Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 1
– Мой дорогой друг, – начал Ронко в своей изысканной манере, когда они остались наедине, – ты, кажется, уже говорил это мне, но позволь осведомиться еще раз: ты и правда так сильно интересуешься Вириланом, как мне только что настоятельно поведал твой убеленный сединами наставник? Барко тут просто огорошил меня идеей насчет того, что вы с ним – единственные носители вириланского языка в империи.
Ронко, похоже, начисто проигнорировал заботливо пододвинутое к нему кресло и просто уставился на Уни с высоты своего внушительного роста. Его избыточно любезный взгляд казался в то же время необычайно пронзительным из-за красивых, редкой формы глаз, слегка изогнутых и опущенных к переносице, особенно когда их обладатель улыбался и мышцы на его щеках наливались. В такие моменты казалось, что лицо Ронко словно превращается в некую театральную маску, и добрую, и страшную одновременно.
Уни сцепил руки в замок на животе, вдохнул и, наконец, собрался с силами, чтобы ответить стройной и членораздельной фразой:
– Да, все именно так, как вы и сказали. То есть, – поспешил тут же добавить он, – мои познания в этом вопросе носят весьма скромный характер и совершенно не могут быть сравнимы с эрудицией энеля Барко. Это ведь именно он научил меня всему, что знает, показал редкие книги и нужные фрагменты из них. Да что тут говорить, старший смотритель Барко – вот кто главный и единственный знаток Вирилана в империи, ручаюсь вам!
– Я отдаю дань твоей искренней скромности, – Ронко понимающе кивнул и на мгновение прикрыл глаза, – но сейчас меня интересует вовсе не это. А человек, способный составить для императора емкую, но содержательную записку о Вирилане и его жителях, форме правления, обычаях – словом, обо всем, чтобы совершенно не сведущий в данном предмете человек смог за короткое время получить исчерпывающие представления об этой географической загадке, не подвергшись смертельному утомлению в процессе чтения документа. Барко сказал мне, что этим человеком можешь быть только ты.
– Я? – наивно растерялся Уни. – Нет, мне, разумеется, очень лестно слышать о себе столь высокий отзыв, несомненно, не вполне заслуженный, но при этом…
– Ты читаешь первоисточники? – немилосердно прервал этот поток самоуничижения Ронко.
– Разумеется! – словно спохватился Уни. – Изучать историю без первоисточников – это все равно, что петь песню без слов. А Вирилан – это ведь история, это страна без настоящего, я имею в виду – для нас, это закрытая страна, – зачастил он. – Никто не знает, что происходит там на самом деле, ну вы в курсе, они торгуют только с капоштийцами, да и то всего одна маленькая фактория на побережье, общение сведено к минимуму…
– Вот об этом ты и напишешь! – Ронко элегантно провел указательным пальцем по книжным футлярам лишь для того, чтобы затем демонстративно чувственным движением губ сдуть с него вековую пыль. – Только мой тебе совет – не пиши по-вирилански, а то увлечешься своими первоисточниками, а потом прочесть сие никто не сможет!
Уни непроизвольно улыбнулся этой неожиданной шутке и почувствовал себя уже не так напряженно.
– И скажи-ка еще вот что, мой друг, – продолжил допрос велеречивый Ронко. – А говорить по-вирилански ты не пробовал? Хотя прости, конечно – с кем тут разговаривать? И главное – о чем? Я все время забываю, что речь идет о мертвом для нас языке…
– Нет, отчего же! – распалился Уни. – Во-первых, старший смотритель Барко иногда имеет возможность обсудить со мной особо интересные места из древних текстов. А во-вторых, я и сам… Ну, то есть когда читаешь какую-нибудь хронику, представляешь все эти войны, древних героев, вживаешься в образы мудрецов, полководцев и владык…
– Да что ты говоришь? И ты вслух озвучиваешь их диалоги? Этакий театр теней в подвалах имперского архива? Очень, очень оригинальная находка!
Уни почувствовал, что краснеет до самых кончиков ушей. Но отступать было некуда, да и запал, разбуженный в нем неожиданным предложением, оказался слишком силен.
– Понимаете, дело не в этом. Когда вириланы объединили пять царств под своей властью четыреста лет назад, отказавшиеся принять новые порядки сели на корабли и бежали прочь, в том числе и в империю. Они быстро растворились среди ее жителей, и книги, которые они привезли с собой, – это единственное, что может дать нам хоть какие-то знания о Вирилане.
