Черная Принцесса: История Розы
– Да и кто б тут шипел-то об этом, а! – Ворвался к ним вновь на всех парах, как товарняк и «Сапсан» в одном же флаконе Влад. Сметая и всю же их уединенную на двоих идиллию враз на своем пути. Как и весь же положительный настрой в его сторону, если он, конечно, еще таковым и был. Как и в принципе же был. Но как-то уже и не боясь обратного: что от одного, что и от второй. Отстоял же себя уже? Отстоял! И не раз. Так еще и лепты своей свежей внес, пронесясь скоростно, но и как по лугу же с цветами меж них. С корзинами же еще своей мяты и лаванды отдельно наперевес. Поймав между делом еще и пять по воздуху от самой девушки и от сердца к сердцу: с ее левой для его левой.
– Костюм-то есть и… все остальное к нему? – Вернулась уже спокойным взглядом к блондину София и чуть стушевалась под пронзительно-пронизывающим взглядом темных, почти что уже и черных синих глаз.
– Найдется! Ты лучше досмотри, чтобы я маску не нашел… А там и всю же ту и к ней же уже самой атрибутику, что перечислил Влад… – и широко улыбнулся, почти что и сыто, будто уже и придумав, а даже уже и перепробовав все то, что надумал. – И тоже ведь: не всю. Я-то же еще и с фантазией, воображением ко всему этому… и тебе же самой… подойду. Как и завещал же еще недавно нам всем… и тебе же в том числе… один великий из великих, если уж и не такой же высший, старший и могучий!
– С извращенными же, конечно… – не как вопрос, а вполне же себе и утверждение проговорила брюнетка. И вдруг поймала же саму себя, как и на своей же собственной мысли о том, что и находится же уже прямо здесь и сейчас и не будто бы на сковородке. А еще же точнее: на Марсе. И под самым же что ни на есть еще приблизившимся к нему донельзя и враз Солнцем. Готовым вроде бы и изначально еще поддержать и согреть, а на деле, в процессе же и уже под конец расплавить и убить. Ведь и несмотря же на все те легкость и свободу, влажность, исходящие от парня напротив она ощущала еще и невероятный жар. И ведь даже на него в этом случае никак не могла подумать. Хоть еще и не до конца, не целиком будучи уверенной в его способности и не наличии же ее сейчас и принципиально же в ней самой. Но и сознание же она пока не теряла. Не было мутности и туманности в голове. Разум был чист. Как и взор. Да и бессознательное не мучило. Она не спала. Но и что-то же еще при этом было. Что-то и вне ее понимания. Но и не извне. Внутри и изнутри нее – прорезающее сейчас же буквально и прорывающееся наружу? При этом же еще и настроившись же, подстроившись под него самого. Сдавая ее же саму и без ее же ведома, как и без своего же к ней прошения об этом, с потрохами – своим враз же участившимся битом-ритмом. Но и как говорится: «если кто-то сам не может найти ответ на свой вопрос или выбрать кого-то одного между разумом и сердцем вселенная всегда придет на помощь и поможет, подставит если и не плечо с протянутой же рукой, то и ствол же все к тому же виску, ну или боку – тут уже как она сама решит». Потом же эта сказка еще была переписана на более удобоваримый язык: с горой и Магометом. Но и старая версия при новой тоже осталась. Ведь и был бы тогда смысл в ненастоящей реальности без настоящей же несказки, коль и сложилось бы все иначе?
– Конечно! Не без этого… – ухмыльнулся Егор и подставил свое лицо солнечным лучам наконец полностью. Тут же брызнувшим на него легким и теплым, нежным потоком. Сквозь лишь и небольшой наст налетевших неожиданно серо-белых облаков. Чуть притупив и притушив пыл и жар самого светила. – Скажи еще, что не понравилось!
– Кошмара хватило! – Фыркнула София, вновь чуть резче и так же отрывистей потоптавшись на месте. Будто и в попытке вбить ему же все и добить самой в этой же теме, поставив точку. А заодно – еще и сбить же свой почти проклюнувшийся предательский румянец, только и подумав о том, куда клонит этот ныне ушастый. И при ком – главное еще ее сейчас с потрохами же досдает. Дневник ведь дневником, а с ними же и со всеми, так еще и сразу же и за раз она до сих пор еще это не обсуждала и не обсудила, чтобы так. Да и дело же еще как раз таки было и не только в том, что и плоскость их, того и другого, была едина. – В продолжении же, а и тем более повторении пира во время чумы и банкета же на костях под военный же гвалт и скулящую бедность я не нуждаюсь. Спасибо еще раз и… да, знаешь ли… еще раз обойдусь!
