Черная Принцесса: История Розы

– Что ж… это действительно было бы презабавно… – тяжко, но и все-таки же уже и выдохнул русоволосый и, не сдержав улыбки, принял игрушку к себе, прижимая ее своей же левой рукой, правой же в то же самое время трепя по макушке. Проговаривая теперь, как и все же остальное тоже спокойным и мерным голосом. На что сами же ребята не сговариваясь, лишь и меж собой переглянувшись и кивнув же друг другу, начали не спеша отдаляться от бури, что определенно же и последует после такой «сладкой тишины» с каким-то прям и чересчур переслащенным попкорном, как и нежным же, воздушным жаром. – Было бы… Если бы не только ты и… вы… а и все же… и я же в том числе… вдруг так же и забыли бы обо всем так или иначе, но еще же и творящемся вокруг… и внутри. Как и о тех ведь и самых тварях, что и это же самое еще все творят, вытворяют… да и будут же еще только и дальше творить. А еще же и о возрасте… одного… и второго… тебя же, да, без лишней же еще и нескромности… в сравнении же все еще и с той же самой все Софией… которую же ты и сам… и только же что… своими же, понимаешь ли, руками… предложил буквально и швырнуть на амбразуру… к вам же двоим в клетку и на потеху! Стоит ли мне вообще еще и самому же напоминать эти заоблачные, а и точнее же подземные цифры разницы… не только и в том же их количестве и прожитых лет… но и в качестве же просуществовавших веков… или ты уже и сам оценишь идиотизм только что сказанных тобой же фраз, Егор?! – Бросок с правой руки над головой при левой же за ней и через всю же почти что и левую часть гостиной не глядя – и медведь прилетает точно и ровно в грудь расхохотавшемуся уже и в голос блондину, отступавшему же все это время к лестнице спиной и лицом же к мужчине за его же до этого спиной, как и спинкой дивана и пойманному же с поличным так и не достигнув даже ее же и подножия. Никите же, в свою очередь, повезло чуть больше – он успел-таки подойти к нему довольно открыто, нормально при этом еще и идя и вовсе же не прячась, как и его же все и по правую же сторону теперь визави-оппонент, подтвердив же и еще раз тем самым правило: «чтобы спрятать – положи на видное место» или как и в его же сейчас конкретном случае «при удалении с поля одного уже и пропесоченного, неважно сам или нет – всегда оставайся в тени еще и второго». Что и, собственно, до сих пор же делал, чего и придерживался, смотря же теперь оттуда и на них обоих, скрестив руки на груди. – Что это вообще за самоуправство при мне, так и еще же с утра пораньше?

– Вот и наше лихо наконец пробудилось… Забей, Ксан, это все пусть и только лишь конкретно же сейчас, конечно же, шутки! – Закатил глаза блондин, вновь обратившись к Никите, но уже и не только лишь глазами и мысленным зовом-посылом-просьбой, так и еще же как в «горячей картошке» да еще и параллельно будучи на забеге, передавая эстафету-палочку, бросил ему медведя. – Сами со всем и всеми же справимся: и проследим, и предотвратим… и без с… торон других, да. Без лишних глаз и ушей еще… Пусть, правда, уже и с последним же конкретно – по возможности: все-таки и на открытом же уже пространстве будем… Но и… да! А уж если еще мы сами и с себя же начнем изначально – так и вообще же без всего же и всех обойдемся… и сразу же закончим. В правильном уже, как и во всем же до, понимании и ключе!

– Сами… мы… хм… – повторил за ним и тут же сконфузился младший с поджатыми губками бантиком и взглянул же затем на отца, при этом еще и из-под бровок домиком, как и с прижатым же уже ко всему и тому к груди медведем. Что и картина прям: «фоткай и рисуй». Или без лирики и сразу: «Ма-льчик и медведь». – А как звучит-то ведь, да? Нет, я, конечно, как и ты… как и все же мы, наверное… когда-то это и представлял… произнесенным и… хоть кем. Как и то – как же это все еще только и будет звучать… Но уже… и так… действительно! Не совпало же – все-таки и до конца не ожидал. Честно… Да и сейчас! И чего уж там таить – еще и от тебя… первого! И да, конечно, надеясь же еще, что и не последнего, но… Удивлен. Приятно удивлен… Как и благодарен, что все же и не попал под горячую руку и перекрестный огонь как… гонец!