– Я ни в коем случае не ставлю под сомнение твои методы обучения. Тем более что они могут оказаться для нас весьма и весьма полезными. Хмм… Я даже и представить не мог, что все будет складываться так благоприятно!
– Сделаю все, чтобы сполна оправдать ваше высокое доверие. К какой дате следует подготовить документ?
– К завтрашнему полудню будет в самый раз, – Ронко равнодушно пожал плечами и беспечно оглядел книги вокруг.
Уни на мгновение показалось, что все его внутренности словно упали в пятки.
– Как? Простите, к полудню? – переспросил он. Голос, похоже, тоже рухнул в бездну, ибо звучал слабо и хрипло, словно из глубины.
– Ну да, – сочувственно протянул Ронко. – Теперь видишь, как мне повезло, что этим делом займешься именно ты? Ух! – и Ронко звонко щелкнул пальцами. – Воистину, если Владыка небесный уже решил чью-то судьбу, то проведет его даже по мосту толщиной с волос!
– А, конечно, – окончательно сник Уни, прямо противоположным образом реагируя на неожиданное веселье своего знатного собеседника. – Можете не беспокоиться, все будет готово в срок и в лучшем виде, – он попытался изобразить хотя бы вялый энтузиазм, но сник на первом же вдохе.
– Ну вот и замечательно, не буду тебя задерживать, увидимся завтра!
Уни даже не рассмешил откровенно детский восторг Ронко, который вмиг сделался похожим на ребенка, заполучившего давно желанную игрушку. Тот уже скрылся где-то в недрах архива, а Уни так и остался стоять, прижавшись спиной к книжным полкам, пытаясь осознать всю противоречивость и трагизм наступившего момента. Ну в самом деле, почему судьба стремится поиздеваться над ним даже тогда, когда, казалось бы, преподносит столь редкий набор радостных сюрпризов? После долгих лет пустого сидения в архиве на его таланты и умения обратили внимание при дворе, что может стать тем единственным шансом вырваться наконец из этих мрачных подвалов и проявить себя в настоящем деле. Если успешно справиться с этим заданием, то, может быть, со временем стоит рассчитывать на серьезную должность, где его уже никто не будет держать за мальчика на побегушках, а можно будет самому отдавать распоряжения подчиненным. Но почему эти столь желанные и долгожданные возможности появляются именно в такой момент, чтобы перекрыть собой наметившийся успех в другой, не менее важной сфере? Почему все знакомые и друзья так легко и непринужденно совмещают карьеру и личную жизнь, а его словно заставляют жертвовать одним ради другого? Ну уж нет! Уни сжал зубы и, откинувшись назад, гулко стукнулся головой о деревянную панель на стене. Пропустить свидание было бы так же немыслимо, как и чудесно свалившуюся на голову возможность показать себя с этой запиской по Вирилану. И что тогда остается? А остается только одно – делать все и сразу.
«Ну вот, – лихорадочно подсчитывал в уме Уни. – У меня, видать, всегда в жизни так – то густо, то пусто. Итак, вечер – прогулка с Сианой. Торжественное признание в любви на закате дня. Ха-ха, романтика по расписанию! Смех смехом, а так, может, даже лучше, меньше волнения будет, когда у тебя еще куча других важных дел. Извини, дорогая, у меня так много забот, нужно готовить доклад для императора… Хмм, ну, приврать тут тоже не такой уж грех великий, зато какой эффект! После неизбежного при таком блестящем раскладе успеха – рысью в архив, где ночное обострение творческих сил порождает гениальный шедевр, достойный похвалы Великого владыки. О, какие точные сведения, что за широта познаний! А слог, язык, величественная, но емкая манера изложения! И никакой скорописи, все оформить строгой парадной вязью! Эх, когда я в последний раз практиковался в каллиграфии? Ну да ладно, в лепешку расшибусь, но я им такое сделаю, что ахнет вся Вельможная палата! Кто, вы говорите, автор этого уникального трактата? Унизель Вирандо? Всего лишь помощник старшего смотрителя? Какое упущение, вы совсем не умеете использовать людей в соответствии с их талантами! Срочно повысить его до смотрителя отдела! Нет, лучше назначить его личным советником императора! Кто еще обладает столь обширными знаниями обо всех иноземных державах?! Хмм, ну, это уже чересчур, но игнорировать меня дальше, после столь уникальной и воистину героической работы, будет уже совершенно невозможно. Главное – не забыть договориться с Барко, чтобы он разрешил посидеть в архиве этой ночью, – размышлял Уни, не замечая, что давно уже не просто идет, а будто парит над землей. – О сокол, сокол, дивный сокол, я скоро к тебе присоединюсь!»
