Мертвые страницы. Том II

Пирамидоголовый монстр оказался беременной сестрой Полиной, облачённой в предельно клишированный костюм ведьмы (и в серьги в форме тыковок), и Женей, которому до рождения оставалось ещё два месяца.

– Что ты опять творишь?! Что ты сделал с Криси?!

– Я ничего такого не хотел! – затараторил Тима, спешно отвязывая грызуна от досок. – Мне просто нужно было принести кого-нибудь в жертву Чучундре! – Мальчик поднялся и протянул сестре заёрзавшую в руках крысу.

Полина всмотрелась в острую мордочку Криси; грызун, узнав хозяйку, расплылся в подобии улыбки.

– В жертву принести… Чучундре. Вот дуралей… Ну и как, вызвал своего демона? – ядовито скривилась старшая.

Тима смерил её с ног до головы.

– Даже двух, – пробормотал он, не решив до конца, хочет ли он, чтобы сестра услышала ответ.

– Давай, сворачивай свой недоалтарь и выходи! – Обычно Полина устраивает долгие и громкие разборки, но на этот раз ей было не до этого. – Не хочу опаздывать на тусняк из-за твоих закидонов, – добавила она и удалилась с крысой в руках, не потрудившись выключить свет или хотя бы прикрыть за собой дверь.

Печально вздохнув, Тима закрыл дверь сам. В который раз он пожалел, что родители отказываются устанавливать на неё замок, или хотя бы обычную щеколду. Ритуал сорван, а ночь, подобная этой, бывает лишь раз в году. Но делать нечего. Мальчик вытащил из-под кровати потрёпанную школьную тетрадь и с кислой миной пролистал её страницы.

«Долгие часы размышлений и поисков в Интернете. Все эти походы в лес и за гаражи, все эти приготовления – и всё зря!»

Серые страницы в широкую линейку запечатлели на себе загадочные формулы, рисунки диковинных и жутких существ, отрывки корявого, едва читабельного текста и громкие заголовками: «Призыв Кровавой Мэри», «Призыв Слэндермэна», «Коридор в Закулисье» и многие, многие другие. В неровных кружках напротив большинства из них были выведены жирные кресты.

Кружок напротив заголовка «Призыв Чучундры» дразнил своей незаполненностью.

– Может быть, всё это работает лишь в определённое время? – пробубнил Тима, ставя крест на прерванном ритуале. – А вдруг это могло сработать только сегодня, в Хэллоуин? Умеет же Поля припереться, когда не надо! Поля-корова… – он швырнул тетрадь и ручку с обгрызенным колпачком на кровать.

Раньше Тиму не брали на праздник. Более того, раньше от праздника-то было только название, а на этот раз кое-кто подсуетился и организовал настоящую костюмированную вечеринку. А раз сестра заглянула в Тимину комнату, значит, родители уже собрались, и ждали только его. Мальчик пригнулся к полу и разом задул все свечи, после чего переставил их на стол. Только сейчас, когда ритуал уже завершился, до мальчика дошло, что он не удосужился задёрнуть шторы, из-за чего, в случае успеха призыва, кто-нибудь мог заметить Чучундру.

«Ей бы это не понравилось».

Глаза Тимы уже начинали щуриться и слипаться, ибо он не привык бодрствовать столь долго и до столь позднего часа – родители вечно старались уложить его спать пораньше. А ведь это сильно мешало: не каждого монстра можно призвать днём на выходных! Запоздало зашторив окна, Тима выключил свет и подхватил тетрадь с ритуалами – ещё раз посмотреть, всё ли он правильно делал.

«Блин, а вдруг всё надо было делать наоборот?»

Взгляд мальчика пал на зеркало. Уличный свет, худо-бедно просачивавшийся сквозь крошечные интервалы между коричневыми полотнами шифона и белыми оконными рамами, едва вылавливал из тьмы очертания мебели и некоторых предметов: свечей, книг на полке, зеркала на стене, двух силуэтов в нём, блестящую латунью дверную ручку…

Ручка резко опустилась. Тима обернулся, а его сердце чуть не выскочило из груди. Казалось, что дверь открывается слишком медленно…

– Ты уже готов?

