Попаданцы и их жёны. Книга вторая. Земля бессмертных. Запад

Шиман запнулся, вглядываясь куда-то в сторону дверей.

– И Мирэй!

Андрей тут же обернулся, получил толчок в бок от сидевшей слева Марвины. А он что, совсем уж без понятия? Поднялся, увидел, что Мирэй как-то неуверенно направляется в их сторону. Подал руку, помог угнездиться между ним и Трувимом, протянул кубок. За столом уже шумели, обсуждая глубокомысленную речь Вартона. Да уж, парни не только мечом могут!

– Рад, что вы пришли, госпожа Мирэй, честно! – улыбнулся Малов, касаясь её кубка своим. – Без вас наш цветник не полон.

– Спасибо! Признаюсь, я чуть задержалась в нерешительности у входа, так понимаю, что здесь уже можно на «ты» и по именам? Я не против.

– Вот и правильно! – вступил Трувим. – Давай-ка, за Андрея, Мирэй! По полному – за истребителя волколаков!

– Нет-нет уж! – воспротивился «истребитель». – Вы же видели, с каким восторгом воспринято предложение Шимана: за дам! За тебя, Мирэй, Марвина, за тебя, кормилица!

…Шутки, приколы, порой и на грани приличия – такой была атмосфера первой встречи «без галстуков». Больше всех радовалась Марвина. Она просто облокотилась на Андрея, несмотря на слегка осуждающие взгляды Мирэй, и минут пять молча с улыбкой наблюдала за происходящим. Потом сообщила, и далеко не шепотом, что о таком сборище мечтала давным-давно, и ей уже даже петь хочется.

– О! – встрепенулся Трувим. – О чём забыли-то совсем. Тихо всем! Шиман, верно ли, что твои парни обещали балладу, где она?

Два бородача кивнули и достали из-за спин нечто, напоминающее… гусли, что ли? Или бандуры это? В общем, полуарфа-полугитара на коленях. Малов-попаданец пусть и стал большим специалистом в музыке, но не в инструментах же всех миров! Хотя и с этими можно разобраться, когда надо будет. Еще не вечер!

– Кто это? – тихо спросила Мирэй у Трувима, и, пока парни настраивались, тот быстренько объяснил.

– Все пятеро бородачей – крестьяне и рыбаки из дальних северных деревень метрополии. Год назад всем обществом отправлены на заработки – жизнь у них там сурова и бедна. Они и не скрывают, что им нужно. Никто их за это не осуждает – у каждого здесь свои проблемы. Честны неимоверно и также верны слову. Друг за друга и за любого в отряде готовы на всё, не раз проверено. А баллады… Есть там такая традиция. Каждый воин может спеть о подвигах. И правильно: просто рассказывать – порой скучно бывает. А ты, Андрей, сейчас постарайся быть серьезным, тут ненароком и обидеть можно… – тот кивнул.

Аккомпанемент, нужно сказать, был профессиональным. И что, что под эту музыку можно спеть множество баллад? Зато – тревога, напряженное ожидание, печаль от потерь, шум битвы, радость победы, горечь разлуки и еще множество эмоций читалось без труда. А по тексту…. Примерно так.

