Грандиозная история. Часть вторая
А продавец тем временем искал для него болгарский анальгетик, используемый для внутримышечной инъекции. Наконец, продавец сумел найти препарат в упаковке, что стоял на самой верхней полке. Он спустился со стремянки и с упаковкой в руках подошёл к стойке. Продавец положил препарат рядом с йодом и со шприцом средних размеров, а после, вздохнув, произнёс, пробивая ценник на сделанные покупки:
– Так… С Вас 3220 рублей. Картой будете оплачивать?
– Да. Пожалуй. – Ветров достал из бумажника банковскую карту и воткнул в терминал, а после принялся набирать ПИН-код.
Тем временем доктор Страшинин, нацепив на нос очки, визуально осмотрел сломанное у Самсонова предплечье, держа руку на высоком столе, после чего, откашлявшись, задумчиво произнёс:
– Серьёзный перелом, действительно. Хм, пройдёмте-ка за мной. – врач удалился в соседнюю комнатку, которая как ответвление отходила от основного кабинета. Самсонов послушно направился следом.
Эта комнатка была более освещённой и в ней ослепительно светило три мощных прямоугольных лампы. Она в общей сложности по площади была метров десять, если не меньше. В глаза первым делом бросался стоявший посередине более низкий металлический стол, предназначенный для накладывания гипса. Страшинин попросил Самсонова положить руку тыльной стороной прямо на стол. Тот исполнил это указание. «Чёрт, куда же я подевал его!» – пробормотал врач и прошёл в основной кабинет. Он явно там что-то искал, поскольку было слышно, как он открыл ящик и, шурша пакетами, что-то оттуда вытащил. Врач вернулся обратно и поставил на стол пластиковую коробку, в которую был налит жидкий гипс.
– Извините за ожидание! – взволнованно проговорил доктор и бросил взор на Самсонова, повернувшегося к нему лицом, а потом по какой-то причине волнение на лице у травматолога сменилось хмуростью.
– Ничего страшного… Почему Вы нахмурились? – обратил внимание Иннокентий на резкое изменение в лице у доктора.
– У Вас нос сломан. – пронзительным взглядом посмотрел врач на его нос. – Подрались с кем-то? – это было первое, что пришло ему в голову.
– Ну, как бы да… – неохотно признался Иннокентий. Ему вовсе не хотелось этого говорить, однако, взгляд доктора будто бы загипнотизировал его. Хотя на самом деле это был никакой не гипноз, а лишь внушающий голос врача.
– Не стесняйтесь. Драка, так драка. Житейское дело. Ко мне, кстати, частенько обращались граждане, пострадавшие в ходе пьяных драк, выяснения любовных отношений, подростковых разборок… По какой только причине не приходят. И их тысячи и тысячи. Так что расслабьтесь, я сталкиваюсь с этим постоянно. – доктор Страшинин ещё раз осмотрел нос и сказал: – Давайте, я его Вам вправлю.
– Ну, если Вы умеете это делать… – не успел Иннокентий договорить, как врач уже вправил ему смещённый хрящ, молниеносно до этого обхватив нос двумя руками и резко дёрнув.
Самсонова пронзила на время острая стреляющая боль в области носовой перегородки. Потом болевой нерв пошёл дальше, зацепив по касательной носоглотку и аденоиды. Затем боль буквально растворилась и внезапно наступило облегчение, такое же, какое испытывают при вытаскивании иглы из тела. Киллер правой рукой нащупал свой нос и радостно убедился, что перегородка действительно выправилась и стала ровной, а дышать стало гораздо легче – воздух нормально зациркулировал, и ноздри расширились. Он поблагодарил доктора, и тот, окунув руки в жидкую светлую как мел субстанцию, принялся накладывать гипс пациенту.
Через примерно тринадцать минут Самсонов довольный вышел из кабинета и устремился к выходу, возле которого его ожидал подполковник Ветров. Сергей Александрович, увидев его с положенной в повязку рукой, шутливо произнёс:
– Клиент готов.
– Да, это верно… – ответил Иннокентий и, посмотрев на припаркованную ауди, торопливо прошёл к ней.
– Правильно мыслишь! – крикнул ему вслед Сергей и тоже двинулся к своей машине.
