Царя Ивана Грозного,
И распахнулась дверь заветная,
Среди дыхания морозного;
И Свет слепящий,
Хлынувший из врат,
Вдруг осветил царем, творимый ад…
И видит царь глумленья дело:
В его мозгу засевший Зверь,
Как царств земных всех истинный правитель,
Девы Руси терзает тело,
Планетный Хищник Повелитель;
А царство всякое земное –
Есть механизм жестокий пыточный,
С шипами, клЕщами, и лезвиями,
КнутАми и ремнЯми, пЕтлями,
Для наслаждений, извращенных собранный
И абсолютной власти обретения…
И в действие приходит этот механизм –
От колеса вращенья,
От Хищника во Жертву, и наоборот,
По замкнутому кругу превращенья…
И человек, распятый механизмом,
Своих желаний терпит крах,
И пожирает Зверь,
Что колесо со наслажденьем крутит,
Его и боль смертельную, и страх…
И царство всякое земное –
Небесного есть Царства антипод,
Любви Христовой извращенье,
Гордыни ненавистный плод…
И у царя, у Грозного Ивана,
Свет вызвал совести ожог,
Что болью жертв его болит,
И царь земной – Царя Небесного, смиренно,
Об отпущении грехов своих молИт…
И тихим Божьим Словом,
Нищий и нагой,
Как обнаженный нерв,
Что от Любви вибрирует Христовой, –
Василий свет Блаженный –
У грозного царя
С лица оскал стирает искажЕнный…
И стала Площадь Красная – КраснОй,
Пре-красной стала тою Красотою,
От жаркого царева покаянья,
Что Мир спасет,
И душу человечью
В царствие Любви
Из царства зверя вознесет…
И умирает, распинаясь царь Иван –