Глава 2. Сердце вдребезги
Аринцилы поклоняются лишь двум богам, в отличие от других язычников. Первый – Пулиментель, бог смерти. Ибо смерть, как говорят они, есть единственная реальность, которая в равной степени касается каждого из нас. Будь ты сильный или слабый, красивый или урод, богатый или бедный – ты все равно умрешь, рано или поздно. Значит, именно смерть стоит над всеми, значит, именно она – повелитель всего живого. Лично я нахожу в этом много общего с нашей верой в Великое светило, которое одинаково дарит свет всему сущему. Однако если бог аринцилов олицетворяет страх и ужас перед неизбежным концом и в целом весьма образно отражает всю суть их жестокосердного общества, то наш Небесный властитель покровительствует светлым землям империи, где рождаются мудрые и человеколюбивые мужи. Второй бог – Алинтепель – покровитель воинской удачи. Будь ты хоть трижды силен, но если и враг твой тоже достойный боец, то победа будет за тем, кому благоволит удача. Порой исход сражения или поединка решает такая малость, что даже искушенный в единоборстве воин не может ничего противопоставить сокрушительной мощи этой досадной случайности, которая, словно меч, неумолимо перерезает линию его судьбы…
– Ты так интересно рассказываешь, просто заслушаться можно! – Аккуратная, ухоженная брюнетка с точеным профилем и необычайно красивыми глазами изумрудного цвета вот уже больше часа шла рядом с Уни по извилистым дорожкам Архомены, наслаждаясь теплым вечерним ветром, пригнавшим очаровательно алый закат и такого начитанного собеседника. А он даже и не предполагал, что увлечь эту недоступную героиню своих тайных мечтаний будет так легко – достаточно просто подряд рассказывать ей все, о чем пришлось читать в рамках курса свободного просвещения в архиве.
«Надо же, как все гладко идет! – подумал Уни. – Сейчас расскажу ей о ритуале выбора невесты в Торгендаме, а потом можно будет приступать к основному пункту программы. О моя дорогая Сиана, я знавал так много красавиц заморских и прочих прелестных созданий Творца, но с тобой не сравнится никто из живущих ни в империи, ни в самых отдаленных уголках света, ни даже среди принцесс прошлого, ибо ты есть принцесса моей души, ты поселилась там навечно, и мой трепетный взор прикован к тебе навсегда…»
– Я так рада, что, хоть ты и состоишь на ответственной императорской службе, все равно нашел время встретиться со мной!
– Ну, – Уни даже несколько смутился, – я действительно испытываю некоторую нехватку времени. Вот завтра, к примеру, я должен буду представить очень важный доклад самому Великому владыке. Секретный доклад, между прочим. Да, есть вещи, которые его величество может доверить только мне. А что делать? Простых исполнителей пруд пруди, а вот людей с истинным пониманием сути вещей…
– Ой, прав ты, еще как прав! Мой отец тоже все время жалуется на то, что работать просто некому. И это у него-то, в святая святых, Фискальной палате Ясноликого престола! Все же жулики, все думают только о том, где удобней украсть, представляешь? Накупят себе домов, лодок, помпезных экипажей, картины коллекционируют, статуи, а в голове-то пусто!
– Ну так, – тяжело вздохнул Уни, – это же вообще примета нашего времени – деньги без культуры и культура без денег. Вот в древности – там да, там были просвещенные правители, которые брали на службу мудрецов, государство богатело, а народ жил спокойно и счастливо. Когда мудрость отделена от власти, а власть от мудрости, то страна подобна телу, у которого отрубили голову!
– Ах, как ты красиво говоришь!
– Я всего лишь скромный рыбак, что ловит истину в дырявую сеть своих мимолетных размышлений. И это не я первый придумал, что образованных, знающих науки людей нельзя обделять вниманием власть имущих. Не найдя сочувствия и понимания в обществе лучших мира сего, они неизбежно обратят свой голос к черни, станут вождями безумной толпы, для которой страсть к разрушению и ниспровержению основ благопристойного общества есть логическое продолжение ее животной, низшей духовной природы. Как жаль, что наша напыщенная бюрократия не желает видеть очевидного – лучше потратить сто леро сейчас, чтобы собрать носителей мудрости, чем тысячу – завтра, когда бунт начнется!
