Странник. Книга первая

Мы сели впятером: я, Дижело, старичок и еще два гоблина, на вид возраста моего товарища. Еда действительно была дрянная. Подобие супа, в котором плавали редкие овощи, и у меня попался хвост. А именно крысиный хвост. Как я понял, еду для гоблинов готовили из того, что могли найти. Овощи, скорее всего, выдавали небольшими партиями из запасов алхимика. Он в любом случае обеспечил себя провизией. Не думаю, что этот Фарнер питался жидким бульоном из крысы.

– Это Феликс! – показав на меня пальцем сказал Дижело присутствующим.

– Я Жутюступ! – показывая на себя, проскрипел гоблин старичок.

– Я Гиззола! – повторив движение старшего гоблина, пропищал один из гоблинов.

– А я Зилтози! – более высоким голом, чем у Дижело и его молодого соплеменника, сказал четвертый гоблин.

Я осмотрел последнего и тогда понял, что это девушка. У нее были вы отличие от мужских особей ресницы и более полные губы. Мне рассказали, что Зилзоти это сестра Зонворны, которая не так давно погибла. Как выяснилось, это была невеста Дижело. Теперь я понял почему этот юный гоблин, так рвался вернуться. И чувствовал его боль, которую он никак не мог погасить. В нем было столько ярости и страха, что мне было достаточно тяжело сидеть с ним рядом. Но я должен был его поддержать, ведь он спас мне жизнь. А я очень ценю людей, да вообще любое живое существо, которое не оставило меня в беде.

Жутюступ был старейшиной племени. Остальные старики давно погибли, этот маленький старичок, оказался на удивление выносливым. Вождем племени у гоблинов избирался самый сильный. Последний вождь был убит, когда гоблинов в цепях привели в это злосчастное место. Гоблинский воин, получив кирку и команду работать, решил рискнуть и с группой самых сильных представителей напал на голема. Битва закончилась за несколько минут, нападавшие были растоптаны.

В настоящее время гоблины так и не выбрали нового вождя, да и смысла в этом особого не было. Гоблинский вождь обеспечивал безопасность племени. А о какой безопасности могла идти речь, когда эти бедолаги находились в плену.

Гоблин по имени Гоззола был братом Дижело. Он очень плохо говорил по-человечески и в основном молчал. Что касается Зилзоти, она какое-то время вместе с сестрой работала на кухне. Но однажды две сестры увидели, что один из гоблинов совсем плох и отправили его работать на кухню, а сами остались добывать камень. Гоблины периодически делали ротации. Големам было все равно, а Фарнер все равно не различал их. Замены происходили, когда гоблины из башни приносили еду работавшим, а обратно мог вернуться уже новый состав.

Зилзоти ориентировалась в башне и знала, где что располагается. Это была нужная для нас информация, потому что сам Дижело в башне никогда не был.

– Какая-то штука стоит на третьем этаже. Там нет, нет… – рассказывала Зилзоти.

– Никого нет, – подсказал Дижело.

– Да, никого! – кивая подтвердила Зилзоти.

От старшего гоблина я узнал, что племя их сократилось более чем вдвое. Тогда Зилзоти при помощи Дижело, рассказала, что слышала, что алхимик собирается совершить очередной рейд, для пополнения рабочей силы. Но его намерения постоянно откладывались, а за счет того, что ряды гоблинов редели, запросы его совсем не уменьшались.

Мы начали продумывать план действий, но обед уже подходил к концу. Один из големов топнул ногой, что означало: «обед окончен». Я без восторга доел свой чудесный суп и отдал свою тарелку гоблину из башни. Конечно, еда была дрянь, но я понимал, что надо поддерживать в себе силы. Главное не отравиться, хотя за годы моих путешествий, что я только не употреблял в пищу.

Мы продолжили работать, я бил киркой по камню, второй рукой убирая челку, которая постоянна падала мне на глаза. Тогда я услышал громкие шаги, глянул на поляну, где обитали огненные элементали. В центре процессии шла фигурка человека с пятью повреждёнными каменными големами.

Жутюсуп сказал нам, что алхимик ушел, когда стемнело, днем ранее. Големов было более дюжины, хоть он и не смог точно сказать, какое количество их было. Значит в живых осталось только пять и как минимум семь, а может и десять великанов пали в бою.

По словам Зилзоти, алхимик после таких рейдов, минимум на два дня не выходил из своих покоев, восстанавливая силы. После он выходил на подсчет своих рабов и осматривал количество добытого камня. Если результат его не устраивал, он увеличивал рабочий день пленников для того, чтобы камня добыли еще больше. В течение недели он создавал новую армию големов и отправлялся на борьбу с огненными элементалями. Но если раньше он отправлял только големов, то последние раза четыре он сам возглавлял свое войско.

Плюс заключался в том, что у нас было два дня для того, чтобы пробраться в башню. И я уже начал продумывать, как это реализовать, когда осознал, что фигурка человечка с каждым его шагом становится все ближе. И никто не исключал, что раздосадованный Фарнер, может подойти к нам. Он в любом случае будет проходить каменоломню, а я уж очень сильно бросался в глаза среди зеленых, маленьких человечков.

Я поднял глаза на небо и начал сильно махать руками. Фарнер меня точно не мог видеть, потому что стоял я за большим камнем, но все же алхимик приближался и мое укрытие в скором времени становилось бесполезным. Сокол не обращал на меня внимания, пролетая мимо. Возможно, Леший занимался другими делами, он же не мог круглосуточно за нами наблюдать.

– Мне нужно стать невидимым! – прошептал я Дижело, показывая на увеличившуюся фигуру алхимика.

