Монголия белая. Трилогия. Книга первая

Попутчики в ряду потихоньку удивляли. Один из них был мужчина средних лет, разумеется, монгол, и своим видом ничем не выдавал своего бунтарского характера. Стоило нескольким глоткам крепкого достичь каких-то потаённых мест его нутра, он тут же совершил дерзкое преступление – подверг мирно-спящих пассажиров и смелый лётный экипаж невиданной опасности – покурил в туалете. В итоге был разоблачён с позором, унижен признанием, и, как в детском саду, дал обещание, что больше так не будет. На этом суровость законов «Аэрофлота» ограничилась, хотя штраф преступник по прилёту всё же заплатил. Немного придя в себя после конфуза, преступник стал словоохотлив и рассказал немного о себе. Оказалось, что он практически француз и живет в предместье Парижа с женой и детишками. Возит всякую всячину на «фуре» по всему Евросоюзу и абсолютно доволен жизнью. И таких монгольских семей много, как я впоследствии узнал. Получается, цивилизация их всё же к рукам прибирает, и комфорт побеждает суровый, простой и понятный образ жизни, несмотря на всю неприхотливость этого крепкого степного народа. Страну свою они очень любят, природу обожают, но жить большинство хочет где-то «За», а «В» ездят только в отпуск или по неотложным делам каким-то.

Другая моя попутчица оказалась учительницей русского языка слегка преклонных лет, и по совместительству ей пришлось стать моим переводчиком, поскольку водитель «фуры» был франкоговорящим европейцем, как мы уже знаем, и я без перевода понимал лишь, когда ему надо было смочить горло моим виски. Ближе к середине полёта нас всех неплохо накормили и гормоны счастья стали пробиваться наружу. Мы начали петь. Сказать, что я был удивлён нашим трио и его познаниями советского фольклора, значит ничего не сказать. Я был сражён. Пел даже дальнобойщик, хотя русский язык не знал в принципе. Терпеливость черноголовых слушателей всего салона самолёта поражала. Не было ни одного замечания. Дети тоже не смели орать. В общем, концерт прошёл с триумфом, но без аплодисментов и в полной темноте. Дальше мы как-то неожиданно уснули.

Приземлились на рассвете. Силуэт аэровокзала не впечатлил, но я другого и не ждал, особенно после краткого ликбеза от моих новых друзей, полученного в полёте. «Друзья», протрезвев, абсолютно изменились, и таких серьёзных монголов ещё свет не видывал. Водитель-француз грустно пошел платить законный штраф, а учительница-переводчик растворилась среди монгольских лиц, которые были тоже очень серьёзны. Пройдя несложную процедуру контроля, я забрал с ленты свою синтетическую сардельку и, убедившись, что она цела, направился непосредственно в Монголию. Первый вздох морозного воздуха меня крайне удивил. Я знал, что будет минус тридцать, но по факту этого почти не ощущалось. Впереди я увидел сияющую в улыбке, белобрысую физиономию, и понял, что передо мной мой друг. Мы обнялись.

Водитель

Пройдя на парковку, где в предрассветной тишине среди замороженных в инее автомобилей стоял одинокий «крузак», контрастно выделявшийся блестящей чистотой и радикально чёрным цветом. Из-под него густыми белыми клубами валил выхлоп, и я догадался, что это и есть наш трансфер. У машины нас кто-то встречал.

– Доброе утро, – слегка медленно сказал водитель и коротко представился, – Ган-Болд.

– Андрей, – назвался я и поздоровался в ответ. – Доброе утро! Свежо у вас тут!

Монгол улыбнулся, и мы пожали руки. Меня посадили вперёд рассматривать красоты, «крузак» тронулся, и мой друг начал чересчур непринужденную беседу с водителем, так что мне стало как-то не по себе от такого панибратства.

– Ничего-ничего, ещё отоспишься, – успокаивал он, – не каждый день к тебе такие гости приезжают.

– Я очень рад, – сказал устало водитель, – твой друг-мой друг, – посмотрел на меня и белоснежно улыбнулся.

Я наконец понял, кто есть на самом деле водитель, но не это главное. Больше всего поражала чистота русской речи, как будто я никуда не уезжал. Готовясь к поездке, я специально не хотел знать, что меня ждёт, чтобы каждое последующее мгновение для меня было сюрпризом. Для любого путешественника – это ведь наивысшее счастье, а для меня оно оказалось вдвойне приятным, поскольку я был среди друзей. Как выяснилось, друзья учились в одной школе и знали друг друга с детства. Компания получилась тёплой в хорошем смысле слова, и мы были уверены в успехе во всём.

Ган-Болд, как-то отличался от уже виденных мною его соотечественников, но я не мог сразу понять, чем, то ли манерой держаться, то ли осанкой, лицо какое-то не такое круглое, прическа длинная, и всё говорило о каких-то внешних и внутренних признаках далеко не простого человека.

– «Калаш» в багажнике? – Спросил я ради шутки, вспоминая рассказы своих попутчиков.

– «Винчестер», – абсолютно серьёзно ответил Ган-Болд, – «калаш» у отца в машине.

Я посмотрел на водителя. Сзади раздалось фырканье напополам с икотой.

– Всё нормально, Андрей Георгич, все нормально, – продолжал через смех Захарыч.

– Волков в городе нет, – медленно выговаривал Ган-болд, – «калаш» не нужен.

– А «винчестер» всегда со мной, – после паузы заметил он, – так, на всякий случай, – добавил Ган Болд и наконец, улыбнулся, лукаво посмотрев вверх в зеркало, в котором сиял довольный Захарыч.

Успокоенный тем, что нас так просто не возьмёшь, я рассказал о своих приключениях при перелёте, чем немало повеселил своих спутников. За шутейным разговором время пролетело, и наш путь показался не долгим. По дороге я увидел непривычный пейзаж мягких холмов, покрытых жухлым плюшем из сантиметровой травы. Как мне объяснили, такая стрижка характерна для зимнего времени года, поскольку это всё, что остаётся от травы после прохода тучных стад самых многочисленных жителей Монголии. Я фотографировал всё, что казалось интересным, вертелся, создавал суету и надоедал вопросами. В конце поездки мы заметили странный серый туман, который висел над приближающимся городом. Оказалось, так образуется угольный смог от очагов тысяч юрт вокруг города, и он же накрывает элитные жилые районы дорогих многоэтажек. Эти стихийные поселения жмутся поближе к городской инфраструктуре и невольно создают экологический коллапс.

Ган-Болд оказался очень представительным бизнесменом и поселил нас по-царски в одной из гостевых квартир на верхнем этаже типа пентхауса в здании своего офиса. Такого я точно не ожидал. Видом из окон пентхаус похвастаться не мог, поскольку окружение состояло из типовой панельной застройки, так популярной в советском союзе, которую, кстати, советский союз там и построил. Решив не терять времени, кинув вещи, мы отправились в город. Улан-Батор оказался вполне себе столицей, с центральной площадью, дворцом, памятниками и даже одним небоскрёбом. Впечатляющие красоты не так впечатляли, как сами монголы. Несмотря на 30-и градусный мороз, почти все ходят без шапок и нараспашку. Все в чёрном, все очень серьезны, и все на тебя смотрят.