– А так ли это? – А он же, наоборот, и прямо-таки сейчас же наслаждался. Всем же своим объемом легких вдыхая этот ее чарующий и донельзя приторный, почти что и перезрелый аромат сирени. Так и желая же и целыми же кустами его в себя вдохнуть. Запомнив навсегда и именно это, такое ее смятение при всех и смущение при нем. Не свекольное и почти что уже на щеках, а сиреневое и в душе. – И такая ли правда?
Загнанно промолчав, брюнетка только опустила голову и свой как никогда сейчас насыщенный карий взгляд к своим же ногам. По большей же части – и из-за расширенных, она точно это и уже знала, так и здесь же еще и при нем же черных зрачков. Практически что и ставших уже в размер же самих ее горько-кофейных радужек. Припомнив же еще и тут же, как нельзя резко и неожиданно и, чего уже греха таить, назло и злобу же дня, похожий же случай. И тоже ведь с ним. Только уже и от ее же лица – по нему. И как она уже спутала божий дар с яичницей. А и точнее: плевел с зерном. А и еще точнее: злость с возбуждением. И закусила вмиг язык, сжав плотно губы с ногами же.
– Вот и я думаю, что: нет. Далеко и глубоко – нет… И это же я еще и про сегодняшний случай и момент. Как и… сон! – И вновь взглянул на нее. И, сделав особый акцент на одном и последнем же лишь слове, наставительно цокнул, будто и исправляя уже ее. Как и она же недавно и сама исправляла других. Ведь и кто же еще сказал, что верно. Точно не он! Как и не думал же так же и об этом. Имея же при этом еще и свой смысл. Как и такой же подтекст. А и главное же правду – под всем этим. И как нельзя же кстати известную им же обоим. Но и не поскупившись же и еще раз напомнить ей об этом. Еще больше и окончательно выведя же ее тем самым из себя, чего она как раз таки и не смогла же провернуть чуть ранее и с ним же самим. – А ты?
– Пошел… к черту. В настоящий ад! – Уже не выдержала и рявкнула София, решив хоть так от него отбиться. Да и вот только лишь пробудила же разом всех. Но и не его. Так еще и не отбила. Зато и остальные тут же вздрогнули. На какое-то время просто провалившись каждый и в свой вакуум. А вот теперь, вдруг и выбравшись разом, воззрились непонимающе на них обоих. Но и больше – на Софию. Что и не ругнулась-то особо. А тут же и при всей же своей будто и лживой ангельской тихости и скромности вдруг заимела демонской дерзости и резкости. Хотя и не произнесла-то и толику того, что могла и выговаривала же своему дневнику. Да и зеркалу. А ведь в том тихом омуте кто уж только ни водился и ни промышлял. Дьявол, да и только! И не в одном же экземпляре.
– Пошел бы… – гордо за себя и нее хохотнул Егор, подзадориваемый и подпитываемый еще и ко всему же реакцией на это все округи. С их же вмиг зафонтанировавшими одновременно в негодовании и одобрении энергиями. Но больше – и самой девушкой. Что и наконец-то явила всем себя. Без всех же этих не своих рамок морали и граней приличия, – …да ведь я и уже в нем и перед ним самим! Или… нет, лучше так: «Пойду – ведь и там мой дом. Да и отец»! Но нет… Ведь и тот ад – как раз пуст. А этот же – и как никогда полон: все черти, демоны и дьявол здесь! И сейчас…
– …И в тебе же еще самом!
– Зна-а-аешь же… – нараспев протянул блондин. А ее же вдруг передернуло от резкой и откуда ни возьмись взятой галлюцинации – змеи и ее же уже шипения. И, тут же почти сморгнув это наваждение, как и потряся же головой из стороны в сторону для большей верности, она вновь глянула на парня перед собой. И, только заметив его непонимание вкупе с легким удивлением и даже каким-то беспокойством, спокойно выдохнула, про себя же лишь еще криво усмехнувшись, как и своему же старому-новому выбору из двух зол в нем одном, и вновь же мотнула уже положительно головой, дав ему тем самым отмашку, мол: «Продолжай – еще пока не до конца спалилась со своим же психозом». – И знала, правда? Ну хоть и теперь уже точно: правда! Осталось только с остальным разобраться – и все будет в ажуре. А и точнее: с нимбом и в ночи. Или с его же еще обломками… и в форме рогов. Но и не в бликах же уже от последних и в форме того!