«В далеком предгорном селении Волчанка веками жили и трудились мирные крестьяне, тяжелым трудом добывая себе пропитание. Беда пришло нежданно: из-под гор, из тьмы и мрака, явились оборотни-волколаки, жаждущие человеческих жертв. В жестоких набегах на деревню они убивали мужчин, уводили женщин и скот, забирали с собой детей. Люди сопротивлялись, как могли, но волколаков было – тьма, силы иссякали. Собрались уже было оставшиеся в живых покинуть насиженное и обжитое место, уйти, куда глаза глядят… Но волей добрых духов явился в эти земли витязь Андрей. Был он высок ростом и ясен ликом, в руках его сверкали алые мечи и белые молнии. Встал он перед входом в подгорный мир и громким гласом вызвал волколаков на битву. С диким воем кинулась на витязя неисчислимая темная рать… день и ночь, день и ночь – пять полных дней бились они, пока не пал бездыханным последний из оборотней. Но и витязь поник под плакучей березой – был он весь изранен, и кровью своей орошал спасенную землю. Безутешные жители, как могли, пытались помочь витязю – ничего не получалось. На рассвете завели они прощальный хоровод вокруг березы, умоляя духов спасти витязя. И явились пять прекрасных фей, что жили далеко, но услышали отчаянный зов людей. И излечили они Андрея-витязя и полюбили его… (Может, наоборот, было: сначала полюбили… Неважно…). И поклонился витязь феям, людям и солнцу, и отправился вновь искать и искоренять супостата. И славили его вослед люди, и прощально махали феи шарфиками…».

Не точно, конечно, но близко к тексту. И кто бы шутил и усмехался? Марвина да и Клара с Левантой слезы вытирали, мужчины задумчиво тянулись к кубкам.

– Такого я еще не слышал, и вы знаете, почему, – тихо сказал витязь певцам. – Спасибо, парни!

– Андрей, – ответил один из них. – Мы понимаем, что всё было чуть-чуть не так. Но так – могло быть! Наверняка! И будет с любой нечистью, поэтому наш народ верит в такие баллады. Через три месяца мы уйдем домой. И по дороге, и дома будем петь. А тебя зовем побывать у нас – пусть наши убедятся, что мы воевали вместе с витязем. Вот. За тебя! – и он опрокинул здоровенный кубок.

Малов выбрался с места, подошел к воинам-певцам, стал рассматривать инструменты. Ничего особенного, собственно: резонатор полукруглый, типа, как у мандолины, гриф с шестью струнами чуть короче гитарного и с середины, примерно, плавно изгибается вверх, образуя деку для еще двадцати четырех струн. Две полных октавы «басов». Колков нету – струны настраиваются деревянными кубиками, через которые пропущены. Этот инструмент назывался дукарта. Была еще и трикарта – с дополнительными струнами под основным грифом. Но ей пользовались, в основном профессиональные менестрели да актеры королевских театров. Во время беседы с парнями заметил, что Мирэй вплотную занялась разговором с Трувимом. Может, сладится?

Но Трувим начал с беспокойством поглядывать на часы – пора им было отправляться, как-то надо завершать… Андрей подмигнул Вартону, показывая на нож. Тот лишь на мгновение задумался, потом просиял.

– Дамы и господа, а не пора ли нам проветриться, а заодно провести разминку с новыми ножами, которые сегодня изготовил Архен…

…Восторгам не было предела! Это – «до того», а что творилось на площадке – не передать словами. Архен расстарался: и ножи вышли, какими надо, с хорошим балансом, и было их не две дюжины, а целых пять! Весь дом ему, что ли перестроить? Нет, персональную баньку сделать вместо «спасиба», точно! А то в местной как-то не заметно парной.

Парни старались вовсю, и, как ни удивительно, у них нынче получалось почти всё. Вот что значит стимул в виде предвзятых прелестных болельщиц! Между прочим, девушки и сами попробовали, смеясь над собой. «Смеясь»! – А видно ведь, что у всех поразительные глазомер, ориентация и владение телом! Несколько занятий – да они и парней переплюнут! Чего Малов и не стал скрывать, в конце поблагодарив всех за полную отдачу на тренировке.

Непоседа Шиман все же во всеуслышание попросил показать что-нибудь необычное из владения ножами. Необычное, ага! Где взять? Однако на память Андрею пришел эпизод из старого фильма, где командир-красноармеец стрелял из нагана с завязанными глазами «на слух» в полено, которое помощник тянул на веревке. Отчего бы и нет?