Он близко подошёл к автомобилю и уже тогда разблокировал двери. Нет, Ветров, конечно, мог это сделать гораздо раньше, если бы… Если бы он знал наверняка, что Иннокентий не собирается никуда сбегать. Но уверенности в этом не было никакой, а потому Сергей Александрович решил не рисковать и делать всё так же, как он делал в своё время при конвоировании злостных преступников с места задержания до следственного изолятора. Так что лучше было лишний раз подстраховаться, а то мало ли что взбредёт в голову матёрому киллеру. Ещё угонит машину, а потом Ветрову придётся объяснять владельцу, почему он не возвращает машину. Ведь её он арендовал на время, на месяц. По истечении месяца придётся что-то предпринять.
Они оба сели в машину, Ветров повернул ключ зажигания, чтобы завести двигатель, а после вытащил из тёмного полиэтиленового пакета шприц и лекарство. Сергей раскрыл упаковку и вытащил пузырёк с анальгетиком. Самсонов удивлённо посмотрел на него и спросил:
– Что ты собираешься делать?
– Я хочу вколоть себе в мышцу анальгетик для снятия болевого шока.
– А, понятно…
Сергей отвинтил крышку флакона и засунул внутрь шприц, чтобы набрать лекарство в него. Когда шприц был забит под завязку, подполковник вытащил из флакона шприц, с иглы которого текли капли анальгетика. Ветров засучил футболку и, нацелившись на мышцу возле раны, со всей силы размахнулся. Шприц мощно проткнул кожу насквозь и воткнулся в мышечные волокна, и Ветров застонал от боли. Через несколько секунд, превозмогая острую боль, Сергей принялся вливать содержимое шприца себе внутрь. Когда лекарство было полностью использовано, Ветров в почти бессознательном состоянии осторожно вытащил иглу из тела, придерживая её сверху пальцем второй руки. Он достал из бардачка банку с ватой и пузырь со спиртом. Намазав кусок ваты спиртом, Сергей продезинфицировал след от укола, где уже начала сочиться кровь.
«Похоже, в сосуд попал. Зараза! – проговорил еле слышно Ветров, пытаясь остановить кровотечение. – О, вроде получилось».
Ему, в конце концов, удалось остановить льющуюся кровь. Всё-таки повреждение сосуда не имело катастрофических последствий, о которых в первую очередь подумал подполковник, но оказалось, что он просто поторопился с выводами. После он положил банку с ватой и флакон со спиртом обратно в бардачок, затем положил туда же использованный шприц и упаковку из-под лекарства.
– Вроде бы всё… – несколько возбуждённо проговорил Ветров. Видимо, лекарство начало действовать подобно адреналину, что в общем-то стало проявляться настолько необычным образом. Боль в районе подвздошной области у подполковника стала потихоньку стихать, снимая шоковое состояние у организма. Сергей облегчённо выдохнул, взялся за руль и переключил передачу.
– Я смотрю, ты уже не первый раз проделываешь такую процедуру. – обратил внимание Иннокентий на то, насколько виртуозно и профессионально Ветров проделал эту операцию со шприцом. И, кстати, одно дело, когда человеку делает укол кто-то иной, а другое дело, когда он сам проделывает эту работу.
– Да, я много раз проделывал это дело. В меня частенько стреляли, когда я работал в уголовном розыске. Вот тогда и приходилось усердно преодолевать боль, а затем колоть себе лекарство внутримышечной инъекцией. – принялся вспоминать Сергей Александрович, отвечая на вопрос своего попутчика, и параллельно тронулся с места, а потом уехал со стоянки на дорогу.
– Хм, для полицейских, получается, инструктаж проводится? – поинтересовался Самсонов.
– Да нет, – невозмутимо проговорил Ветров, – никто нас этому не обучал, мы сами всё делали, сами. Хотя, конечно, мой опыт в армии, где я проходил срочную службу с 2003-его по 2004 год, я думаю, сыграл свою роль и позволил мне выживать в любых условиях.
– А я почему-то решил, что ты был каким-нибудь десантником или пехотинцем…
– Ты подумал, что я из бывших военных? Хе-хе, ты был очень близок к истине, но нет. Я лишь проходил службу, впрочем, как и многие. Нет, я ещё раз готов тебя огорчить, я к армии не имею абсолютно никакого отношения.
– Ясно. Мне, конечно, в этом плане повезло, – усмехнулся слегка нервно Иннокентий, – я в армию не попал. И я благодарен судьбе за это. Потерять год или два своей жизни, брр. Такое себе дело.
– Да, считай, тебе повезло. Потому что в принципе служба в нашей армии не даёт ничего, от слова совсем. Только драгоценное время потеряешь зря.