– Если я был против кого-то, а потом стал пусть еще и не до конца, но и за – это не значит, что и то же самое вдруг хоть и уже, наоборот, произойдет с другими и не такими. Это… просто… факт, кит! Конкретно… Индивидуально… Точечно. И как ведь еще подошло, однако… Но… да! Так… Или лучше будет и уже: тиК? Хотя… Разве что только как: «тактик». И не через тире… а и тем более дефис. Пусть конфеты и бомбические… Но и все же равно без ударения на «о»! – Поймал тут же и с той же почти эмоцией на лице игрушку Егор и, перекинув ее из своей левой руки в правую, а затем и обратно как мяч, перекинул ее так же пару раз за спиной, словно точно уже и в бейсболе, и бросил ее обратно младшему. – Ну и все! А вот факт переобувки в прыжке или нет – это мы уже узнаем чуть позже. Пока же и еще – так. Ну и, да, чтоб лучше понимать, принимать, а там и знать другую опять же тактику – нужно сделать ее своей… полностью, а и не только лишь посмотреть на нее и со стороны. Нужно примерить ее. Поносить ее. И походить в ней… Что-то же еще и от близкого нахождения к телу врагов и чуть больше же, чем к душе и друзей! От этого ведь они не прекращают быть собой – лишь не под особым надзором. И конечно, не мне же и тебе еще говорить о мире, который если и не прогибается под тебя, а именно же прогибает и давит, выступает против тебя, так и к нему же еще присоединяются почти что и все же твои близкие – ты не должен быть в ответ и взаимно против. Как и не должен быть и не так же за. Ты просто… должен… быть… И собой! Не со зла и добра. Черного и белого. Тьмы и света… А вопреки и несмотря ни на что, как и кого – тогда и увидишь же чуть больше, перестав одномоментно быть не только и им самим, но и войной. На третьей стороне – классно! И не из-за самих же баланса и равновесия. Ты же куда больше один и среди всех, чем один и со всеми… Класснее же еще, чем и на Марсе: будучи и за него, и за Землю, и за… Венеру. Если ты понимаешь, о чем я… Или сам и уже выбери из этого, что тебе действительно рано – быть половозрелым или с миро-воззрением: не за и не против своих, других и… чужих. Просто! Понимая и принимая, зная… всех. Со своими чертями и демонами… С другими ангелами и архангелами… И с чужим богом же как шутом и дьяволом как…

– Ну вот и отлично! – Разрушил вдруг недобаталию-переигру двоих Александр, перебив ее пусть и на самом же интересном, но и не особо-то и жалко, ведь и при этом же еще понятном и знаемом всеми и при очередном же пасе уже Никиты отобрал этот самый пылесборник-снаряд и сразу же у обоих под взаимный гундеж, бубнеж и мычание, в изумлении усмехаясь же и про себя не только и тому, как быстро он начал называть слова не своими именами, стоило лишь и тому же самому не своему скрыться с глаз, но еще и тому, что: да, они только начали, ну а он сам уже и закончил. Не подавая же таким образом еще и ко всему никому и никакой пример. И, просто же подняв игрушку на уровень своих глаз, чтобы и ее глаза были с ним глаза в глаза, сам подбросил ее под потолок. Никоим таким же вот разом-образом опять же не отбирая конфетку у ребенка и себе, как и не беря же поиграть ему же и тот самый же подарок чуть раньше и вновь же себе: «Только чтобы проверить». Так еще и удивляясь же реакции на это не хуже и все той, что в больничной очереди на очередное же: «Только лишь спросить». – Что? Вам можно, а мне нет? Пусть я, может, и все еще такой же старший, но ведь и не старый. Это разные вещи! Как и те, что круг… в который меня все еще можно и нужно брать, вроде и этой же самой игры… и котел… – и вновь резкий пас от него, только теперь уже и Никите, хоть и с явной же еще и многоходовочкой при этом, ведь и тот же еще, не успев до конца оценить степень ехидства и сарказма в его словах, а там же еще и голосе, в этот же уже раз отдав пальму первенства за прятки и во не вдыхании своих же только зеленых волн-паров вины из стебля розы Егору, не смог так же верно среагировать, во всяком же случае – для двоих же из трех, и своей же способностью переправил игрушку ровно в лицо блондину да и с такой же еще силой приложения, что тот даже покачнулся, – …гол!.. который я вам сам лично и каждому организую… и раньше времени… если и еще хоть раз узнаю о вашем самоуправстве… в обход меня… при посвящении меня же… и лишь по итогу-факту! И да, это все еще так же не синонимы, как и если бы было и что-то созвучное, на манер: «круг… и… ада». Передадите это и Владу… уже сами! И можете считать… что я вас таким же образом, как и вы же меня огорошили чуть ранее, благословил и в путь-дорогу снарядил… как и то, что лишь пока свободны… с некими же еще при этом и ограничениями – он сядет с тобой, Егор.

