Ночь волшебства

Дома выглядели так, будто их построил архитектор, слишком любивший старые фильмы. Под окнами висели самые настоящие цветочные ящики. В ставнях были вырезы в форме сердца, а садовые заборы, доходившие лишь до пояса, были покрашены в белый. Причём назвать так их грязный цвет можно было лишь с большой натяжкой.

– Мамуль, – сказал Лукас испуганно, – это газовые фонари?!

Мать впервые показалась обеспокоенной.

– Хм… э-э-э… похоже, обитатели Винтерштайна предпочитают… э-э-э… тихую провинциальную жизнь.

Отец Лукаса бросил взгляд в сторону, после чего только ещё глубже вжался в водительское кресло.

Дальше они ехали в гнетущей тишине, прерываемой лишь грохотом машины.

«Будет ли у нас вообще Интернет? А электричество? А тёплая вода?»

Лукас начинал паниковать.

Наконец последние дома оказались позади, и автомобиль, подёргиваясь, взобрался на возвышенность. Отец затормозил перед коваными воротами, на которых давно облезла краска. По обе стороны возвышались каменные колонны. Их увенчивали небольшие фигурки, изображавшие каких-то сказочных существ. За воротами усыпанная гравием дорожка исчезала в густом кустарнике. Родители вышли из машины и осмотрели надтреснутую табличку, висевшую на левой колонне.

– Доктор Архибальд фон Тун, – громко прочитала мать. – Лесная дорога, дом тринадцать.

Когда она снова повернулась к ним, на её лице была явно наигранная улыбка.

– Вот мы и на месте, дети. Прежний владелец только забыл убрать табличку со своим именем.

«Очевидно же, мамуль».

Отец открыл ворота. Они продолжили путь в леденящей тишине. Мать скрестила руки на груди. Когда Лукас так делал, она всегда называла это «пассивной агрессией», что доводило его до белого каления. Это, в свою очередь, она называла «началом полового созревания».

Лукасу стало жаль папу, но он тут же отбросил эту мысль. Ведь это он виновен в том, что они оказались здесь. Отец с гордостью рассказывал о том, как председатель школьного совета Винтерштайна лично ему позвонил и предложил должность учителя в местной школе. И когда вскоре последовало предложение приобрести собственный дом, о котором родители всегда мечтали, решение было принято. Разумеется, то, что эта замечательная должность была в единственной школе на всю округу и что Лукас тоже должен был туда ходить, не играло никакой роли. Это было самое мучительное.

«Моё мнение никого не заботит».

Это был его худший кошмар.

Возвышавшееся перед ними неуклюжее ветхое здание едва можно было назвать «домом». А как выглядит бассейн, который в каждом разговоре расхваливала мать, Лукасу не хотелось даже себе представлять.

– Что же… – отец испуганно смотрел на здание. – Приехали.

Особняк

Губы Лизы подозрительно задрожали. Лукас отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины. Он не хотел быть рядом, когда сестрёнка-монстр начнёт реветь. В свои шесть лет она вела себя слишком… по-детски.

– Итак, прекрасно. – Мать наконец поборола шок и начала командовать. – Эти надвигающиеся тучи мне совсем не нравятся. Пойдёмте в дом, осмотримся.

Лукас побежал к багажнику и достал оттуда свой рюкзак. Он ни за что бы его не оставил. Затем он последовал за распорядителями своей жизни в дом. Лиза успела оказаться у папы на руках.

К счастью, первое впечатление оказалось обманчивым. Хотя половицы заскрипели, когда они вошли, пол был натёрт до блеска. Не видно было ни пыли, ни паутины. Напротив, пахло мастикой, лимоном и фиалками. Сразу за входной дверью их ожидала небольшая ниша с гардеробом. Пол дальше был устлан пушистым ковром, приглушавшим их шаги, когда они шли по коридору на кухню.

Кухня оказалась крайне милой. Сбоку стоял деревянный стол, на котором кто-то оставил вазочку с фруктами. На стенах висели старые рекламные вывески. Плита стояла посередине кухни и была доступна со всех сторон. На полках лежали деревянные баночки, от которых доносился аромат свежих трав и специй.

Дверь на террасу была слегка приоткрыта, так что через неё можно было увидеть красивый сад. Клумбы были ухожены, цветы распустились. Между деревьями висели качели, слегка покачивающиеся от ветра.