– Я согласна с тобой. Но не все так слепы и безрассудны. Мой будущий муж Семлий Торви очень любит и ценит талантливых молодых людей! Он говорит, что они – опора империи.
– Твой… будущий муж? – Уни показалось, что вся кровь разом прилила к его голове и глаза словно застилает черный туман. Юноша встал как вкопанный и поднес руки к вискам.
– Ну… да. Конечно, правильнее было бы сказать – жених, но ведь вопрос уже решенный. А ты разве не знаком с ним? Мой Семлий – один из высших командиров Солнечной стражи, вы должны были видеться с ним во дворце.
– Нет. Э-э-э… не приходилось. Ну, то есть я, конечно, слышал о нем. И давно вы знакомы?
– Уже три месяца. Помнишь, когда ты встретил меня на площади перед Имперским судом, он еще стоял рядом с моим отцом? Такой высокий, сильный, и лицо – жесткий, мужественный профиль! Ты знаешь, я ведь никогда не считала себя особо чувственной девушкой, но когда увидела его в первый раз, у меня словно волна внутри поднялась. Так потянуло к нему, только держи!
– Ага, – с каменным лицом произнес Уни. Он глубоко вздохнул, заложил руки за спину и вновь двинулся вперед, пытаясь изобразить равнодушно-беспечную походку. – Ну, идеальный герой, в общем. Все девушки спят и видят, как такой бравый парень спасает их от какого-нибудь дракона!
– Э-э-э… не то чтобы парень, он ведь все-таки на пятнадцать лет меня старше. Скорее мужчина в самом расцвете сил. И тоже – очень, очень умный. Я ведь тебе не до конца рассказала. Семлий как-то говорил, что, когда мы поженимся, обязательно создадим дома кружок из самых выдающихся ученых людей империи. Ты сейчас в точности повторил его слова – образованным книжникам не стоит общаться с чернью. Должно быть такое место, куда они могут прийти, обсудить всякие интересные идеи, выпить, закусить, развлечься. Мы будем устраивать такие красивые вечера, только представь: философы с венками на головах, жаркие дискуссии, аплодисменты! И я очень хочу, чтобы ты тоже обязательно во всем этом участвовал.
– Я? Хмм… большое спасибо.
– Ну что ты, Уни? Ты ведь такой милый мальчик, тебе нужно сделать карьеру, получить солидную должность. А так тебя быстрее заметят, ты войдешь в круг общения лучших людей империи. Мудрецы и правители – за одним столом! Это ведь как раз то, о чем ты сам только что так красиво говорил, разве нет?
– Все так, Сиана. Только… Ты вот назвала меня умным, но на самом деле это вовсе не так. Я сегодня понял, что по-настоящему умна ты, а я… я просто дурак, вот и все! – дрожащим голосом произнес Уни, безразлично устремив взгляд куда-то вдаль.
– Ах, какой ты все-таки забавный! Ну подумай, разве я могу и впрямь быть умнее тебя? Ты столько книг прочитал, столько знаешь всего, что мне и не снилось! А я так – по верхам нахваталась, одна надежда на общение с такими, как ты!
– Я тебя еще когда-нибудь увижу? – все больше входил в роль страдальца Уни.
– Конечно! Заходи на недельке – расскажешь мне еще про аринцилов! Отец говорит, что с ними война скоро будет, а Семлий в это не верит. Кто из них прав, как ты думаешь?
– Я думаю, что, скорее всего, ближе к истине твой многоуважаемый батюшка, – Уни, наконец, собрал волю в кулак и остановил рвущиеся наружу волны отчаяния.
– Вот и я того же мнения, – доверительно наклонилась к нему девушка. – Но умоляю, не выдавай меня Семлию, он так не любит, когда я с ним в чем-то не согласна! Ну ладно, я побежала. Солнце уже почти село, а время с тобой бежит так быстро!
– Я провожу тебя.
– Не надо, у входа в парк меня ждет паланкин. До свидания, Уни, очень рада была с тобой пообщаться! – и девушка, элегантно помахав тонкой ручкой с изящным золотым браслетиком в виде виноградной лозы, оставила молодого архивиста одного на развалинах его несбывшихся надежд.