Он притащил из дровяника два сучковатых чурбака с полметра длиною каждый, привязал веревки. Попросил двух парней отойти с ним от толпы шагов на двадцать пять, проинструктировал, чтобы, когда поднимет руку, по собственной тихой команде начали тащить бревна в разные стороны. Вернулся. Народ взирал на подготовку с легким недоумением. Пригласил всех встать поближе к деревяшкам, чтобы лучше было видно. Свету хватало: факелы, да и магини добавили «светлячков».

– Итак, господа и дамы! – голосом записного конферансье объявил Андрей. – Попытка попасть в цель на слух, то есть кинуть ножи, лишь услышав шорох от движения поленьев по земле. Клара, подойди-ка! – обратился он к магине, заметив черную ленту в её прическе.

Встал спиной к цели, удивленная Клара завязала ему глаза. В ножнах на каждой руке по шесть ножей. Должно получиться – тренировки были не так уж и давно! Народ замер. Андрей поднял руку. Через пару мгновений резко повернулся и все двенадцать ножиков слетели с рук. Снял повязку, подошел к мишеням. Нормально – чурбаки не стали ежиками – ножи выстроились в строгом порядке.

Бурных эмоций в толпе у поленьев не случилось – народ собрался сдержанный. Несколько женских ахов да пара непечатных выражений, коими Шиман выразил мнение воинов, обсуждающих результат выступления с профессиональным интересом. Естественно, кто-то более тщательно измерил расстояние бросков.

– Учиться надо! – выразил умную мысль Керк. – А не пьянствовать!

– Ты научишь меня этому… – взяв Малова за грудки утвердительно произнесла Клара. – Этому всему! Да, Андрей?

Тем и завершили день. И вечер. К счастью, не случилось никаких мимолетных романов «с первого взгляда», несмотря на некоторую внешнюю бесшабашность: и бойцы, и лекарки были людьми отнюдь не легкомысленными – профессии не позволяли. Но ведь это ж не последняя встреча? Тем более что Марвина пригласила магинь поменять место приема пищи.

Андрей все же взял у парней дукарту – спать не хотелось абсолютно, как и думать – а мысли замучили бы! Да и одуряющий запах акации настраивал на романтичную волну. Рядом послышался голос Мирэй.

– Андрей, можно с тобой чуть поговорить?

– Отчего же нельзя? – под окошком Андреевой кельи находилась уютная скамья, у которой они и остановились. – Подержи дукарту, Мирэй, я сейчас…

Бегом ухватил в комнате пару курток, вышел, набросил одну на девчонку.

– Ты хоть и в бархатном платье, однако не лето еще.

Присели.

– Знаешь, Андрей, я, наверное, глупости буду говорить, но, пока под действием сегодняшнего вечера да вина, скажу. Точнее, спрошу. Боюсь, после не смогу. Только вот не знаю, с чего начать…

– С начала, Мирэй, с самого начала! Но, если хочешь, подумай маленько, я пока с инструментом разберусь, очень интересно.

Прикрыл глаза, пальцы начали знакомство со струнами. Сам-то при чем? – Заложено, что нужно… Помаленьку всё уверенней стали вырисовываться реальные мелодии – марши, вальсы, танго, оперные фрагменты… А если вот спеть? На каком языке это будет звучать? То есть, как на каком – на русском, естественно! А точно ли?

Попаданец уже пытался разобраться в отношениях местного языка, который назывался «основным», с родным. Только тут мелькнула мысль, что он никогда не подыскивал аналогов словечек, выражений – говорил так, как говорил бы по-русски. А звучало? – Все ведь понимали слова, другое дело – их смысл…

Начал тихо мурлыкать.

Ночь коротка.

Спят облака.

И лежит у меня на ладони

Незнакомая ваша рука.

После тревог

Спит городок.

Я услышал мелодию вальса

И сюда заглянул на часок.

Ну, точно! Андрей постарался услышать себя со стороны. Парадокс! Поёт явно на родном наречии, а слышит – на основном! Без нарушений рифмы, между прочим… И даже думать об этом феномене не стоит – что есть, то есть. Других загадок хватит наверняка.