По телу Лукаса пробежала дрожь.

– Мамуль, я пойду посмотрю свою комнату, – сказал он.

Так как мать продолжала внимательно рассматривать кухню, она с отсутствующим видом пробормотала что-то похожее на согласие. Обычно она ненавидела, когда он обращался к ней «мамуль».

Папа уже направился в гостиную. Лиза обогнала Лукаса, спеша найти свою детскую.

Когда Лукас поднимался вслед за ней по лестнице, деревянные ступеньки скрипели у него под ногами. На втором этаже была ванная комната, в которой он мимоходом заметил чугунную ванну. Он снова вспомнил о тёплой воде, но решил отложить этот вопрос на потом. Коридор преграждали коробки с вещами, между которыми ему пришлось протиснуться. За ними шла комната Лизы, которую та уже тщательно обследовала. Дальше располагалась кладовка, заставленная всевозможной рухлядью, которой было место лишь в антикварной лавке.

Наконец Лукас переступил порог собственных владений. Комната была… не такая, как он ожидал. Не хуже, но всё же другая. Напротив двери было овальное окно, занимавшее всю стену. В комнату выступал подоконник, на котором были разложены подушки. Идеальный уголок для чтения. Слева стоял увесистый письменный стол из чёрного дерева, который с этого момента принадлежал ему. Родители купили дом вместе с мебелью. И даже если что-то придётся выбросить, этот стол он точно сразу же захотел оставить.

Рядом со столом был встроенный в стену стеллаж, заставленный толстыми фолиантами. Лукас подошёл ближе. Книги в потёртых переплётах были покрыты слоем пыли толщиной в палец. Должно быть, они чертовски старые. Но почему везде в доме убрано, а на этом стеллаже нет? Лукас собрался взять один томик, как вдруг в комнату кто-то с грохотом влетел.

Он вздрогнул от резкого визга. Лиза запрыгнула на огромную кровать, стоявшую у противоположной стены.

– Я тоже такую хочу. – Прыг. – Классно. – Прыг. – Моя комната намного красивее. – Прыг. – Но твоя тоже ничего. – Прыг.

– Слезь с моей кровати!

Лукас рванул вперёд. Но Лиза была быстрее. Она проскочила у него между рук и убежала. Уже в коридоре она громко зарыдала:

– Мама, Лукас меня обижает!

Раздался раздражённый голос матери:

– Лукас, оставь сестру в покое!

Он закатил глаза, стоя в дверном проёме со сжатыми кулаками. Лиза показала ему язык, после чего побежала вниз по лестнице. Мальчик вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь. К своей радости он обнаружил с внутренней стороны двери задвижку. Даже если родители отберут у него ключ («Я не потерплю запертых дверей в этом доме», – имел обыкновение говорить отец), он всё равно сможет уединиться.

Вопреки его намерениям, старый дом начинал ему нравиться. Лукас подошёл к окну. Отсюда он видел не только сад, но также небольшую речку за домом и краешек густого леса.

На секунду Лукасу показалось, что он различил в сумерках тёмный силуэт на фоне елей, дубов и кустарника. В следующее мгновение тот исчез. Лукас потёр глаза и зевнул.

«Вот, я уже вижу привидения».

Он снял кроссовки, бросил рюкзак на кровать и сам расположился рядом. Снаружи становилось всё темнее. Тучи сгустились. Небо напоминало стакан воды, в который кто-то влил чернила. И вот через несколько секунд по окну застучали крупные капли дождя. Началась такая страшная гроза, какой он давно не видел.

Пока Лукас вслушивался в дождь, его веки стали тяжелеть, и через несколько минут он уже спал.

Свет в ночи

Лукас не знал, что его разбудило. Возможно, гром или молния. А может, дождь, всё ещё колотивший в окно.

Он лежал под одеялом, но не мог вспомнить, как он под ним оказался. На ночном столике рядом с кроватью стоял стакан с водой – наверное, заглядывала мама.

Лукас хотел снять джинсы, чтобы было удобнее спать, как вдруг заметил свет. Он проникал через щель под книжным стеллажом. Что это? Между его комнатой и комнатой сестры, кроме кладовки, больше ничего не было. Только стена.