Кто заплатит за грехи

– Угу. – Мои мысли уже были заняты другим.

3

– Петля, надо увидеться.

– Когда? Где? – Он совсем не удивился моему раннему звонку, узнаю старого боевого товарища – всегда готов с бала в бой.

Я оглянулся – дверь в комнату закрыта.

– Через двадцать минут. Нет…

– Через полтора, нет…

Я вспомнил о мягком, податливом теле Инги, о пальцах скользящих по моему животу. Дабы не плодить излишних подозрений, придётся уделить Инге полчаса. Ещё и кое-что сделать надо до встречи, и, как я сказал Инге, выдать указания заму, раз уж меня неделю в городе не будет. Успею я всё за это время? Могу и не успеть.

– Давай через два. Кафе «Бармалей». Сможешь?

– Да.

Вот за что люблю сослуживца, так это за лаконичность.

– Проблемы?

– Не без этого.

– «Плётку»[1 - Плётка – пистолет (жаргон).] брать?

– Петя, я в кафе предложил встретиться, а не в лесу.

– Я пошутил.

Я хмыкнул, поняв, насколько напряжён, если шутки не понял, хотя знал друга как облупленного.

– Ладно, до встречи.

– Угу.

Товарищ отключился, и я опять ткнулся лбом в стекло. Память, она такая – то спит годами, то ненароком разбуженная несётся вскачь, да так что не остановишь.

4

Он стоял, уткнувшись горячим лбом в холодное окно дачного домика. За спиной уже не стонал – слабо хрипел раненый, почти мёртвый, Слон. В спрятанном за сарай неприметном сером уазике на заднем сиденье лежал уже не почти, а совсем мёртвый Кит. Невозможно быть живым с дыркой в башке.

– Разгон, – услышал он сквозь бешеный пульс крови в ушах слабый голос подельника, – подойди.

Он обернулся. Слон, лежавший на низкой, изодранной кошачьими когтями кушетке, вяло манил его окровавленной рукой. Валерий приблизился на ватных ногах, присел на корточки перед булькавшим что-то невнятное сквозь окровавленные пузыри подельником.

– Что?

Слон надрывно сглотнул, сплюнул красным себе на грудь, и тихо, но уже внятно, сказал:

– Не жилец я.

– Не пи..ди. – Валера посильнее прижал к ране пропитанный кровью бинт. – Сейчас «лепилу»[2 - Лепила – врач (жаргон).] привезу, будешь как новенький.

– Не гони, Разгон. С такими дырками не живут. – Слон опять сплюнул багровым.

Говорил он так тихо, что Валере пришлось наклониться к самым его губам.

Слон был, конечно, прав: с двумя дырками в животе, и одной в груди, чуть ниже правого соска, живым быть невозможно. Непонятно, как он дотянул до схрона, и сейчас в сознании, да ещё и говорит, пускай еле слышно и неразборчиво.

– Сдали… нас… – Пробулькал Слон.

– Да, не, ты чё, Слоник. Это просто осечка, двенадцать заходов как по маслу – без жертв, без стрельбы. Просто удача, сука, отвернулась.

– Тс… Сдали… Зуб… даю… Валить… надо… тебе… из… города…

Слова давались подельнику с трудом.

– Долю… мою… Людке… сам… пиз..дуй… подальше…

Вместе со словами из Слона уходила кровь, а из глаз – жизнь.

– Машину… сожги… и…

Валерий посмотрел в стекленеющие глаза подельника, прошептал обречённо:

– Какая Людка, Слоник, я, б..ть, даже не знаю, кто это.

Он посмотрел на свои дрожащие пальцы, сжал в кулак, пытаясь унять дрожь. Прав был Слон. Сдал их кто-то, по-любому. «Косачей»[3 - Косач – инкассатор (жаргон).] было не трое, как положено, а в два раза больше, и «горбачи»[4 - Горбач – сотрудник ГБР (группы быстрого реагирования) (жаргон).] прилетели за пять минут, вместо положенных пятнадцати. А взамен полуляма зелени, была всего четверть родных деревянных, мелкими купюрами, чтобы мешки больше казались. Хорошо, хоть столько было, а не бумага резанная.

Непонятно, как он, Валера, ни одной дырки не получил, и как их на месте не положили. Хоть это как раз понятно. Из-за Тюхи план пришлось поменять: вместо слезогонки и дымовухи, которую они обычно использовали, в «броню»[5 - Броня – бронированная машина инкассаторов (жаргон).] закатили пару свето-шумовых гранат. А там вся бригада в «хоботах»[6 - Хобот – противогаз (жаргон).]: сюрприз для них – налётчиков. Чудом от погони ушли, даже машину сменить не успели, так и улепётывали на основной. Спасибо Слону, водиле от Бога – хоть и раненый, но оторваться смог. Но это хорошо, что не сменили, будет, на чём уходить из города.

Валера вновь подошёл к окну. Надо валить. Слон хоть и увёл их от мусоров, но через час, может два, на эту лёжку выйдут, значит надо заметать следы. И сваливать. Машину он сжигать не станет – на пожар вся округа сбежится – обольёт внутри всё растворителем. Одежду, ту, что сейчас на нём: «горку» цвета чёрный питон, маску и шапку, он сожжёт. Надо только тело Кита в дом перетащить, переодеться и валить. Валить, завязать с налётами и со всей этой криминальной жизнью.

Завязывать он и так собирался, а тут такой шанс – все подельники мертвы, через них на него не выйти, кроме Тюхи, но его к этому делу не притянуть – третий день в больничке со сломанной ногой. Того, что они сегодня взяли и его доли от прошлых налётов хватит надолго, на эти деньги можно начать новую жизнь, и не только в России. О том, кто их подставил, он после подумает, как страсти улягутся. Отлежится годик-другой и вернётся.

Паспорт левый у него был, как и план по превращению оного в настоящий. Пускай не слишком продуманный, но кто не рискует, тот не пьёт портвейн «три семёрки», как говаривал дед.

5

Забыл я тогда о Тюхе, а, как оказалось, зря, очень зря. Надо было прояснить с ним всё до конца, глядишь, этого геморроя на мою голову и не было бы.

– Здорово.

Дёрнувшись от неожиданности – очень уж тихо подошёл к столику Петля, я пожал протянутую руку старого боевого товарища и кивнул на свободный стул.

– Падай.