Знакомый голос разом смыл тревогу, словно растворитель краску с картины. Тут же в проёме появилась кудрявая голова, а затем и всё остальное, облачённое в костюм скелета.

– Да, мам, – выдохнул Тима, невольно улыбаясь и натягивая на голову капюшон. – Уже иду!

– Хорошо! – весело подмигнула мама и тоже натянула на голову свой капюшон, демонстрируя сверкающий белизной череп.

Затем женщина вернулась в коридор и прикрыла дверь. Пока та закрывалась, Тима заметил, что кости на костюме светились тем ярче, чем темнее становилось кругом.

«Это даже круче, чем мой костюм сектанта!»

Увлечённый мыслью о маскарадном костюме, Тима не почувствовал лёгкое, эфемерно-воздушное прикосновение к спине.

Цепкие, словно щипцы, руки схватили мальчика за плечи и рывком развернули. Вскрикнув от неожиданности, мальчик упёрся взглядом в тёмное ничто. Лишь спустя несколько мгновений испуганного снования по чернильным прямоугольникам штор глаза выцепили шероховатый столб позвоночника, не обременённого ничем, кроме нескольких пар рёбер.

В животе похолодело. Тима поднял голову.

Высохшее бледное лицо с провалившимся носом.

Бездонные глаза.

Вместо вопля ужаса из горла мальчика вырвался только хрип, похожий на сиплое бормотание пьяницы.

Тима не смог отвести взгляда от чёрных кругов пустых глазниц, даже когда они сменились космическим простором раскрытой пасти…

***

– …слышишь, ктулхист хренов? Вылезай из своей пещеры, а то без нас всё съедят!

Полина вошла ещё бесцеремоннее, чем прежде. Скудное уличное освещение не позволяло сходу разглядеть низкорослую фигуру в робе, если таковая здесь была. Снова нашарив на стене выключатель и вернув миру вокруг определённость, Полина нервно усмехнулась.

– Ладно, сейчас ты меня напугал… Выходи, ну! «Шалость удалась» и всё такое…

Раскрытая на кровати школьная тетрадь в линейку смотрела в потолок загадочными формулами, рисунками, отрывками корявого, едва читабельного текста…

– Тима, г-где ты?

Что явно было не так. Ни под кроватью, ни в шкафу никого не оказалось.

Зато кружок напротив «Призыва Чучундры» злорадно щеголял галочкой.

Просьба

1

– Молодой человек! Молодой человек!

Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что звали меня. Одиночество притупляет восприятие, и голос должен был пробиться через пелену рефлексии и музыки в голове (я и без наушников могу оградиться от этого мира). Плюс ко всему, я шёл с работы и сильно устал. Даже не от самой работы, а от дороги туда-обратно. Толпа в метро высасывает жизнь, аж в сон клонит.

На другой стороне дороги стояла пожилая пара, довольно симпатичная, если не обращать внимания на морщины: высокий старик в строгом костюме, блестящий сединой на висках, и миниатюрная, улыбчивая, с блестящими глазами бабулька-живчик в бежевых свитере, брюках и туфлях-лодочках. Она махала рукой до тех пор, пока я не пошёл в их сторону.

– Вы не торопитесь?.. Простите, пожалуйста. Видите ли, – начала старушка, – мы приехали за внучкой, забрать её за город. Поле, лес, речка… Она не в курсе, это сюрприз. Все говорят ей, что мы не сможем приехать… Мы хотим забрать её, но так, чтобы ни с кем не видеться; моего сына удар хватит, если он нас увидит – так давно мы не общались… Молодой человек, можно, мы вас попросим кое о чём?

У меня нет привычки отказывать пожилым людям. То ли они так убедительно просят, то ли мне попросту жалко их из-за присущей их возрасту немощи. Я молча кивнул, давая понять, что выслушаю просьбу, хотя, признаюсь, высказанное желание забрать ребёнка незаметно от родителей должно было насторожить.

– Динка сейчас во-он в том доме, – заговорил старик, указывая на четырёхэтажное здание в конце улицы, – срединный подъезд, третий этаж… —Старик не успел договорить, так как его перебила бабушка.

– Квартира номер 27. Не могли бы вы подняться и позвать её выйти к нам?

Тут уж я не смог промолчать.