* * *– Милый мой, я вот совсем как-то не пойму, а на что ты вообще там мог надеяться? – идущий по левую руку от Уни слегка полноватый молодой человек был само воплощение сарказма. Свой весьма немногим больший, чем у опечаленного спутника, рост он с лихвой компенсировал горделивой осанкой, кричащей роскошью разноцветной парчой и глумливым выражением холеного лица. – Ты вообще хоть знаешь, кто у нее отец? Это ж Отоний Зайни, правая рука начальника Фискальной палаты! Тебе до этой ласточки в жизни не долететь, соображаешь?
– Ой, да не в этом дело, Соргий! – тряхнул густыми черными кудрями идущий с другой стороны от Уни крепко сложенный парень, выглядевший на фоне двух других своих спутников настоящим великаном. – Вечно ты все меряешь деньгами и чинами! Тут ведь в другом дело – наш юный герой месяцами грезил о свидании с девушкой, которая уже в паре шагов от супружеского очага!
– Да, я юный, очень юный, но я родился в один год с вами, однако чуть что – почему-то всегда «малыш Уни». Достали уже – Светило свидетель!
– Ой, сейчас он будет возмущаться и говорить о своих правах! – начал кривляться Соргий. – Нет, мой мальчик, чтобы быть мужчиной, недостаточно просто глядеть на красавиц. Нужно еще иметь немного мозгов, не вашей этой архивной пыли в головах, а обычного такого житейского разума, и вообще почаще выбираться на белый свет! Ты там, в своих подвалах, как в материнской утробе, считай, что и не рождался вовсе, ты даже не юноша, ты младенец, у-сю-сю-сю!
– Да, я не знаю жизни, если под этим понимать твои грязные попойки, всех этих грязных шлюх, все эти парады чревоугодия и ярмарки разврата, вонь этой вашей травы и вообще! Человек создан для чистоты, для света, чтобы с равным жаром постигать тайны мира и зов трепетной любви! И я никогда не буду таким, как вы! Что вы теперь, затравите меня, да?!
– Кстати, насчет грязных попоек, – прервал Уни спутник справа. – Может, в «Зайца», а? Что думаете? По-моему, идеальное заведение, чтобы вдрызг напиться с горя от утраченной трепетной любви!
– Ну знаешь, Вордий, я думал, хоть ты меня понимаешь! Встретил, значит, свою любовь, а на друга начхать, да? Забыл, как сам страдал, а мы тебя пивом отпаивали?
– Еще как отпаивали, только блевал почему-то я, – вернулся к приятным воспоминаниям Соргий. – Да, умеют пить эти ваши головорезы из гвардии. Как раз в «Жареном зайце» все и было. Так что, собственно, почему бы и нет, место проверенное!
– Я к вам как к своим лучшим друзьям – за советом, а вы вместо этого только смеетесь, и ни одного слова поддержки! Да еще и опять пить, мне завтра к полудню доклад для императора готовить, не пойду я никуда, буду страдать в одиночестве!
– О, слышал? Пишет для Великого владыки, а выпить за него отказывается? Непорядок. Я тебя, можно сказать, в силу данных мне полномочий официально арестовываю вплоть до исправления этой святотатственной ситуации, – Вордий Онато стиснул успевшего только пискнуть Уни своей львиной хваткой и втолкнул его тщедушное тело в горнило любимого питейного заведения.
«Жареный заяц» был, безусловно, не самым известным, но зато одним из самых веселых кабаков Энтеверии. Собственно, по-другому и быть не могло, когда в таком небольшом помещении одновременно собиралось такое число любителей хорошенько промочить горло. Как можно было догадаться по названию, место славилось блюдами из дичи, чем заслужило уважение «настоящих мужчин». Тем более что приобщиться к этому достойному кругу можно было не за самые большие, по столичным меркам, деньги.
Свободных мест не было, однако Вордий решил эту проблему традиционно – отшвыривая в сторону особо захмелевших посетителей.
– Эй, человек, а ну быстро сюда! Гвардия императора – понял, кто пришел? Давай, чтоб все как положено: зайца там своего, овощей, булок, орешков, – и чтоб не лежалого!
– Что пить будете – вино, пиво?
– Ты все неси, и то и другое.
– А вино какое? Есть серегадское крепленое, очень хорошее!
– Я сказал, тащи!
