Сампо

Остервенело, раздирая по уже имевшимся дыркам, Горюнов стащил носки с ног, зашвырнул их в пространство и плюхнулся на диван, не раскладывая его, так что ступни свисали на пол.

Таки уволили. Зараза Кречет. Не только приказ показали, с формулировкой «по причине несоответствия должностной инструкции», но и три выговора, задним числом, сегодняшним, вчерашним, позавчерашним. За незакрытие пунктов. Отдельно по «Тезису», по «Windchill» и сегодняшний за хамство замдиректору. Чтоб не оспорил по Трудовому кодексу.

А хуже всего Томми удружил, из химиков – он вообще-то Фома, но все Томми зовут.

– На твоё место внука шефа айтишников прочат. Он как раз в Питере что-то заканчивает.

Да ещё пришёл – а дверь из коридора в комнату нараспашку. И мама – «ты бы носки сменил, что ли». Проходит мимо – лицо отворачивает. Козёл ты, мол, и носки у тебя козлом воняют. Да до каких же это пор!

Раньше выручала одна вообще-то не очень удобная особенность организма – когда что-то не ладилось, он неудержимо засыпал. В любой обстановке. На работе. Дома за столом. В транспорте, при этом иногда просыпая нужную остановку. Но теперь и не спалось. Горюнов пребывал в зыбком нечто между сном и явью. Как сквозь слой чего-то мягкого и мутного ощущал он руки жены, которые прикасались к его лбу, поднимали ноги на диван, укрывали одеялом. Словно издали слышал её голос, звавший ужинать и бормотавший утешения, голоса и шаги детей, ходивших на цыпочках и говоривших шёпотом – «папе опять плохо». Шевелиться не мог, будто не его были руки-ноги. Не мог ни полностью заснуть, ни полностью проснуться. Мерещились странные вещи – родной институт, каким он был двадцать лет назад, собственная свадьба, на которой он почему-то ожесточённо спорил о преимуществах RISC-процессоров перед «пеньками», рота китайцев – как ни смешно, китайцев! – жёлтых, узкоглазых, на плацу в подмосковном военном городке, и он, рычащий «к паяльникам арш!!!», словом, разная чертовщина.

И вдруг всё исчезло неведомо куда. Теперь он владел руками-ногами, ясно видел и слышал. В окно глядела луна – маленькая, яркая, как советский юбилейный рубль, наполняя комнату лиловыми тенями. Один в комнате. Один на один с компьютером. И он включил компьютер.

«…Люди старше среднего возраста, которые сегодня считают будничной нормой управлять работой офиса, смотреть цифровые фильмы, общаться по электронной почте и «зависать» в соцсетях с интенсивным применением, как говаривали в Совдепии, «средств вычислительной техники», при известном напряжении памяти могут воскресить в ней, как начиналась их трудовая биография: размещённый на отшибе, с наглухо забаррикадированными подходами, полумагический-полувоенный корпус-флигель-закуток-сарай, гордо именующий себя «информационно-вычислительный центр» или иной какой центр – зачастую даже без вывески или таблички на дверях, громадные колоды перфокарт в окошечко, или там многотонные катушки с магнитной лентой, или куча распечаток размером с БСЭ (кто помнит, что это такое, а?) – и ещё какие-то удивительно-странные обитающие там люди (иногда даже в белых халатах), говорящие совершенно непонимабельные простыми смертными слова: “консоль”, ”отладка”, ”супервизор”, ”ассемблер” и много-много такого же таинственнно-неотмирасегошного.