Дижело кивнул и начал громко кричать, прыгая на одном месте. Остальные гоблины непонимающе взглянули на него, но когда он указал им на сокола, начали делать то же самое.

А тем временем Фарнер уже практически подошел к каменоломне. Уже смеркалось, я пригнулся, но все равно меня было видно. Алхимик увидел танец гоблинов и направился в нашу сторону. Я чертыхнулся и понял, что сам навлек на себя беду.

Фарнер не дойдя нескольких шагов до камня, за которым я прятался, остановился. В сумерках мне было сложно рассмотреть этого человека. Но по очертаниям я понял, что это был мужчина лет тридцати с небольшим, чуть выше, худощавый. Ожогов, о которых мне говорили, в сумерках я не разглядел, но увидел, что его правый глаз светится, подобно пламени. Вернее, это было сложно назвать глазом, потому что кожа вокруг него полностью сгорела.

– Племя дикарей! – прокричал грубый, скрипучий голос Фарнера, – что вы делаете?

Он с отвращением глядел на гоблинов, которые продолжали прыгать на месте, но после крика алхимика все разом остановились. К сожалению, сокол так и не обратил на них внимания. Наступило секундное замешательство, но Жутюступ не зря был старейшиной гоблинов.

– Хозяин прийти! – что есть сил прокричал старый гоблин, – великий человек!

На лице Фарнер появилась самодовольная улыбка. Но алхимик решил пройти мимо шахты, поэтому свой путь он продолжил в мою сторону. Увидев это Дижело, опять начал громко прыгать и кричать, остальные последовали его примеру.

– Давсе! Хватит! – прокричал недовольный Фарнер.

Но этого последнего гоблинского рывка, а может быть и крика самого алхимика хватило для того, чтобы сокол увидел происходящее. Фарнер недовольно посмотрел на небо и проворчал:

– Когда я разберусь с этими элементалями, я займусь этим лесным духом.

Гоблины замерли в ожидании, а Фарнер уже подходил к моему камню, когда в последний момент я получил невидимость. Сердце мое билось чаще, я стоял, как вкопанный. А алхимик проходил мимо меня. Он на мгновение остановился и мне показалось, что посмотрел в мои глаза, тогда я смог полностью его осмотреть.

Выше меня он был, как минимум на голову. Одет в черную рясу, под которой я увидел болотного цвета рубашку. На его шее была одета длинная цепь, с амулетом, который висел практически на животе. Я думаю, это был тот самый артефакт, который отвечал за подчинение големов. Если вдалеке мне показалось, что этот человек был худощавым, то теперь я понял, что он очень худой. Одежда на нем висела, как на вешалке. Сильно обхоженные руки, правая часть лица наполовину сгорела, левая скула провалена от страшного ожога. А самое главное – это огненное свечение на месте правого глаза.

Фарнер стоял около минуты, на том месте, где напротив него стоял я. Я задержал дыхание, моя потная правая рука лежала на эфесе меча. Когда я взглянул на его мертвый глаз, по моему телу пробежали мурашки. Глядя туда, казалось, что это портал в преисподнюю.

В тот момент мне не надо было мешкать. Големы были в нескольких шагах от меня, а мне надо было просто выхватить меч из ножен и одним движением перерезать его худую глотку. Но я стоял и смотрел в это бездонное огненное свечение, что сияло вместо правого глаза алхимика. А когда услышал шаги голема за своей спиной, понял, что железные гиганты никуда не девались, а то время, что на мне наложено заклятие естественно привлекло это механическое существо.

– Стоять! – скомандовал Фарнер, – я сам дойду!

Подняв правую руку, с ожогами, алхимик устало направился в сторону башни. А железный голем, так и стоял на месте. Я резко выдохнул и только сейчас почувствовал, как по моей спине пробежали капли пота. Когда я уже собирался отойти от места, где простоял все это время, Фарнер резко обернулся, я замер на месте.

– Работайте! Мне нужно очень много камня! И у Вас на это два дня! – громко проскрипел алхимик и удалился.

Гоблины продолжили работать, а я нисходя с места, дождался пока фигура алхимика не исчезнет в башне и поднял свой взор на вверх, где за мной наблюдал парящий в небе сокол. Хоть одному из големов было сказано стоять, остальным такую команду не давали. А моя магическая аура, только усиливалась, от времени в невидимости, так что стоящие вдалеке от меня железные гиганты, в какой-то момент могли это почувствовать.

Я перестал чувствовать магическое присутствие, которое я всегда сравнивал, с таким состоянием, когда по твоему телу проходит слабый заряд, или вибрация. Меня увидел Дижело и подошел.

– Человечек явно везучий! – пропищал он, широко улыбаясь.

Так мы отработали еще около двух часов и нас погнали к башне, где мы поели очередной крысиный суп. А потом нас повели в темницу. Я до такой степени устал, что совершенно не обращал внимание на дикую вонь, которая исходила от каждого из присутствующих. Мой нос находился в шоке после ночи в пещере с Дижело, а тут таких гоблинов было в десятки больше. И располагались мы в этой темнице, как огурцы в бочке.

Как я понял, Фарнер усиливал работу машины, чтобы та выдавала максимально минусовую температуру воздуха. По моему мнению, это все делалось для того, чтобы хоть, как-то ослабить огненных элементалей. Но так как очередная битва была окончена, машина уже не производила холодного воздуха. Так что в темнице было очень душно и жарко.

Оставаться тут долго было нельзя. Еще несколько таких дней и силы начнут меня покидать. Надо было действовать. Я подозвал Дижело и Жутюступа и рассказал им свой пл