– Эм-м… – протянул Влад и, не найдя ответа-продолжения от и в самой Софии, обогнул непонимающим, но и в то же время хитрым взглядом своих янтарных глаз остальных. – Мне одному показалось или они и правда сейчас ментально переспали?
– Влад! – Тут же рявкнули все, а он же залился громким смехом. – Да все-все! Ладно. Что? Я просто проверил связь и все еще наличие вас же всех и самих здесь: как лично, да так и в общем… Чего такого-то? Что естественно, то небезобразно. Да и мы же тут как бы и сами… взрослые и… все – семья! А от семьи секретов нет… в общем. Не лично! Но и с этим мы как-то справимся затем… сообща же! Ну и… все. Проверка связи, как и расчет окончена… Можем развозиться!
– Спасибо и еще раз, Влад! – Буркнул недовольно Александр и слегка приобнял уже полностью и сам, один Софию со спины. Начав тут же, как и ранее делал с ней Женя, чуть покачиваться с ней же из стороны в сторону. В желании хоть пусть и так и чуть, но и облегчить, разделить эту ее сейчас непростую ношу. О которой он же уже и как отец, пусть и какой-никакой и такой же ведь еще и для обоих них, конечно, где-то и догадывался, а где-то даже и знал – сам же еще и подталкивал. Собственно, еще как и любой же уже довольно взрослый мужчина. Еще не разучившийся различать и разбираться же в этом не только на уровне эмоций и чувств, ощущений, но и банально – видя эти разряды, летающие от одного к другому. Над полем. И от ворот же к воротам. Что футбольным мячом. Что и теннисным. Малым или большим. Да даже и баскетбольным. Но и тут же ведь понимал и принимал, что это все не ее. Ведь ей и простым-то трудно делиться. А уж этим и всем и подавно. И пытался же тем самым хоть и как-то же уже помочь ей. Хотя бы и не закрыться, дав же уже понять куда более мудрым и опытным языком, пусть и вовсе же без него в вопросах же личного и всего, но и на манер же все Влада, что все не так уж и плохо. И уж тем более не потеряно. Да и на дураков обижаться, раз уж и вспомнился вновь сам и первым тоже смысла нет. И да, конечно, она это, как и остальное же до, и сама же и без него и так же прекрасно знала. Ну а теперь же и таким вот незатейливым образом еще и от него раз узнает, что он же и не против. Как и в принципе же – ничего. Так и уж тем более того, что касалось и касается его же собственных детей. Пусть и так же все не родных: ни ему, ни и между собой. Но и как обоюдно же при этом, взаимно и тепло. Не говоря уж и за правильно. Не меняя же при этом свою желтую окраску и саму же солнечную жилку совершенно. Ведь и чужих же таких для него как не было, так не будет и нет. – Я всегда буду на твоей стороне. Твоей и… его. Вас же всех! Что бы ни случилось… И что бы ни произошло. Просто помни это и знай, что я… рад. Действительно рад за тебя и… за него. За вас же обоих! Да и просто: за и вас. Двоих. Пусть и чуть больше, чем за остальных… Но и опять-таки – лишь в качестве. Не количестве. Правда ли это уже и сейчас… Или нет и только же еще будет и в дальнейшем. Но я уже рад! Не скрою, конечно, еще и из-за того, что и сам где-то и в ком-то, чем-то… в этом мог быть замешан и сам. Подталкивая и замалчивая… Оставляя. Но! Исключительно и все же опять-таки – из добрых побуждений. Ведь вы оба это заслужили! Пусть пока и не признаете, не признаетесь же в этом: ни себе, ни друг другу. Лишь со временем… Но и, надеюсь, не таким языком без костей по итогу, как и Влад же это недавно сделал да и продолжает делать до сих пор! – И, тихо рассмеявшись под такой же тихий смех Софии, он еще сильнее прижал ее к себе, сжав в своих объятиях. – Хоть в этом и на это… Да и сама же видишь – с этим уже ничего не поделаешь. Ничего не попишешь… Он уже есть и… такой, какой есть! Нам же лишь остается только смириться… Понять и принять его. Ну и… простить! – И, бросив короткий взгляд серых глаз в сторону своего же все рыжего-бесстыжего сына-беса, уже чуть громче рассмеялся. – Да! И лучше же сделать это прямо сейчас и всем нам, чем и это же все сделает сам и один же Егор – навсегда распрощавшись за нас с ним и так же ведь бесславно похоронив.
