Мой друг Жабыч

Бабушка обнимала нас с Матиасом и плакала.

Жабыча насторожило мое молчание. Он нетерпеливо закашлялся. Я прекрасно понял его сигнал.

«Матиас вылечил меня от той болезни».

Я и правда после того случая, когда меня в чулане успокоил Матиас, перестал писаться. Бабушка считала, что мне в этом помогли ее молитвы, но я?то знал, это не так… Ребенку безумно не хватает того, кто рядом сядет, погладит по голове и тихо, доверительно, но очень уверенно скажет: «Все будет хорошо! Ты справишься, потому что рядом с тобой Я!»

Наверное, я слишком долго молчал, Матиас легонько толкнул меня.

– Чего ты замолчал?

– Не мешай, думаю!

Матиас забыл, что сам часто мне говорит: «Не мешай, Зяба, я думаю!» – и я терпеливо ждал, чего мой друг надумает.

Жабыч осторожно подал голос.

«Если вы в самом деле ДРУГИ, – уважительно изрек он, – тогда вам точно надо иметь свое место для секретов».

Я от радости подпрыгнул, вызвав недоумение Матиаса. Друг удивленно посмотрел на меня как на ненормального, но не мешал дальше думать.

«Какое, подскажи», – взмолился я.

Повисла тишина. Жабычу нравится, когда я его о чем – то прошу. Для начала он всегда делается важным, словно делает мне большое одолжение, и тогда я стараюсь Жабыча рассмешить, но сейчас я ждал его умного совета.

«Тебе бабушка на день рождения подарила копилку – собаку. В нее и складывайте свои секреты. Собака – большой тотем ДРУГОВ».

«Что такое тотем?»

«Талисман! Он будет вас защищать, – продолжал Жабыч. – В твоей копилке есть деньги, которые тебе подарили родители. Ты молодец, что не потратил их сразу. – Я хотел напомнить Жабычу, что это он мне их не позволил тратить, но не стал. – Сходите с Матиасом в «Рио», купите серебряные цепочки с головой собаки. Там такие продаются, когда ты гулял по торговому центру, я их видел. Обменяйтесь этими цепочками. У тебя будет Матиаса, у него твоя, вот тогда у вас и будет настоящий оберег.

Идея Жабыча понравилась. С придыханием пересказал ее Матиасу.

«Супер!»

Теперь у нас есть не только обереги, но и место, куда мы складываем свои секреты: собака – копилка.

* * *

«Тобиас, что ты такого нашел в Матиасе?» – не спалось Жабычу, вот и вопросы задавал странные, но они меня не смущали. Ответ на них давно есть.

«У нас с ним один ритм сердца. Болит у меня – болит и у него».

Жабыч молчал, переваривал сказанное мной.

«У нас с тобой есть что – то общее?»

«Да!» – уверенно отозвался я.

«Что?!»

«Одна душа на двоих!»

«Хорошо сказал», – похвалил Жабыч.

7

Когда родители тревожатся без повода – это всегда напрягает, хотя Жабыч полагает, что родительское волнение, как человеческое сердце: пока в него поступает кровь, оно будет стучать.

После Восьмого марта мама, охваченная недобрым предчувствием, осторожно поинтересовалась у отца:

– Матео, у Матиаса на уме одни котики. Ими завалена вся комната Тобиаса. Меня это беспокоит. – На лице мамы отобразилось тревога, как волна она пробежала по лицу и застыла в ее глазах.

Папа задумчиво промолчал. Он всегда так делает, когда не готов сразу ответить.

На Восьмое марта Матиас в белой рубашке пришел к нам и празднично поздравил маму и бабушку. Подарил цветы и две больших самодельных открытки с котиками: маме, где кошечка, грациозная, в очках, работает за ноутбуком, бабуле – пожилая кошечка сидит на диване и вяжет длинный красный шарф, такой она мне недавно связала.

Сколько знаю Матиаса, он все время рисует котиков. Они у него как люди: ходят на двух лапах, лица человеческие. Особенно мне нравятся его котики – хулиганы, катающиеся по перилам, играющие в снежки и прыгающие через лужи. Совсем как мы – дети. Исключительно рыжие и с большими выразительными глазами.

– Почему рыжие? – поинтересовался я.

– Винс был рыжим, – просветил Матиас.

– Кто такой Винс? – меня распирало от любопытства.

Матиасу нравится, когда его внимательно слушают. Его лицо приобретает значимость, голос становился протяжным, глаза горят, как звездочки в ночном небе.

– Мы как – то с мамой приехали на дачу, – начал живо рассказывать Матиас, – и обнаружили, что там хозяйничает взрослый рыжий кот. Он облюбовал наш диван на веранде. Мы его не выгоняли. Кот утром исчезал, к вечеру возвращался. Мы не сразу подружились. Он даже не позволял себя гладить, шипел, выпускал когти, возмущался, что мы вторглись на его территорию. Позже сосед по даче сообщил, что это кот дедушки Витауса – Винс, но дедушка умер. Дачу продали, новые владельцы дом закрыли, рыжего выбросили. Кот стал бездомным. Долгое время Винс приходил на могилу дедушки и там сидел до глубокого вечера. Все ждал, что дедушка Витаус позовет его домой. Вечером же возвращался и искал, где бы ему приютиться на ночь. Вот наш домик ему чем – то понравился, а может запомнил, как дедушка приходил к нам, когда жива была еще моя бабушка. Мама позволила Винсу у нас жить. Говорила, что он всегда был особенным котом, любил только хозяина, а других не привечал.

Постепенно Винс к нам привык, мы к нему. Он даже стал позволять себя гладить. В доме была печка, когда на улице становилось прохладно, мама ее чуть топила. Один раз она перекрыла задвижкой дымоход слишком рано, когда не прогорели в печке угли. Мы спали, нас спас Винс. Он громко мяукал, а когда понял, что не разбудить, принялся царапать маму, и она проснулась, сразу поняла, что мы чуть не задохнулись угарным газом. Мама настежь открыла входную дверь, окна. Мы спаслись благодаря Винсу. Когда дачный сезон закончился, Винс поехал с нами. Через год он снова вернулся на дачу. Один раз утром он ушел и больше не вернулся, как мы его ни искали. Мама сказала, что коты уходят навсегда, чтобы их хозяин не волновался. Правда это или нет, не знаю, но Винса я больше не видел. Поэтому мои котики рыжие. Может, когда – то они будут другого цвета, посмотрим, – неопределенно сказал Матиас.

На мой день рождения он подарил большой лист, ватманом называется, на котором два котика – один мордочкой похожий на меня, другой на Матиаса – гуляли по улице. От восторга я сказал, что котики волшебные.

Матиаса обрадовало, что подарок мне понравился.

– Мама говорит, они текучие, как вода, пластичные, как каучук, бесшумные, как ниндзя, и при этом топают ночами как лошади.

Я рассмеялся, даже Жабыч хмыкнул.

– Еще они умеют ходить по самым непроходимым узким карнизам, но падают во сне с дивана. И они верные. Еще мама говорит, что, если дома котик, человек будет вдвойне счастливым.

Мне стало грустно.

– Мне не разрешают держать котика в доме, – пожаловался я Матиасу. – У меня аллергия на их шерсть.

– На кошек может, – хмуро заметил Матиас, – но на котиков не может быть аллергии. – Его глаза зажглись.

– Матиас, ты рисуешь котиков, потому что Винс вас спас? – поинтересовался я.