Корабль

– Было ли это спланировано?

– Я не понимаю тебя, Адам…

У ассистента что-то зажужжало. В разреженной атмосфере звук был тихим. Два сервомеханизма, уловив колебания частотного модулятора, остановились.

– Ограничивали ли вы частоты модулятора, чтобы получить реакцию главного артефакта?

– Для этого нужно знать, при какой форме энергии и на каких частотах может происходить реакция, – сказал ассистент.

– Ответь на мой вопрос.

На этот раз у Адама не осталось сомнений. Он ясно видел (а сенсоры ему в этом помогали), что на обмен данными между ассистентом и конденсатом разума ушло четыре микросекунды.

А затем вопрос потерял смысл. В ходе обычного периода ожидания и диагностики, повторяющегося каждые четыре целых две десятых секунды, происходила не только корректировка данных, но и проверка цельности и стабильности сознания. На долю секунды изображение, получаемое Адамом с сенсоров, помутнело, и следом появилась голограмма главного артефакта в синих, желтых и красных цветах.

– Масса объекта составляет двадцать пять миллиардов тонн, – сказал ассистент. – Это вполне сравнимо с массой астероида средних размеров, но максимальный диаметр объекта – один километр.

У Адама возникло странное ощущение, будто ассистент отвечал на другой вопрос. При привыкании сознания к новым фактотумам у Бартоломеуса и других Аватаров возникало что-то вроде ассоциативного расстройства.

«Волноваться не о чем», – подумал Адам.

Он стал наблюдать за медленно наклоняющейся голограммой. Фигура была ровной и гладкой и напомнила Адаму скатов, которых они иногда видели с отцом во время погружений: три объединенных овала с длинными, похожими на крылья расширениями с изгибом в центре. Адам указал на него.

– Это холм, не так ли?

– Да, – подтвердил ассистент. – Феномен большой массы и высокой плотности характерен для двигателей, которые мы обнаружили ранее. Гравитационные аномалии – надежный признак этого феномена. Возможно, аномалия вызвана необычным материалом, это может быть корабль с двигателем.

– Вы еще не вполне уверены, корабль ли это или двигательная установка, – сказал Адам. – И кто знает, что это вообще может быть. Этой штуке больше миллиона лет. Как можно надеяться на то, что такая древняя техника будет работать?

«Тысячи и тысячи лет, – думал он, – бессмертные думают, почему они так долго живут».

– Время относительно, – ответил ассистент. – Неважно, корабль это или станция. За энергетическим экраном хорошо сохранившийся артефакт.

С потолка слетела пыль. Где-то она была несколько сантиметров, а в иных местах ее слой доходил до двух метров.

– Это не земная пыль, а… дрожь гравитационного поля? – удивился Адам.

Ассистент не ответил, а стал советоваться с конденсатом разума корабля на орбите. Адам направил свет лампы на стену. Теперь она не мерцала, а поглощала лучи. Говорящий с Разумом подошел ближе, навел лампу на одну точку, и восьмиугольник увеличился, становясь размером с человеческую руку. На этот раз не требовалось второго источника света, чтобы увидеть изменения внутри. Там появились очертания, и на секунду показалось что-то, напоминающее глаза.

– Нам нужно возвращаться, – неожиданно сказал ассистент.

Его голос спугнул объект. Восьмиугольник исчез.

– Что?

Адам включил вторую лампу, начав светить и ею, однако восьмиугольник не возвращался.

– Нам нужно на главную станцию, – ответил ассистент. – Так приказали с корабля.

– Что случилось? – спросил Адам, все еще продолжая вглядываться в стену.

– В системе Лебедь-29 появился объект, – ответил сервомех. – Из ниоткуда. Между орбитами четвертой и пятой планет, примерно на расстоянии двадцати миллионов километров над эллипсом орбиты.

– Объект?

Адам отошел от стены. Ассистент был на несколько шагов впереди, он уже перепрыгнул через сделанные бурильщиками отверстия и нетерпеливо ждал.

– Корабль, – прозвучал ответ. – Вражеский корабль. Он летит прямо сюда.

9

Адам попытался отфильтровать важные данные из информации, полученной через коммуникативный модуль.

– Это вражеский корабль вызвал возмущение гравитационного поля?

– Верно, – ответил ассистент.

Они спешили на нижнюю станцию, построенную десятью сервомеханизмами недалеко от ледяного канала. На трех ногах ассистент передвигался куда проворнее Адама в неустойчивом фактотуме. Сервомеханизму снова и снова приходилось останавливаться, чтобы Говорящий с Разумом догнал его.

Холм, где покоился главный артефакт, остался позади. Красное солнце, маленькое по сравнению с другими звездами, но столь близкое от планеты, занимало большую часть небосклона. Внутренние моря и руины древнего города купались в его прямых лучах, вредоносных для людей без специальной защиты.

– Как может один-единственный космический корабль вызвать гравитационную тряску, находясь на расстоянии многих миллионов километров? – спросил Адам.

– Эти колебания ощущались во всей звездной системе.

Беглецы достигли одного из каналов и повернули к станции. Под ногами трещал хрупкий лед.

– Мы полагаем, что именно поэтому корабль и был обнаружен выше эклиптики – годовой траектории вращения планеты вокруг звезды, – продолжал ассистент. – Об ограничении ударной волны не стоит и думать, стабильности системы ничто не угрожает.

– Эти колебания возникли из-за вхождения корабля в систему?

– Верно, Адам.

– Откуда он прилетел?

– Неизвестно.

– А это действительно корабль?

– У него сильная энергетическая сигнатура, Адам. Там есть навигационные системы. Он изменил курс и летит сюда. Это действительно корабль.

– Но колебания ощущались во всей звездной системе. Какого размера этот корабль?

– Открой каналы обмена данными. Там есть вся актуальная информация.

Адам тут же потерялся в огромном потоке сведений. Одна из вспомогательных программ, подключенная к его сознанию, активировала дополнительные фильтры.

– Сто семьдесят один километр, – произнес он, ознакомившись с информацией. – Довольно большой корабль.