– Ну все-е-е… – проныл, протянув последнюю гласную, Никита. – Значит, весь путь будет под эгидой этих двоих… и их же музыки! Может, я на метро?

– И так легко и просто… сам… оставишь ее… и на этих же самых двоих? – Оскалился Егор, неосознанно, а даже скорее уже и на автомате перенимая тактику самого же Влада – играть на нервах: всегда, везде и со всеми. Просто так, пока же его самого рядом нет и некому кроме него же указать на это, от «делать нечего». И прижал медведя к груди так сильно, что у того, если бы была такая возможность, глаза бы выкатились и укатились подобру-поздорову. – Правда? Пробки пробками, а по платке и на всей же еще недопустимой скорости мы домчим куда быстрее тебя…

– Вот оно как… Поэтому и так легко было сказать «мы», да? И ведь уже и не потому, что еще и ты там… А потому, что ты сам, один и уже сейчас и есть – это самое: там! – Взорвался шатен, вмиг погребая все и всех под своим огромным бутоном чайной розы. Что и Маленький принц бы был им доволен. Определенно! Вот только и из всех троих здесь за него бы мог сойти разве что и сам Егор. А он, не сказать, что и был прям доволен, скорее даже и впервые напуган таким, именно таким порывом и напором мальца. Собственно, как и Александр. Но ведь и не могло же быть такого, чтобы только двое друг друга зеркалили. Да и тем более в их-то еще семье. А уж еще и после того самого взгляда блондина на него, от которого же, как видно, он так еще до конца и не отошел, раз и последняя капля ударила в сторону его. – Ты же и есть мы… он. Чисто же!

– Малой, спокойно… Я свой! – Теперь пришла и очередь блондина выставлять руки перед собой. Но уже и в куда более защитном жесте. И с медведем же, сомкнутым меж них. Что-то вроде и не бей меня, возьми его. – И я не он! Это ведь опять и… снова… шутка все была. Как и то, что бы я ни делал в отношении тебя и как бы ни смотрел… на тебя ведь все, Ник… не Влада же, как и на. Там еще могут быть исключения… Ты чего?

– Просто… – глубоко вздохнув и выдохнув, Никита прижал ладони к лицу и попытался выровнять дыхание. Говоря же все еще сбивчиво, но уже и куда более адекватно через них – будто бы и смотря сейчас свой персональный ужастик и только так чувствуя себя пусть пока и в относительной, но и все же ведь в безопасности. Что в какой-то мере-степени так и было. Как и то же самое все: пока, – …я не хочу, чтобы последним негативным воспоминанием Софии… был ты! Да и вообще же: последним. Ведь если и Роза – то еще ведь и как-то… Более-менее ведь еще… и обоснованно. Хотя… и тоже ведь… с кучей вопросов и мнений… с разных сторон. И с точно таким же количеством ответов… Но и… все же и… ты! Тут не может быть второго или третьего… Только: первое! – И вдруг, почувствовав прикосновение к своему правому плечу со спины, он отнял ладони от лица и воззрился на того, кто его прижал к себе, таким образом и обняв. – Ксан…

– Никита прав, Егор… – похлопал по плечу парня Александр и чуть растормошил его высветленные пряди левой рукой. – И да, я, конечно, как и прежде не берусь говорить о том, что: «время лечит». И прочее же в таком… и не… духе. Да и прошло же ведь еще… всего ничего. Полгода! Первые. Вторые только лишь пошли… Полгода… с небольшим! И да, это, как мы уже все так или иначе говорили, мало… крайне мало… да еще и не в сравнении… после всего же и… того… чтобы что-то уже и решить, переосмыслив… не переобувшись и переодевшись опять же… посмотреть на все и по-другому. Но и вполне же себе срок, чтобы… и хотя бы начать смотреть… и чуть иначе. Задавшись просто этим! Все-таки же… Да? Ты же можешь и… что самое главное… сам хочешь. Ведь и делаешь же сам к этому шаги… пусть пока и лилипутики… может, еще и потому что все при нас… но… да. И да, конечно же, ты не Влад! Но и София ведь не…