Глянув же и сама в ту же самую сторону, куда и до сих пор продолжал смотреть сам мужчина и откуда теперь уже и точно не доносилась, а и происходила мужская ругань и какие-то редкие тумаки-удары, София раскрыла глаза во всю их высоту и ширь и подавилась смехом вперемешку с кашлем. Приметив только лишь одну способную на это и сейчас троицу по правую же уже сторону для них и от машины. Но уже и без Никиты. Состоящую теперь же из душащего в захвате своих рук Влада Егора и своего же брата. Что еще и вроде как-то поначалу все еще пытался протиснуться меж них, отбивая первого и отдергивая же одновременно второго. Но потом плюнул на это неблагодарное дело, отошел, облокотившись на бампер и начал лишь уже просто наблюдать и следить за ними со стороны. Чтобы только же и это вот все ничем плачевным по итогу для них же самих, как и для всех же остальных не закончилось. А как только же и сам поймал уже и на себе же внимательный взгляд карих глаз своей сестры вместе с легким касанием же к лицу будто и все той же ее свежесорванной травинки, обернулся к ней и Александру на миг и хитро прищурился:
– Я надеюсь, ты их еще не благословил там без меня?
– Да уж дождемся-то повторно тебя! – Ответил-поддел его один русоволосый.
И сразу же, под недовольное же и хмыканье девушки перед собой закрыл ей обзор на недодраку-перепотасовку своей правой большой ладонью, левую же так же все оставив на ее талии. На что она только лишь вновь поджала губы, в обиде же еще и до этого нижнюю надув, что ей не дали сказать, так еще и сейчас смотреть запрещают и скрестила руки под грудью. Прикрывая уже и с тихим, но и злостным «ну и ладно», будто бы и в отместку же и этим ему мстя свои глаза. А когда уже услышала ветер в ушах от резкого перемещения и открыла их – сидела на капоте машины Егора, спиной уже и вновь к бывшей троице, ставшей с Александром уже и полноценной великолепной четверкой и рядом же с Никитой и Кариной. Кои же, кстати, и то самое же сборище по интересам так и прозвали при и с ней. Только еще и шепотом. И с гордым невопросом: «Видала».
– Можешь ничего мне не говорить и не рассказывать… – тихо проговорила ей Карина, хитро подмигнув и двинувшись навстречу, чуть отстранившись, в свою очередь, от Никиты. Будто и так он мог действительно ничего не услышать, когда слышал и самый мало-мальский шепот за километр. Но и, во всяком же случае, попытался. И даже отвернулся еще – для вида. И ведь сразу же было понятно – из-за и для кого. Да и по чьей именно просьбе, вычитав между строк только одно нужное и важное, главное для нее же опять-таки слово: «Нужно поговорить девочками», – …пока. И здесь и сейчас. Сегодня! А вот дальше – не знаю, не знаю… – и придирчиво осмотрела свой и так ничем и никем не испорченный идеальный, как и она же сама сейчас маникюр. Будто бы и враз утеряв интерес ко всему и всем, кроме него. Но и только лишь – на первый же взгляд. Как и последующий вдох. Что и вмиг же стал вязать и буквально обвязывать глотку самой Софии: внутри и снаружи. Не петлей, конечно, и крепко. Но и самым же что ни на есть захватом и сильно. Пусть и все еще женским. Но и вполне же достаточным так же для этого. При условии еще и вплетения в него жженого, кристаллообразного сахара с молочно-кислородной же прослойкой. Будто и надевая под шумок и туман поверх имеющихся на брюнетке украшений в виде все тех же ее двух крыльев и креста еще и ожерелье из тех же самых кристаллов. Не ограненных. Что и по одному же щелчку вмиг затянулись и продолжили утягиваться, душа. Подзадориваемые еще и своим же механизмом сзади шеи. И так же пока лишь не прорывая кожу и не устремляясь же под нее. Но уже и готовые к этому однозначно. – Посмотрю на твое поведение!
