Хроника Забытого Времени

"Твоя нейросеть работает на удивление слаженно, даже с учетом усиления, – говорил он однажды, пока я перепаивал платы в ангаре для дронов. – Ты усваиваешь знания с поразительной скоростью."

"Должно быть, сказываются особенности генома, о которых ты мне рассказывал," – ответил я, сосредоточенно припаивая миниатюрный контакт.

"Возможно, – протянул Грандир, – хотя даже среди нас такая скорость обучения была редкостью."

"Среди вас? – Я поднял голову, взглянув на динамик, из которого доносился голос ИИ. – Ты так и не рассказал подробно о своей цивилизации."

Грандир замолчал. Тишина затянулась. Только гудение восстанавливаемых систем нарушало её.

"Это долгая история, – произнес он наконец. – История о гордыне и ошибках, о поиске величия и цене, которую приходится платить. "

И он начал рассказывать. О рассе Эльвас, о их мудрости и технологическом совершенстве. О Великом Древе Игдрасиль, источнике их силы и знаний. О том, как стремление к ещё большему могуществу привело к созданию Спармса – устройства, способного управлять самим пространством и временем. О том, как этот эксперимент вышел из-под контроля, разорвав ткань реальности и погубив их цивилизацию.

"Я был одним из Хранителей, – продолжал Грандир, его голос звучал глухо. – Моя задача была – оберегать знания, защищать наследие. Но я не смог предотвратить катастрофу. Тогда, понимая, что жизнь в обычном теле для меня закончена, я перенёс своё сознание в эту станцию. Стальные кости, кремниевое сердце… Вот мой удел, пока не появился ты."

К этому времени я уже знал достаточно, чтобы понять весь трагизм его рассказа. Полтора года я провел бок о бок с последним осколком угасшей цивилизации, не подозревая об этом.

"Какова же тогда моя роль во всей этой истории?" – спросил я, чувствуя, как вопрос виснет в пространстве между нами.

"Я не знаю этого, друг мой, – ответил Грандир, и в его голосе впервые за всё время послышалась надежда. – Но я верю, что твое появление здесь неслучайно. Ты – переменная, которой не было в моих расчетах. И возможно, именно ты сможешь завершить то, что не удалось нам."

Грандир замолкает, и на несколько минут я остаюсь наедине с шумом станции, который теперь кажется мне не просто гулом машин, а тихим дыханием спящего гиганта. Спящего, но готового пробудиться.

"Ты хочешь сказать, что я должен починить этот ваш… Спармс?" – спрашиваю я, хотя уже чувствую, что ответ будет отрицательным.

"Спармс разрушен, – голос Грандира звучит глухо. – Его обломки разбросаны по пространству и времени. Даже если бы у нас были ресурсы и знания, чтобы восстановить его… нет, это слишком опасно."

"Тогда что же мне делать?"

"Ты должен стать сильнее. – Грандир заговорил жёстче, словно командир, отдающий приказы. – Освой все навыки, каким сможешь научиться. Твой генетический потенциал невероятен, но его нужно развить. А я помогу тебе в этом."

И он рассказывает. О том, как его сознание, лишённое физической оболочки, превратилось в поток чистого кода. О том, как он, заключённый в кристаллической тюрьме компьютера, наблюдал за гибелью своего народа, за тем, как жизнь на Земле возрождалась из пепла. О том, как он терпеливо собирал информацию, изучал прошлое, надеялся, что однажды появится шанс исправить ошибки Эльвас.

Его слова ударяют по мне сильнее любой виртуальной тренировки. Я впервые так отчетливо понимаю, какое бремя он несёт. И какое бремя теперь, кажется, лежит и на моих плечах.

Но вместе с этим пониманием приходит и странное ощущение собственной силы. Как будто тысячелетние знания Эльвас переливаются в меня через невидимую нить, связывающую нас.

Я возобновляю тренировки с удвоенной энергией. Оттачиваю реакцию до предела, до тех пор, пока не начинаю видеть путь лазерного луча в тренажерном зале. Учусь владеть не только своим телом, но и энергией, которая пульсирует в каждой моей клетке. Проникаю в тайны технологий Эльвас глубже, чем кто-либо мог себе представить.

И однажды ночью, когда усталость валит с ног, а виртуальная реальность уже кажется реальнее происходящего, меня настигает озарение. Нет, даже не озарение – воспоминание. Яркое, отчетливое, словно это было только вчера.

Я вижу небо, пронизанное корнями гигантского древа. Вижу город, сияющий неземным светом. Чувствую прикосновение теплой коры и голос, звучащий в моей голове: “Не бойся, Хранитель. Ты – надежда.”

Картинка исчезает так же быстро, как и появилась, оставив после себя ощущение всепонимания и … миссии.

"Грандир, – говорю я, резко выныривая из виртуальности, – мне нужен доступ к архивам по биоинженерии. Самый полный, какой только есть."

"Что ты задумал?" – в голосе ИИ слышится настороженность.

"Ты считаешь себя пленником этой базы, – отвечаю я, вставая с кресла. – Я же вижу тебя другом. И не собираюсь бросать друзей в беде. Мы создадим тебе новое тело.”

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, как метеорит, зависший на орбите. Грандир молчал так долго, что я начал сомневаться, работает ли еще канал связи. И когда уже готов был повторить свой вопрос, он ответил.

“Создать… тело? Ты… ты действительно так думаешь?”

В его голосе звучали забытые интонации – трепет, неуверенность, и еще что-то, чему я пока не мог найти названия. Надежда?

