и у них было несколько минут, чтобы поговорить ни о чем. Престон оставил свой номер телефона и еще несколько лет ждал звонка. Кортес позвонил. Они договорились встретиться, но не сложилось. Друг детства исчез. До сегодняшнего дня.
– Престон, Престон, – повторял Кортес. – Как ты?
– А ты? Я думал, не увижу тебя никогда. Я что-то слышал…
– Да, да, – перебил Кортес, – Я в порядке. Как твои дела?
Он смотрел на друга детства с любопытством и настороженностью. Оценив одежду, внешний вид и почти полную бутылку бурбона Кортес сделав предварительные выводы, спросил:
– Давно пьешь?
– А ты отлично выглядишь, – Престон проигнорировал вопрос. – Ты в армии или как?
– Давно пьешь? – повторил Кортес.
С самого детства спорить с Кортесом было невозможно, бесполезно. Все должно быть только по его правилам и законам. Всегда. Он никогда не отступал.
Престон изменился в лице, отвернулся, допил одним глотком алкоголь и сказал в сторону, не глядя на друга:
– Давно. Не помню уже. Выпьешь со мной?
– С удовольствием.
Кортес сам взял стакан и налил себе.
– За что пьем? За встречу? За забытую дружбу? За удачу? – немного резковато спрашивал человек со шрамами.
– За жизнь… Мою законченную жизнь. Давай без советов и философии. Рад тебя видеть… Честно.
Престон ударил стаканом в стакан Кортеса и выпил. Друг детства чуть отпил и молчал. Престон начнет выговариваться и он не станет ему мешать. С него не убудет. Кортес послушает о проблемах, выпьет еще немного и их пути разойдутся. С детства жизнь изменилась. Они стали другими. Взрослыми.
Через полчаса они уединились за дальним столиком. Монолог Престона прерывался редко. Чтобы собраться с мыслями, чтобы выпить. Кортес не перебивал, слушал внимательно. Изредка что-то уточнял или подстегал продолжать.
– Вот так Кортес, – подытожил Престон. – Легче мне не стало, но все равно спасибо, что выслушал. Мне никто не поможет, даже ты…
Во взгляде подвыпившего Престона промелькнула надежда. И тут же потухла.
Кортес молчал. Услышанное не поразило его и не удивило. Но затронуло. Неожиданно сильно. Желание помочь становилось невыносимым. Он не знал как жил Престон, но представлял его успешным, холеным, солидным представителем когорты людей превративших пресловутую американскую мечту в реальность. Сейчас Реймонд Престон опустился почти на дно. Осуждать или давать бесполезные советы Кортес не хотел. Свои проблемы самые большие, самые тяжелые. Престону не нужны слова, ему нужен выход из безвыходной ситуации. А кто специалист в таких делах? Конечно же, Рауль Сантьяго Кортес.
– Пойду я Кортес. Будь здоров. Жаль, не вовремя мы встретились…
Пьяный грустный голос Престона звучал тихо и хрипло. Он подал руку ладонью вверх. Кортес крепко пожал руку и не спешил отпускать. Престон дернулся и осекся. Посмотрел с удивлением на старого друга и еще раз попытался освободить руку. Бесполезно.
– Я могу тебе помочь, – сказал Кортес и резко ослабил хватку.
Престо с трудом устоял на ногах.
– Что? Ты можешь мне помочь? – Престон не верил в услышанное.
Кортес молчал.
– Это невозможно…
– Ты забыл, Престон. В моем словаре нет такого слова.
Сквозь алкогольное помутнение Престон силился понять – это бред, шутка, галлюцинация. Кортес не дал ему время разобраться в своих терзаниях.
– Заплати за выпивку. Я жду на улице, – спокойно и вполне серьезно сказал Кортес и вышел из бара. Дождь утих и теперь шел мелкой густой сыпью.
Престон вышел и подозрительно посмотрел на Кортеса. Алкоголь сегодня быстрее выветривался. Ему вдруг стало холодно, он поежился и стал дышать на ладони, пытаясь их согреть.
– Садись, – пригласил его Кортес и сам уселся за руль новенького блестящего от влаги БМВ.
– Куда мы едем? – поинтересовался Престон.
– К тебе.
Еле слышно заурчал мотор машины.
– Это в двух кварталах. Долго ехать не придется.
– Даже и не думай Кортес! Я не останусь в стороне. Это немыслемо.
Алкоголь стремительно улетучился. Ломка достигла свого аппогея. Тело не слушалось, мысли путались, голос казался чужим. Он не мог оставатися на одном месте, бегая по комнате собственной квартиры, трогая всевозможные мелкие предметы без надобности, часто выглядывал в окно, умывался холодной водой каждые пять минут.
– Давай пойдем простым путем. С логикой и разумом. Без нравственности и морали. Без понятия о том, что хорошо, а что плохо, -сдержанно, хладнокровно говорил Кортес.
Он отказался от преложения Престона присесть и весь разговор провел на ногах. Идея, которую Кортес предложил на рассмотрению старому другу детства была безумней самого безумного поступка. Но именно она могла вернуть Престона к жизни. Он испугался лишь на мгновенье. Он подумал всего пару минут. Почему он сам до такого не додумался? Почему Кортес захотел ему помочь? Они встретились именно сейчас, в самый тяжелый для Престона период в жизни.. Кортес сразу начал с главного, без раскачки. Престон слушал не говоря ни слова, мгновенно оценивая и к окончанию речи был полон решимости без тени сомнения.
– Итак. Какой смысл всей операции, если с тобой что-то случиться? – продолжал говорить Кортес.
– То есть я должен сидеть и ждать пока ты и другие рискуют своими жизнями? Ради меня!
– Угомонись, Престон. Рисковать мы собираемся минимально и точно не ради тебя.
– Я все равно не согласен. Пойми, я должен что-то делать… Я не смогу жить…
– Да заткнись ты! Не смогу жить! – импульсивно передразнил Кортес. – От тебя нужно только согласие. Остальное я сделаю сам, просто не мешай мне.
– Ты же сам понимаешь, что это не правильно. Позволь мне быть в деле. Я не стану мешать, я хочу быть нужным.
Кортес с укоризной посмотрел на Престона и вспомнил детство. Примерно так канючил десятилетний Реймонд Престон, уговаривая друга взять его с собой ночью в гавань. Кортес от кого-то услышал, что на одной из лодок перевозили экзотических животных с диковинного острова Мадагаскар и он не мог упустить шанс. Тогда Престон уговорил его и естественно попался, что вылилось в дальнейшем в домашний арест на два месяца. Необыкновенный, причудливых зверушек Кортес так и не нашел, зато понял, что товарищ его нерасторопен и не очень быстр.