– Слушаюсь!
Мужчина быстро поклонился и засеменил между рядами, огибая пирующие компании.
– Ничего себе! – подивился Уни. – Ты ведь никорх без году неделя, а уже так распоряжаешься. Что же будет, когда ты в старшие командиры выйдешь?
– А ничего, нормально. Так ведь можно битый час просидеть, пока эти бездельники тебя заметят. А у нас на столе уже – опа, и смотри, какое изобилие!
– Дивно. А платить за все это кто будет?
– Он! – и Вордий многозначительно выставил свой мощный палец в сторону оживившегося при запахе пива Соргия. – Пусть заплатит за каждое подлое слово, сказанное в адрес моего любимого друга, – могучий воин сжал мощной пятерней голову Уни и чмокнул его в макушку.
– Ну, конечно, вы ведь меня с собой как кошелек водите, да? – стал возмущаться Соргий. – Ну кто бы знал, что я, выросший с вами в одном дворе, буду покупать дружбу за выпивку, когда вырасту!
– Да ты сам себя так поставил, дурашка! Я тебе сколько раз говорил – кончай все мерить деньгами. Тебя ж просили, как бабника со стажем – дай совет, что делать-то, а? А ты чего – «да я вообще не пойму», «ой, да ну как же». Кому это надо?! Тут человек погибает, не видишь, что ли?
– Ну, раз погибает, тогда первый тост – за дружбу! Чтоб всегда было кому из петли вынуть!
– За дружбу! – и члены маленькой компании, по традиции плеснув по кругу немного вина в бокал соседа, разом осушили кубки.
– Видишь ли, Уни, – обратился наконец к слегка порозовевшему собеседнику Соргий, – твоя основная ошибка, приведшая к сегодняшней неудаче, до крайности банальна и потому имеет столь трагичные последствия. Все дело в том, как ты смотришь на женщину.
– И откуда же ты знаешь, как я на нее смотрю?
– Ха! Ты думаешь, что уникален? А между тем в свое время через это прошли практически все. Понимаешь, ты смотришь на нее как на… ну, на некую святыню, возвышенное существо, богиню… Вот в этом и есть корень всех твоих бед.
– Да, ну и что? Как я еще могу смотреть на любимого человека? Это ведь нормально.
– Нормально? Ха! Нормально – это видеть в женщине ту, кто она есть. На самом деле. А есть всего лишь красивая оболочка, за которой скрыто до крайности приземленное и отнюдь не возвышенное существо, весьма далекое от всякой романтической чепухи и, как правило, весьма хорошо представляющее себе, чего оно хочет от жизни.
– И чего же «оно» хочет?
– Внимания и заботы. Со стороны мужчины. Все остальное крутится вокруг этих слов. То есть, во-первых, ты должен выглядеть в ее глазах мужчиной, а во-вторых, оказывать ей внимание и заботу. Все остальное совершенно не имеет значения.
– И что же должен делать с женщиной такой мужчина?
– О-о-о, это Вордий тебе расскажет! Давай, как там у вас с Лювией?
– Не тронь, скотина, мою девочку своим грязными, потными лапами, – бравый гвардеец одной рукой схватил Соргия за грудки и принялся с рычанием мотать из стороны в сторону.
– Что? Еще ничего не было? Ты врешь, Ворик! Врешь, ха-ха, – болтался, захлебываясь от смеха, Соргий.
– Лювия не из таких. До свадьбы у нас ничего не будет, я решил!
– О, свадьба? Это что-то новое. Хотя, если подумать, зря ты, что ли, искал себе такую хорошую девочку, – деловито рассуждал отпущенный наконец на свободу Соргий. – Только до нее-то у тебя сколько их было? Давай поделись секретами со своим любимчиком.
– Видишь ли, Уни… – начал было излагать Вордий, небрежными движениями состругивая зайчатину себе на тарелку.
– Малыш Уни! – язвительно напомнил Соргий.
– Да, малыш Уни. Видишь ли, малыш… – Вордий отвлекся от еды и с ехидным выражением оглядел своего несчастного друга.
Порыв негодования и натянутая ухмылка смешались на лице Уни в трудночитаемую гримасу. Сейчас ему очень не хватало Дагения Вандея – четвертого члена их славной компании, пока что не вернувшегося из своей поездки в деревню. В его присутствии на молодого архивиста каким-то мистическим образом сыпалось меньше покровительственных острот.