Но время не стояло на месте, и вот в СССР вместе со словами «перестройка» и «гласность» масса народа узнала, что не только на загнивающем Западе, но и в нашей родной державе, оказывается, существуют и даже «серийно выпускаются для широкого применения в народном хозяйстве» почти мыслящие железки, справиться с которыми, по замыслу их разработчиков, может всякий мало-мальски образованный человек, «владеющий основами компьютерной грамотности», без шеренги «шаманов»: перфораторов, постановщиков задач, программистов. Правда, как тогда часто случалось, благие идеи отечественных конструкторов высвистывались в сифон убогостью нашей технологии и тотальным дефицитом всего, в том числе и комплектующих, на три четверти – импортных,закупаемых государством(!) тогда (!!) за инвалюту(!!!).

Итак, «процесс пошёл». Советско-постсоветский работник типичной непыльной конторы «по исследованию динамики разрыва лаптя в воздухе» мог лицезреть в своих стенах и у коллег по трудовым будням широчайший спектр «электронных считалок» – от одиозных «Электроник-60» и «Д3-28» с перфоленточной загрузкой, кривосхемных и кривоплатных (в смысле – на платах из горбатого текстолита), ДВК, Корветов, ЕС1840, через странный Роботрон-1715 из почти европейской ГДР (вот ещё взгляд в вечность…) до вполне работоспособных Мазовий, Видеотонов, и даже – о, ужас! – Рабочих Станций вроде «Сапсан» (кто не в курсе – отечественный отвёрточный клон Sun Sparc Station III) или микро-VAX!»

Текст ложился строчка за строчкой.

Луна нырнула за угол дома.

Завыл, заверещал будильник в мобиле. Горюнов с яростью прихлопнул кнопку «ОК». Молчи, тварь пластмассовая! По дому ходили, зажигали свет, раза три в комнату просунулась жена – что-то хватала из своих вещей и панически исчезала. Её-то он уже выдрессировал. Даже дети не мешали – толклись где-то там, у границ слышимости.

«…Ещё на самой ранней зорьке наполнения просторов Родины железокремниевыми мозгами какой-то дошлый резидент уволок у американских супостатов, на микроплёнке, буквально в каблуке ботинка, подробные сведения об архитектуре и элементной базе довольно приличной по тем временам (речь идёт о середине 70-х годов ХХ века) машины PDP-11 ихней конторы по имени DEC (кстати, именно с таких машин впоследствии началось победоносное шествие по компьютерному миру операционки UNIX и тучи её клонов – это важно для понимания истории вопроса!). Так как в СССР планировалось всё и вся, то высокопоставленные и на этом основании считающие себя самыми умными дяди в тогдашнем правительстве старых маразматиков повелели считать фирму DEC главными в американском ВПК, а утянутую у ней машину – образцом для развития нашей вычислительной техники, и гордо нарекли опять-таки кривосхемную и кривоплатную пародию на этого зверя «системой малых вычислительных машин», т.е. пресловутой «СМ ЭВМ», с организацией под это дело нескольких крупных заводов и НИёв в разных краях нашей необъятной. Ведомственные амбиции и распри тут же взыграли. Делят такой толстый пирог! И советский МЭП (министерство электронной промышленности) тут же в пику МинПрибору (где СМ-ки) выкатил в кооперации с «польскими друзьями» свою, справедливости ради, слизанную ТЭЗ-в-ТЭЗ, «Электронику 100-25» – у неё даже цифры соответствовали ДЕКовской модели – PDP11/25!

На этом они не успокоились и продолжали рожать в муках «машины с системой команд ”Электроника”» …-60, НЦ-80, 79, 82, УКНЦ, 85, 88… Пол-Зеленограда оттяпали под так называемый НИИ «Научный центр» (НЦ в обозначениях машин – он, родимый, а не марка паркетного лака!), напроектировали и нашлёпали разнообразных паукообразных микросхем (вроде 1801ВМ3), а ещё заводы для производства этих микросхем и сборки из них ДВК-1, (он же НЦ80-20), -2, -3, -3М, 3М2, 4 (кто его видел, а? Отзовитесь, ветераны!) … В общем, гигантомания в лучших советских традициях.