– Я в курсе… Ксан! – Кивнул Егор, лишь вначале и пренебрежительно стиснув-сцепив зубы, и тут же опустил голову, как и произнес его имя куда уважительней, будучи уже пристыженным не только им самим, как определенно и именно же старшим, но и собой же еще и за это в первый и тут же уже который раз. Но ведь и за дело. И тут же прям еще задело. Опять-таки, в который раз. Так и еще же за то, что и иначе ведь пока никак. А и тем более – когда он сам и внутренний же его голос уже не справляются. Тогда-то как раз на помощь и приходило мнение со стороны. Горькая довольно-таки, соленая правда. Но и куда ведь лучше, чем сладкая и приторная ложь. Да и сам ведь, как и знал, себе больно не сделает – правду не скажет и скорее соврет. Вот и приходилось по большей же части, как и всем же в принципе, собирать вокруг себя лишь злословцев, если и не нашлось же пока сил не ютить и в себе же самом льстеца. И, прижав вновь к себе медведя покрепче, он уткнулся в него лицом и грузно выдохнул, перед тем как оторваться от него, как и от своих же все не радостных мыслей, и вновь заговорить. – Как и все же понимаю! И стараюсь ведь еще… правда… очень стараюсь. Но… Как и пытаясь забыть – вечно помнить, так и я. Пытаясь делать иначе… говорить и смотреть так же… я же вновь и вновь нарываюсь… налетаю же буквально и… все на нее… но и не ей же одной… и меня тут же перемыкает! Сбоит так, что и… конкретно. А и тем более же когда она, София, и так же в открытую… сама… будто и все специально же… как я же уже сам и говорил ранее… провоцирует… словно и зная же все и уже… так еще и боясь же при этом меня! Это все… это все и разом… будит во мне зверя. Да еще и такого… какого и я сам не видел раньше. Каким я сам и не был же раньше… Или был, но… не знал этого. Не забыл, а… скорее не видел же себя… им… и в себе… со стороны. На тот же все еще момент. Да и моменты… А вот сейчас же… и с ней… теперь… вдруг и познакомился!

– Ну, прекращай!.. – Фыркнул желтоглазый, оправляя вновь свою челку правой рукой назад, вместе с левой и со всей же растрепленной шевелюрой с легкой же и до этого руки русоволосого. – Тебя ведь и правда невозможно не бояться в таком состоянии не стояния, в каком ты предстаешь в принципе… а так еще же и перед ней. Перед Софией! Не перед… ней. Но и хоть в чем-то ты в этом прав – таким ты не был… таким ты стал! Что и, знаешь же, еще хуже – ведь уже и вновь же не для той! И знаешь, я уже и сам не рад, что сказал тебе о ее страхе перед тобой же… Черт! Вот до чего доводит редактура дневника – до его же чтения. Логично же? Ага!.. При ней же только не говори об этом, ладно? Я ведь не говорил ей, что хоть с кем-то это обсуждаю… – и, закончив наконец приводить себя в порядок, он мельком взглянул на мужчину, сыскав у него подтверждения всех своих оправлений, а затем и на блондина перед собой, что вроде бы и не изменился в лице, как и мимике, не страшно же во всяком случае, чтоб прям сразу и заметить, но и тут же ведь скорее и именно страшно красиво и что-то же из разряда все «Заводного апельсина». – Ну… Го-о-ор! Это ж как бы и по секрету-то было…

– …всему свету. А ты и рад был – тут же растрепал! – Смерил его серьезным взглядом с все той же и хитрой ухмылкой блондин. – Треп-ло! Какой ж ты друг после этого, а? Правильно: ни-ка-кой. Как и брат, одногруппник и… Да не скажу я. Не смотри на меня так, как и… он! – И вновь бросил в парня игрушкой. Кою тот тут же словил на лету и прижал к себе. – Ты первым велосипед в этом не собрал и Америку же мне тем же и им же самим не открыл! Я это узнал, как и знал же еще до тебя… Как и причину, по которой она же и следовательно это делает – избегает. Да… Да она ж разве что еще пока и не дрожит, как осиный лист на ветру, в моем же все присутствии. А в глазах же… в глазах… так и плещется… так и плещется. Питался бы страхом… и, бродя в поисках новой его дозы, встретил ее бы… умер бы от передоза… честное слово!