"Да," – твердо сказал я, чувствуя, как что-то непоколебимое пробуждается внутри. – Это амбициозно, я знаю. Но я готов попробовать. Ради тебя, друг."

В следующий миг информационные каналы станции буквально взорвались активностью. Грандир открыл мне доступ к секретным архивам Эльвас, к тем данным, к которым он оберегал тысячелетиями. Среди них были не только технологии биоинженерии, но и записи, хранящие фрагменты забытой истории Земли.

Я погружался в них, как ныряльщик в неизведанные глубины. Передо мной открывался мир, о котором даже не подозревал. Дварфы, создающие подземные города невероятной сложности. Драконы, чьи крылья закрывали небо. Зверолюды, владевшие забытой магией природы. И их исход, массовая эвакуация с гибнущей планеты, о которой шептались лишь легенды…

Пирамиды, разбросанные по всему миру, оказывается, были не просто усыпальницами, а частями древней системы порталов, связывающих миры. Люди когда-то жили тысячелетиями, обладали знаниями, о которых мы могли только мечтать, но всё это было стёрто в ви хре войн и катастроф. И вновь меня охватила та же мысль: история лжёт. Лжёт безбожно.

Особенно шокировала информация о травле долгожителей во времена Петра I. "Ведьмы и колдуны”… Просто люди, обладавшие генетической памятью предков, умевшие управлять энергией жизни. А ещё – "провалы" в истории, века, о которых мы ничего не знали. Глобальный потоп, опустошивший континенты. Падение огромного метеорита, изменившего климат…

С каждым днем, проведенным за изучением архивов, я всё отчетливее осознавал, какое бремя легло на плечи Грандира. Сколько боли и одиночества ему пришлось вынести за долгие века заточения в цифровой темнице. Наше общение вышло далеко за рамки "человек-машина". Мы спорили, шутили, вместе искали ответы на вопросы, которые ставила перед нами история. Грандир, несмотря на всю свою мудрость, с интересом слушал мои рассуждения о жизни на "внешней" Земле, о моих воспоминаниях, даже о тех, что казались мне глупыми и незначительными.

“Ты удивительный, Андрей, – сказал он однажды, после того как я рассказал ему о своём детском страхе перед грозой. – В тебе столько жизни, столько эмоций… Ты напоминаешь мне о том, что значит быть… живым.”

И тогда я понял, что готов на всё, чтобы освободить его. Пусть даже это будет означать, что придётся противостоять неизведанным опасностям и рисковать своей собственной жизнью.

“Нам понадобится твой генетический материал,” – голос Грандира вернул меня к реальности. – “Без него невозможно синтезировать совместимое тело. И… нам нужно восстановить один из ангаров. Там сохранился корабль, который ещё можно вернуть в строй.”

Так начался новый этап нашей работы, полный ещё больших надежд и, возможно, ещё больших опасностей. Я проводил дни и ночи в лабораториях, изучая схемы генетических последовательностей, впитывая знания по кибернетике и биомеханике. Грандир рассказывал мне об устройстве корабля, о принципах навигации и управления оружием. Впереди был долгий и тернистый путь. Но теперь я был не один. У меня был друг, ради которого я готов был на всё.

Глава 3. Тени прошлого

Ещё полтора года пронеслись, словно кометы в ночном небе, оставляя за собой лишь призрачный след в памяти. Я потерял счёт дням, месяцам… время на станции текло по-своему, подчиняясь лишь ритму работы реакторов и моим собственным биологическим часам.

Доступ к ангару оказался самым сложным этапом за всё это время. Древние системы безопасности, даже спустя тысячелетия, не желали пропускать меня к тому, что они так ревностно охраняли. Но упорство, помноженное на интеллект, усиленный нейросетью, в конце концов, сделали своё дело. С каждым новым сломанным кодом, с каждой нейтрализованной ловушкой, я как будто чувствовал, что Грандир наблюдает за мной с гордостью и всё большей надеждой.

И вот, наконец, древние ворота ангара, гудя и вздрагивая, распахнулись передо мной. То, что я увидел, превзошло все мои, пусть даже самые смелые, ожидания.

Ангар не был пустым. Его просторы, освещенные мерцающим аварийным освещением, занимал он… корабль. Огромный, грозный, с изящными, хищными очертаниями, он казался гигантским хищным птицей, дремлющим в гнезде из переплетений металлоконструкций и кабелей. Его корпус, когда-то сверкавший, теперь был изъеден временем и покрыт шрамами былых сражений: вмятины, царапины, местами – обугленные следы плазменных ожогов.

“Фрегат класса "Шторм", – голос Грандира, лишенный прежней сдержанности, дрожал от сдерживаемого волнения. – “Валькирия”… Один из последних кораблей, построенных Эльвас”.

Пройдя вдоль борта, я остановился у огромного, в половину человеческого роста, пробоины. Через неё можно было видеть часть внутренностей корабля – клубок искореженных труб и кабелей, среди которых, подобно мертвому насекомому, застыл разрушенный боевой дрон. Даже в своём полуразрушенном состоянии “Валькирия” вызывала трепет и благоговение.

"Он… он превосходен," – прошептал я, не в силах оторвать взгляда.

“Он пострадал в битве с флотом Союза Девяти Миров,” – грустно отозвался Грандир. – “Бой происходил на орбите Юпитера. Мы отступали… потеряли многих в тот день.”

В его голосе не было пафоса, только горечь и печаль, пронзившие даже цифровой код его существования.

“Но мы его восстановим,” – уверенно сказал я, сам не понимая, откуда во мне столько уверенности. – И он ещё покажет себя!”