МинПрибор тоже времени и казённых денег на «хорошее дело» не жалел! НИИ и завод «Электронмаш» в Киеве – сначала СМ-3, потом СМ-4 в восьми (!) основных исполнениях, далее СМ-1410, -1420, -1425 (якобы, микроVAX – ха, ха, ха!), пытались даже -1430 на комплекте серии К1839 родить, НПО «Сигма» в тогдашнем вполне советском Вильнюсе скрестила ужа и ежа в одном сундуке – старую CDCшную М-5000 и пресловутую PDP-11 – получился мутант СМ-1600 с двумя разнопородными процессорами, якобы могущий управляться с двумями операционками сразу! Попутно они освоили дисководы аж по 14 Мегабайт. Да и 32-разрядный ДЕКовский VAX-11 в уже трещащем по всем швам СовСоюзе сделали тоже они: СМ-1700 и даже 1703, 1705 (интересно, сколько штук? 2 или 3?); успели даже операционку для них пересобачить. Во работали!

В эту компанию затесали – или сами затесались? – и ребят из Северодонецкого НПО «Импульс». Те вообще с начала 70-х шли таким своим трудным путём, что и до сих пор ни один простой компьютерщик про них ничё не знает! Когда Родина приказала ковать ракетно-ядерный щит размером с весь СССР в ответ на «ограниченную ядерную войну» у американцев, они ещё более извилистыми крысиными тропами, чем пресловутый шпион КГБ, слямзили у самих Хьюлетта вместе с Паккардом их тогдашний хит сезона для управления всякими критическими процессами вроде смертельно ядовитых химпроизводств да атомных станций, – систему HP/1000, злостно извратили её с особым цинизмом, вогнали в железные тиски отечественной элементной базы вроде ферритовой памяти объёмом 8К да триггеров на вентильной логике– страшно подумать! – назвали сие детище «АСВТ М-6000», понаставили на отечественных АЭС, где они трудятся верой и правдой чуть не по сей день – и передали их производство грузинам (!) в Тбилиси (!) на завод «Элва» для… комплектации ими зенитно-ракетных комплексов(!!!). А потом из двух М-6000 они сделали М-7000 с горячим (!) дублированием, а потом – перевели всё это на СМ-конструктивы и обозвали СМ-1 и СМ-2 соответственно, а потом были еще СМ-2М, СМ-1634 (и завод в Орле, их выпускавший), СМ-1210, а потом обнаружилось, что от Хьюлетта с Паккардом в них остался скелет системы команд да радиальный ввод-вывод – и всё… Остальное было своё, доморощенное, кондовое, самоструганное и поэтому работающее по-русски, то есть хреново.»

Зазвонил телефон. Отдел кадров. Мстительно швырнул трубку, не попал на рычаг, она продолжала тревожно курлыкать в пространство. Он не слушал. Жидкий свет – ну какой свет в январе под шестидесятой широтой? – нерешительно вполз в комнату. Потом стало смеркаться. Руки и спину заломило, но он всё лупил по клавишам.

«…Ваш покорный слуга лицезрел этапы этого Большого шокового пути своими глазами и слышал, чего не видел сам, своими ушами от людей, руками которых большинство из названных железяк устанавливалось, запускалось, доводилось до сколь-нибудь работоспособного состояния (включая, но не ограничиваясь, как любят формулировать в Microsoft, перевивку генмонтажа, переписку операционной системы, перепрошивку (проволокой! медной!) микрокоманд в системном ПЗУ и тому подобные фокусы) и в нём поддерживалось. Причём граждане эти зачастую были такого полёта, что в достоверности их слов было нельзя усомниться.