– Да я знаю… – тяжело вздыхая, Самсонов согласился и выглянул в окно, за которым виделись проезжающие мимо машины, да светлое небо с лесистыми пейзажами, характерными для Карелии.
Они оба замолчали, поскольку к сказанному добавить было нечего, всё и так было понятно без лишних слов. Ветров скоро выехал на трассу, и они поехали по ней до границы с Финляндией. Пока они ехали, автомобиль под воздействием мощного ещё летнего солнца нагрелся до раскалённого состояния, прямо как та крыша на здании, и превратился буквально в сауну, из-за чего Ветрову пришлось открыть два передних окна, поскольку толку от кондиционеров не было никакого. По дороге подполковник передал Иннокентию поддельные документы, что хранились у него в сумке, которая стояла на заднем сиденье и которую он попросил Самсонова взять оттуда и передать ему.
Он порылся в спортивной сумке и вытащил из неё загранпаспорт и обычный паспорт, сразу отдав всё киллеру. Раскрыв загранпаспорт, Иннокентий обнаружил, что там было вписано имя некоего Аркадия Павловича Судного, уроженца Волгограда и 1977 года рождения. Впрочем, в обычном гражданском паспорте были указаны те же данные. Всё вроде бы с документами было в порядке, да вот только в них не оказалось фотографий, что, конечно, смутило Иннокентия.
– Всё хорошо, правда, фотографий не хватает…
– Хм, да действительно. Как-то я об этом не подумал. У тебя же с собой твой настоящий паспорт?
– Да, должен быть в кармане куртки, – Самсонов с деловым и серьёзным видом принялся рыться во внутреннем кармане куртки, – действительно, паспорт там есть. Сейчас достану.
– О, отлично! – торжественно воскликнул Сергей Александрович. – Всё не так уж и плохо… Значит так, у меня есть клей, он лежит в бардачке, возьми его и аккуратно приклей фото в загранпаспорт.
– А с паспортом что делать?
– С новым?
– Да, я о нём и говорю. Хотя у меня же есть ещё один липовый паспорт с моей фотографией. – вытаскивая второй «свой» паспорт, сказал Иннокентий обнадёживающим голосом.
– Ну вот, и решили все вопросы. Значит, берёшь фотографии и клеишь их. Только аккуратно, а то нас не пропустят через границу и точно арестуют…
Самсонов приступил к переклеиванию фотографий, и, в конце концов, уже на подъезде к очереди из машин, которые выстроились плотной вереницей возле контрольно-пропускного пункта Нуйямаа—Брусничное, он успел проделать всю эту работу. Ветров, остановившись возле последней машины в очереди, осмотрел оба паспорта и, не заметив ничего экстраординарного в приклеенных фотографиях, одобрительно кивнул. Теперь лишь оставалось ждать, когда дойдёт очередь и до них тоже…
Глава XVII. Желанная вещь
I
Восьмое августа, двенадцать часов дня. При блеклом свете солнца, которое сегодня было скрыто большими тёмными кучевыми облаками, Андрей Иванович выпивал уже третью чашку кофе. Он бы не стал пить столько кофе, после которого у него, как правило, подскакивало давление, однако, жуткая духота в полдень за некоторое время до грозы, что была обозначена в прогнозе погоды, заставляла его делать это. Пот струями стекал с его покрасневшего лица, а в горле то и дело невыносимо пересыхало, что очень утомляло его. И, пожалуй, кофе в такой ситуации было единственным спасением.
Андрей Иванович так бы и продолжал спокойно сидеть и попивать кофе, пока к нему вскоре в кабинет не вбежал Петрович. Уже сейчас были слышны характерные для него быстрые постукивающие шаги по ступеням старой лестницы, которой было примерно сто пятьдесят лет. И Шляпник сделал последний глоток и с замиранием сердца принялся ожидать дорогого гостя, внимательно вслушиваясь в каждый шаг, и они со временем становились всё громче и громче. Наконец, тень Галицкого показалась уже у входа в кабинет.
– Это ты, Галицкий? – упреждающе задал вопрос Шляпник Петровичу, прежде чем тот успел показаться в проходе.
– Угу. Это я. – ответил озадаченно Петрович и показался у дверей. – Как Вы догадались? – удивлённо подняв правую бровь, спросил он и переступил порог комнаты.
– По твоим шагам. Их слышно издалека с таким отчётливым стуком, типичным именно для тебя.
– Да? Я как-то раньше и не думал, что мои шаги звучат как-то по-особенному. Вроде бы обычный отзвук. – проговорил Петрович, присаживаясь на стул и закидывая ноги прямо на стол.