– В общем… Не пытайся, Егор… и не кажись… будь! – Покачал головой Александр, тут же не преминув еще порекомендовать и кое-что от себя. – Мы же смогли – и ты сможешь! Да и Влад же… вон… тоже смог. И я знаю, конечно, и помню, что поражение в вашем же с ним конкретном случае было неравным… пусть и по большей же еще части придуманным и выдуманным… но и не значит же что и просто и мимо проходящим. Как внешне же, так и внутренне. Просто… не делай на этом и лишний же раз акцент – и оно само все выветрится… вот увидишь! Не держи так же образ в голове, как и сердце… Не держи и теорию – держи практику. Помнишь же еще и тот момент с кофтой… Не просто же так. Все не просто так!

– И не только его… – слегка улыбнулся Егор, закусив нижнюю губу. И тут же стряхнул с себя наваждение, стараясь тем самым убрать не только его, как и сам же текст, но и любой его подтекст, как и все же междустрочие. Еще помня, как легко и просто прокололся с Владом. Но ведь еще и что и у кого болит. – Но и от них я и иду! – И сам же себе, как и всем кивнул. С трудом, но и все же признавая слабость в этом. Хотя и на самом деле – силу. Силу и не только понять и принять это, но и ее же саму, отыскав в слабости. – Выхожу уже постепенно на свою тропу и такой же верный путь…

– Вот и выходи… выходи до конца и иди! – Хлопнул в ладоши мужчина, отрываясь от Никиты и тем же самым одновременно будто и ставя точку уже в их разговоре. Полностью растворяя соль и высушивая же весь сахар в воздухе. Как и наполняя каждый угол темного пусть не внешне и не для всех помещения своим же светом и теплом. – Только и так же ведь – до конца иди… Ну а по дороге еще, не в службу, а в дружбу, где и скорее уже не кругом, а по-братски и семейному именно квадратом, захвати и сбрось уже эту картину куда-нибудь! Утопи… Или закопай. Не знаю… Вон, как и тот же самый все топор войны. Черт бы его, кхм, ее побрал! Или сожги и пепел зарой… Или развей и тоже где-то и над чем-то! Нормальные ж были ребята… Но надо ж было такому случиться и… такой же все встретиться… такой же вот и приключиться! А она же еще и висеть здесь продолжает как апофеоз… Только вас же еще между собой и лишний же раз сталкивает!

И вдруг в голове у каждого, будто и впрямь же на вспомнишь и далеко же не солнышко, как подумалось же Егору, но и не только же от и за себя, а и в разрезе же все еще слов самого мужчины и до о не просто так, так и еще же им же начатой, но и как, оказывается, уже и незаконченной после, а и скорее же и как раз таки продолженной и именно конченной сортирной темы про круг и квадрат, раздался злой голос Влада:

– Еще немного жду – потом уезжаю один!

Но и после же этого, одновременно закатив глаза, ребята как стояли на своих местах, так и продолжили стоять, смотря друг на друга с улыбками и беззвучно кивая. Соглашаясь таким же образом друг с другом и с тем – какой же у них все-таки прекрасный средний брат. И как же им с ним таким повезло. Как же он им еще при этом и дорог. Одновременно еще и благодаря так же за обоюдное и в этот самый момент молчание.

– Подожди-ка… Кого-то не хватает! Ксан? – Нахмурился Никита и, обойдя-обведя же взглядом все, что видел на первом этаже, глянув еще немного и на второй, он уже было хотел подняться все-таки по лестнице, где еще оставался след солнечного жара и духоты со сладким попкорном, но тут же услышал глухой скрип деревянных ножек мольберта по полу в мастерской и выдохнул спокойно, вдохнув уже морскую свежесть, хвойный лес на скале и как в сказке еще и молочную реку с сахарными облаками и полем из роз. И ведь словно же и не как уже, а и именно попал в нее тем самым и в момент. Как и в мир и покой же. Без Влада. Без Александра. Пусть и на мгновение же. И все же. Тишина.

– Вы еще здесь? Я что, один его слышал?! – Крикнул со второго этажа мужчина, и парни тут же ринулись к выходу. Толкаясь меж собой и то и дело прорываясь, вырываясь вперед, только бы одеться, обуться и покинуть помещение быстрее другого. – Более не задерживаю. Да вы и без меня прекрасно справляетесь… Вон, даже не заметили как я ушел! Справитесь так же и без прощания. Увидимся ж еще… Вперед и с песней, сороки!