– И это все?! – Округлила в недоумении и, более того, откровенном же и шоке свои и так немаленькие карие глаза София. Что и вроде бы, с одной стороны была довольна, что ее собственная экзекуция переносится на другое место и время. Но и сразу же с другой – нет, ведь и один же уже и перед этим ушел на второй план и в тишину же перед бурей. Второго же такого, как он, а уж и в лице-то еще ее, она точно не выдержит и не вынесет. – А как же… вынос мозга, уничтожение всех моих нервных клеток, вынимание души с вырыванием же сердца и последующее изъятие остальных органов по одному? Без глаз и мозга сначала! Чтоб я все еще была в каком-никаком, но сознании и все же это так же более-менее видела… А вот под конец – уже и их. Твое ж любимое! И из неизменного же чисто ангельского прейскуранта…
– Ха-ха-ха! – Саркастично посмеялась шатенка, совсем не натянуто и вовсе не наигранно держась за живот. И почти тут же глянула на девушку перед собой серьезно и в самую же душу, пробивая и просверливая ее плоть своими серо-зелеными глазами с прищуром. – Это все – позже и на десерт! – Но под страдальческий стон упавшего на ее ноги, а и тем самым же еще и буквально к ним же самим тела, орошая все и вся вместе с тем своей же все сиреневой депресс-меланхолией не выдержала все же и громко рассмеялась, сразу же приобнимая подругу своей правой рукой, левой же зарываясь в ее темные пряди. – Ладно тебе! Знаешь же, что я не злопамятная.
– Конечно! Только злая и с памятью хорошей… – пробубнила куда-то вниз и себе же под нос обиженно София. Но и так же ее тоже было прекрасно слышно. Как и Карине. Как и весьма же при том ощутимо. Что и тут же подцепил сам Никита будто бы и настоящей же пыльцой и пару раз чихнул. Вновь затем разворачиваясь к своим подружкам-говорушкам. – Прости! Как-то… бесконтрольно вышло.
– Все нормально! – Отмахнулся с тихим смехом от нее и ее же извинений парень. – Зато и только сейчас же наконец заметил, как сирень с лавандой хорошо сочетается…
– О! Значит, не галюн… – прохрипел из-за спин ребят Влад, уже даже и не пытаясь вырываться, лишь для вида еще пока сопротивляясь. Но уже и вполне себе понимая и принимая все превратности своей судьбы и кармы в лице же все того же и одного Егора. – А то я ведь уж и правда почти подумал – одному мне это кажется… Но и благо же еще не успел перекреститься, как… Не кажется! Спасибо, Ник… Уважил хоть ты и сейчас своего брата!
– Ты себе сейчас не помогаешь, знаешь! – Осадил его тут же вновь разгоревшийся и веселый пыл утвердительно, без всякого вопроса и желания услышать же чужое, а и тем более другое-его же мнение на все это Егор.
Хоть и зная же, прекрасно зная, что замалчивать, как, впрочем, и вовсе же затыкать и Влада что так же, что этак и что им же самим, Егором, что не им – было одним и тем же, что идти с саблей на танк. В их же конкретном случае – делить море на две части. Да и той же все саблей. Или какой палкой. Плитами! Или и с той же все его-не-его божьей помощью, на крайняк. Как Моисей! Чтоб, и как ракушки, собрать мысли его в один единый процесс, без сбоев и тупых не для него, но и для всех же остальных идей. Хотя и проще же всего было бы скорее провести лоботомию и на нужный им же всем лад – разделив и отделив же обе его части мозга, логическую и эмоциональную, друг от друга. Чтоб не мешали же друг друга, а еще ему и им же. Ну а главное – не смешивались между собой. И попытка бы была, наверное, когда-то и где-то, кому-то засчитана. Да даже и сейчас. Как и сыгранной же ставкой. Если бы за секундным удовлетворением ярости и гнева не приходило тут же и влажное, склизкое ощущение на кончике языка. Словно и ко всему же ядерно-негативному всплеску вдруг примешивалось еще что-то от садиста, маньяка и каннибала – в виде желания лизнуть тот же самый все его мозг. А там и шаг в шаг за Лектором – отрезать и съесть какую-то из его частей. Мимолетное, да. Но и не оставшееся же без внимания. Как назло же и как всегда! В ненужное время и в таком же месте. И давно же ему не снились кошмары наяву, действительно. Почти что и никогда. И тут на тебе! Не было, не было и вот опять. Заразно, походу. Кармически.