– Э-э-эй, ты, это, притормози. Ты не дома у себя… Убери ноги со стола! – недовольно фыркнул Андрей Иванович, с осуждением глядя на Петровича.
– Не понял. А что такого? – искренне изумился Галицкий. – Когда я был в мафии, нам разрешалось так делать.
– Но мы ведь не являемся мафией… И, вообще, что ты себе позволяешь?! Приходишь сюда, как домой, чёрт подери! – стал срываться на крик Андрей Иванович. Тем не менее Петрович даже не пошевельнулся и как сидел, запрокинув ноги на стол, так и продолжал это делать, презрительно глядя на Шляпника.
– Я не уберу ноги со стола! Мне так удобно… – ухмыльнулся Петрович.
– Убери по-хорошему ноги! А иначе я…
– Иначе что? Вызовете своих, чтобы они приехали и стаскивали меня со стола? Вы это серьёзно? Нет, Вам ничего со мной не сделать. Придётся Вам запихать своё мнение в одно место и терпеть моё столь разнузданное поведение.
– Ладно, как хочешь… – Шляпнику пришлось смириться с тем фактом, что ничего он не может сделать с Петровичем. – Так зачем ты пришёл сюда? Не помню, чтобы я звал тебя.
– Ну вообще-то меня интересует, что стало с моими друзьями… – загадочно проговорил Петрович.
– Какими ещё друзьями?! – нахмурившись спросил Андрей Иванович.
– Не притворяйтесь. Сами знаете, с какими.
– Ну, насколько мне известно, Курикин и Кац сбежали из страны. Куда они улетели, не знаю.
– Это хорошо, что им удалось уйти от Вас.
– Да не от меня они ушли. Их полиция преследовала…
– Не важно. Всё равно так или иначе Лесковец всё согласовывал с Вами, и Вам об этом, несомненно, известно.
– Откуда ты знаешь, что мы контактируем с генералом?! – возмущённо и в то же время с дрожью в голосе спросил Андрей Иванович. Он явно не ожидал, что Петрович каким-то образом получит информацию о его связи с Лесковцом.
– Вас это не должно волновать, Андрей Иванович. Я только скажу, что частенько я говорил с вашими людьми. – загадочно улыбнулся Галицкий.
Шляпник принялся судорожно перебирать варианты в голове, кто из его подчинённых мог рассказать Галицкому о том, что Лесковец сотрудничает с ним. И вновь оказалось, что о его связи с начальником местного МВД знали те же люди, которые по подозрению Шляпника могли быть кротами: Мясник, Ветров, Калугин, Светлицкий, Янычар, Шабанов и Журавлёв. Тогда у него закралась небезосновательная мысль о том, что загадочный крот и тот, кто разговаривал с Петровичем, это один и тот же человек.
Но, конечно, из Андрея Ивановича детектив был так себе. Он мыслил в совершенно неверном направлении просто хотя бы потому, что с Галицким общался Калугин, а кротом был Ветров. Сергею Александровичу было явно не до Петровича, у него были гораздо более важные дела. Август выдался богатым на события, соответственно, дел и хлопот становилось всё больше и больше.
– О чём Вы задумались, интересно? – издевательским тоном спросил Галицкий, нарочито поправляя шнурки на своих кроссовках.
– Не твоё собачье дело! – раздражённо ответил ему Андрей Иванович.
– Как скажите… А что с Вернером? – спросил Петрович, подозревая неладное. – Вы его, кажется, не упомянули.
– Для чего тебе знать? Что ты хочешь от меня?
– Ну, а сами как думаете?
– Прекрати отвечать вопросом на вопрос! – наехал на него Шляпник, уже покраснев от ярости. – Я тебя прямо спрашиваю: чего ты хочешь?
– Я лишь хочу иметь гарантии того, что со мной ничего не случится… Мне будет спокойнее, если я буду уверен, что с Вернером ничего не произошло. В противном случае я буду опасаться за свою жизнь.
– Погиб ваш Вернер! – ответил ему Андрей Иванович, сознательно делая упор на слове «ваш» с целью деморализовать Галицкого.
– Так Вы его убили? – обвинительным тоном проговорил Петрович. – Ни слова больше! Я знаю, что это сделали Вы! Без Вас здесь явно не обошлось… Вы, Андрей Иванович, просто чудовище.