Помню и прогулки по машзалу двухмашинного комплекса ЕС1045, где между рядами накопителей с теми самыми километровыми лентами можно было запросто устраивать соревнования по фигурному веловождению, и затаскивание двух таковых на второй (слава богу, второй!) этаж жилого дома (между прочим, полтонны – каждый НМЛ), и таскание ЕэСовских дисплеев в военном исполнении (73 кг! должны были сохранять работоспособность в условиях “ограниченной ядерной войны” на каком-нибудь командном пункте запуска МБР из шахты), и щенячий восторг от первой в тех краях РС-шки ХТ “Мазовия” – ну и что же, что с монохромным экраном, зато щёлк тумблером сети – и загружается сама! Ваще! Без никаких дискет, перфолент, клавиш, команд, кодов, – без нифига! А ещё и с графическим принтером! А ещё и…!

Был и грубоватый, неказистый внешне девайс с невыразительным названием УВУ-06 (устройство вычислительно-управляющее, шестая модель) – подпольная кличка “кубик Рубика”. Во-первых, потому что появился на пике моды оного кубика – в 89-м году, а во-вторых, являл собой АСЭТ-овский (т.е. приборный) корпус с размерами примерно полметра по всем координатам, да ещё и с квадратными светофильтрами индикаторов на передней панели. Делали тогда это чудо техники в Киеве – НПО имени Королёва, делали в заказной комплектации, в количестве около 15-20 штук в год на всю страну, и держали они даже своих фирменных пусконаладчиков этих машин, кои знали “в лицо” все такие девайсы поимённо! Это я, чтобы вы, читатели, знали: в виде громадной везухи и исключения, благодаря судьбе и связям начальства, простой советский инженер мог поюзать действительно замечательную технику!

Эта самая, как она полностью называлась по документации, «система управляюще-вычислительная СОУ-6»:

а) являла собой точную схемотехническую копию вышеупомянутой НР/1000 на наших микросхемах и соответственно работала так же цивильно;

б) не только сигналы, но и даже конструктив разъёма системного интерфейса совпадал с хьюлеттовским, то есть могла быть воткнута фирменная периферия;

в) ставилась на неё родная хьюлеттовская операционка RTE-IVB или VI/VM –

БЕЗО ВСЯКИХ СЕВЕРОДОНЕЦКИХ ДОВЕСКОВ И КУПЮР!

Надо ли говорить, что всё это выглядело и работало классно!

И самое главное – по производительности и надёжности работы эта машина клала на обе лопатки ВСЕ!!! окружавшие меня тогда компы (и, я думаю, многие из современных), а недавно добытые тогда с большой помпой и придыханием “Мазовии” пусконаладчик королёвцев Слава Станкевич порекомендовал подключить к ней… в роли удалённых терминалов. Вот так!

Не забывайте, что на дворе стоял тогда 1989 год…

И сейчас, сидя за очередной х86-ой персоналкой с тактовой частотой за 2 гигагерца, глядя в огроменный многокрасочный ЖК-монитор, я думаю – что бы творилось в нашей стране в компьютерной отрасли, не будь мы в государственном масштабе так тупы и падки на цветастые фантики…»

Заскрёбся ключ в замке. Обойдутся без приветственных выкриков. Текст «шёл», Алексея разбирал азарт.

«…В те далёкие времена складывались и правила, и привычки, да и регламентирующие документы по использованию этих самых «средств вычислительной техники». Понятно, что выдающихся разработок, реализуемых зачастую в штучных количествах, для сколь-нибудь массового применения не наскребёшь. А тут подоспела великая августовская капиталистическая революция. Обнаружилось, что все эти колоссы «электроногого» приборостроения ничего действительно практичного и тиражно-массового родить и выпускать не в состоянии. Но ежели раньше проклятый Запад стращал нас санкциями КОКОМа за ввоз стратегических технологий, то теперь он стал нашим примером и ориентиром во всём, особенно в такой сфере, как вычислительная техника. Тут и раньше-то оригинальных разработок хватало лишь на прикрытие фиговым листиком военно-стратегической безопасности, а о таком ширпотребе, как массовый ПК, даже всерьёз и не задумывались (вспомните – «Наши люди в булочную на такси не ездят!»).