И сморщившись же затем, как и сплюнув неожиданно ставшую горькой и кислой, почти что даже и кислотно-ядовитой слюну куда-то себе же под ноги. Вместе и со всеми же мыслями до. Стараясь тут же и не зацепить свои же белые кроссовки. Но и ничего же опять-таки не имея против обратного и обуви Влада же. Что и только лишь шнурками ее под цвет все своей же рубашки от его и отличался. Егор вновь затянул удавку из своих обеих же рук потуже вокруг его шеи, возвращаясь и концентрируясь все же на деле.
– Ладно, Егор… Все. Брейк! Он наверняка уже все понял… – закатил глаза Женя, уже порядком и уставший от всего и всех, так еще и от такого прямого избиения слабого ребенка сильным на глазах у всех. Что уже и не дергался даже, а просто висел. Ожидая, как и все же, скорейшего конца. Пусть уже даже и своего. И глянул на Александра, ища уже и в нем для себя какой-то поддержки. И сыскал. Оторвав в секунду же его задумчивый светло-серый взгляд от созерцания своих же голубых туфель, но и тут же будто и сквозь них и переведя его вновь на эту заварушку. – И даже что не понял – понял!
– Уж и не знаю, как вы все… – усмехнулся русоволосый и, обойдя, подошел наконец к двум своим сыновьям, протискиваясь тут же меж них без особого труда. Будто только этого, перед этим еще все же и выпросив небольшой аудиенции только друг с другом и ждали: что он, что и они. И так же по маслу – отделил их друг от друга, беря сразу же и каждого под отдельное же свое крыло, – …но а я вот будто только что на свадьбе побывал! На которой: и покричали, и подрались… Все же почти сделали и из нее же выжали. Но… и что-то же все равно забыли. Одному мне… горько на душе от этого?
– Го-о-орь-ко! – Крикнула София. И, тут же извернувшись в руках Карины так, чтобы быть лицом к небу и одновременно же к ней и Никите, к ним, развернула еще и ее же лицо к его обеими своими руками и так же, но уже и именно соединила их между собой, не высматривая особо дальше. Ведь уже и неважно – поцеловались они так или нет. Важно и дело же было – в самой же этой ее недошутке. Где и главное же – успеть самой и первой пошутить и так же посмеяться, чтоб уже никто не повторил, а уж и тем более не сделал этого же всего с ней. Что же она и сделала, собственно. И пусть же все и под испепеляющими взглядами обоих. Что и в согласии же серо-зеленого и желтого с красно-коричневым вкраплением и двух же энергий почти что и идентичных по сладости и сахарности смотрелось не столько и страшно, сколько и умилительно. Но зато и все же – оба, вместе и в согласии. Что уж говорить и про их легкое же высветление и затемнение глаз соответственно с пробудившимися же тут же и такими же, почти что и один в один способностями, которое так же ведь не смогло сбить ее же уже веселый настрой. Только распалить же еще больше. Что же, собственно, затем и произошло. – Зажали – теперь выкручивайтесь!
– Ну все!.. – завилась Карина. И только же дернулась в ее сторону, чтобы что-то сделать, как буквально и с неба, будто и ниспослание, ответ же на все ее просьбы-мольбы покарать, но и не очернять никого, по крайне мере и душевно прилета черная кожаная куртка и рухнула же аккурат на Софию с мужским же приказом-требованием в придачу: «Ночь! Спать». Укрыв ее тем самым не только с головой, но и почти с подогнутыми же все это время к телу ногами. Полностью ликвидировав на мгновение не только все ее телодвижения, но и жизнедеятельность: от непонимания же и шока всего только что произошедшего. Ну а когда спустя несколько минут чуть все же оклемавшись и придя в себя, она выглянула уже даже и из-за своего сейчас псевдоукрытия в растерянных чувствах и растрепанных же волосах увидела подле себя тот самый ларчик-собаку, что и так просто открылся, как только был отрыт. Переливаясь же теперь ей уже и оскомину набившими и мозоль на языке натеревшими: серыми, синими и зелеными цветами. Не забывая еще и про пепельно белый, почти что и стальной. Как и про окружение же: из морской свежести, лесной хвои и скалистой равнины. – А тому ли я, кхм, молилась?