– Я знаю… – согласился с его тезисом Шляпник, гордо поправляя свои очки в круглой оправе в тёмно-красных тонах, которые тщательно скрывали его карие глаза. – Мне об этом уже говорили. Да, я отдал приказ убить Вернера! – проговорил с довольным видом Андрей Иванович. – Мне плевать, что ты там себе думаешь. Я приказал сделать это, и я не стыжусь…
– Я так и понял, что Вам нисколько не стыдно! Всё-таки обострённое чувство стыда является прерогативой людей, обладающих высоким интеллектом…
– Хватит! – громко хлопнул Шляпник ладонью по столу, вставая с места. – Я не намерен слушать эту чушь! Может быть, это так, но не в моём случае. И с чего я вдруг должен сожалеть?! Это месть. Месть за то оскорбление, которое было причинено нашей банде, и мы такого терпеть не намерены, впрочем, как и твоё вызывающее поведение. Будешь себя так вести и дальше, получишь пулю в лоб. Ты меня понял?! – открыто пригрозил расправой Шляпник.
– Ладно… – почему-то облегчённо сказал Петрович, как если бы он уже испустил дух. Шляпнику это показалось весьма странным, поскольку он рассчитывал напугать Галицкого до полусмерти, а получилось всё ровно наоборот. – Ваше дело… Ну, тогда я пошёл. – опуская ноги со стола вниз, произнёс задумчиво Петрович и хотел было встать с места, как вдруг Андрей Иванович жестом руки остановил его.
– Постой! Я хочу тебе задать один вопрос. – Андрей Иванович откашлялся и продолжил. – Что отвозил Вернер в Парголово? – чрезмерно любознательным тоном он задал вопрос.
– Откуда Вы знаете?! – слегка испуганно спросил Петрович, явно не ожидая услышать столь каверзный вопрос, ответ на который давать он не хотел.
– Есть люди, которые являются моими глазами и ушами. Им я и поручаю проследить за интересующими меня персонами, в том числе за твоим другом Вернером. Этот же человек его и убил, кстати говоря. Но не думаю, что стоит тебе называть его имя…
– Я скажу только тогда, когда Вы назовёте имя убийцы! В ином случае я Вам ничего не скажу, ясно? – в ультимативной форме произнёс Галицкий, его голос звенел у него в груди, казалось, что вот-вот лёгкие лопнут от такого напряжения.
– Хорошо. Его убил Евстигнеев. Но имей в виду, если он погибнет, берегись меня! Я тебя предупредил!
– Да не собирался я его убивать. – невозмутимо проговорил Петрович. – Он же всего лишь ваша пешка, он никто.
– Это верно. – зловеще улыбнулся Андрей Иванович. – Теперь твоя очередь…
– Вернер в тот день, когда, как я понимаю, его и грохнули, отвозил наш мафиозный ноутбук…
– Какой ещё к чёрту ноутбук?! – недоумённым голосом перебил его Андрей Иванович.
– Эх… Тот самый, что использовался Советом мафии, насколько я помню.
– Надеюсь, это то, о чём я думаю… – проговорил неторопливо и в то же время жизнерадостно Шляпник.
Он сообразил, о каком именно ноутбуке идёт речь. О том самом, что обладал широкими возможностями. Тот ноутбук, который мог дать такие полномочия Ладожской банде, о которых раньше приходилось только мечтать. Ноутбук, который был запрограммирован одним из лучших программистов нашего времени Иваном Руздевым, обладавшим феноменальными мыслительными навыками (в общем, гигант и гений компьютерной мысли), мог выполнять множество различных полезных функций. Например, через него можно было прослеживать за перемещениями банковских карт, которыми расплачивались их обладатели. Понятно, что отслеживать обладателей можно было лишь в тот момент, когда совершались покупки по карте, а не постоянно. Впрочем, об этом уже говорилось ранее.
Ещё одной достаточно важной функцией перепрограммированного Хакером устройства было то, что можно было управлять распределительными сетями городской теплоэлектростанции, а также сетями главной газовой подстанции. То есть попади эта штука в руки Шляпника, он и его банда получит свободный и открытый доступ к критической инфраструктуре города. В любой момент тогда Ладожская банда сумеет вырубить электричество городу. На ум сразу же приходит достаточно конспирологическая теория, согласно которой некими силами производится план под кодовым названием «Обрушение», состоящий из трёх этапов: отключение всей инфраструктуры, парализация транспортной системы и, вдобавок, уничтожение финансовой системы государства. Но, слава богу, это только теория. Как оно работает на практике, не знает никто. И это хорошая новость.
Да, и ещё. Компьютеру при большом желании можно было добавить дополнительные функции. Ну, только в том случае, если устройство попадёт в умелые руки. Таким образом, компьютер в руках Андрея Ивановича становился бы очень грозным оружием. И кто знал, что Шляпник мог наворотить… Да всё что угодно! Поэтому важной задачей Ветрова (если, конечно, он сможет) не допустить этого любой ценой. Но пока подполковник, естественно, не знал, что Шляпник начнёт яростную и фанатичную охоту за такой, казалось бы, обычной вещицей, как этот ноутбук.
Да и Андрей Иванович до разговора с Петровичем сам, думается, даже и не подозревал о том, что у него появится желание искать этот ноутбук. Хотя было бы лукавством утверждать, что он не знал о существовании устройства и ни как о нём не думал. Андрей Иванович на самом деле давно заглядывался на него, но в его планах было при помощи мягкой силы завладеть им, а не забирать его силой у мафии. Но всё пошло не по плану, примерно в тот же день, когда Шляпник обозначил Каца чуть ли не кровным врагом, назвав того «предателем». Это, конечно, была полная глупость. Сам Андрей Иванович, значит, мог себе позволить выкручивать руки Кацу и нарушать всевозможные правила, а как только то же самое по отношению к нему начал делать Кац, то сразу с его стороны стали слышаться крики и вопли: «Предатель!»
Когда стало ясно, что забрать ноутбук себе «по-хорошему» не получится, Шляпнику пришлось смириться с этим фактом и ждать нового шанса. Как только мафия была уничтожена, Андрей Иванович благополучно забыл об этой ценной вещице. И теперь он вновь вспомнил о компьютере Хакера после разговора с Петровичем. В общем, Галицкий оказал большую услугу своему новому покровителю, рассказав, что именно вёз с собой Вернер в Парголово. Единственное, что оставалось непонятным для Андрея Ивановича, а кому конкретно вёз его ныне покойный Николай Вернер. Петрович же не знал для кого предназначался ноутбук, да и ему в общем-то было наплевать. Он во многом справедливо полагал, что этот вопрос его не должен касаться от слова совсем. Потому-то он и не задавался этим вопросом и благополучно пропустил мимо ушей то, что говорил Кац и Вернер, когда принималось решение об отвозе устройства вдове Руздевой.
И этот момент оказался весьма положительным для вдовы. Она пока что ещё находилась в относительной безопасности, поскольку Шляпник не знал, в какой из нескольких сотен квартир может проживать загадочный получатель интересующей его вещи. Не будет же он заставлять своих «орлов» входить в каждую квартиру и обыскивать её. Это было просто смешно и нелепо! И в этом Андрей Иванович отдавал себе отчёт, пока он мысленно обдумывал, что делать дальше. Но как только ему станет известно, кто получил в руки компьютер, который, разумеется, должен был достаться Шляпнику (таково было его мнение, а как известно, никто не может ему перечить), то немедленно он начнёт охоту за этим человеком и убьёт. Вот тогда-то положение вдовы и станет очень и очень угрожающим и чрезмерно опасным. Учитывая, что Светлана Алексеевна воспитывала двухлетнего сына, то Андрей Иванович, скорее всего, убил бы и его. Если знать его характер, то это было практически неизбежно…
– Кому именно он отвозил? – взволнованно спросил Андрей Иванович.
– Хм… Не знаю, честно говоря. Я как-то даже и не интересовался. – пространно проговорил Петрович, почёсывая свой нос, который чесался у него в последнее время постоянно.
– Что значит «не знаю»? – нервно спросил Андрей Иванович. Его эйфория сменилась гневом, причём гневом такого типа, будто бы ему что-то пообещали, а потом не выполнили своё обещание. Хотя Петрович ему ничего не обещал и не гарантировал. – Ты же входил в состав Совета мафии… ты должен знать!
– Откуда? Это было не в моей компетенции. – как-то виновато проговорил Петрович, будто бы от него что-то зависело.
– Так, а в чьей же?! – Андрей Иванович уже еле сдерживался, чтобы не закричать от отчаяния. Ведь он уже представлял себе, как он будет с помощью ноутбука терроризировать весь город. А теперь все его надежды рухнули в один миг, как по щелчку пальцев. Не надо было спешить со своими желаниями. – Ты, что, издеваешься?! – Шляпник, лицо которого налилось кровью и стало багряным, словно гранатовый сок, чуть ли не накинулся на него, их обоих отделял только стол, а так бы Петровичу не поздоровалось.
