Один день – учитель, всю жизнь – отец
Как и следовало ожидать, на пятом этаже в однокомнатном номере с кухней и ванной, куда меня поместили, нас встретила духота и жара. За день крыша нагревалась так, что в комнате весь день сохранялась обстановка нетерпимости. Все-таки летом в предыдущем полуподвальном помещении, где солнце не появлялось никогда, было бы прохладнее. Сразу же выяснилось, что в ванной нет не только горячей, но и холодной воды. Узнав об этом, третий секретарь уже местного «министерства иностранных дел» срочно притащил огромное ведро-бак. Мои помощники где-то внизу наполнили его водой, поэтому на первое время водой я был обеспечен. Воду, правда, через пару дней дали, и даже горячую, но по расписанию.
К сожалению, с той квартирой я лишился не только воды. Хуже было то, что лишился стиральной машины, а еще хуже лишился свободы общения с ребятами, которые туда приходили в любое время дня без каких-либо ограничений, только бы вовремя вечером ушли. Здесь же надо было обязательно регистрироваться на вахте, что было не очень приятно для посетителей.
До моего отъезда оставалось уже не так много времени – всего два выходных дня. Один из этих выходных уже спланировала Аня Лю, которая пригласила меня в Харбин. Мне очень хотелось туда съездить, тем более тогда я не знал, смогу ли я попасть туда в другое время. Аня тоже очень волновалась, несколько раз звонила в Харбин, но и не отказывалась от поездки. Ее очень беспокоило, где она сможет меня разместить.
И вот в пятницу после обеда мы с ней отправились на вокзал. Аня быстренько купила билеты, и мы отправились в зал ожидания, где к выходу на посадку выстроилась огромная очередь пассажиров нашего поезда. За десять минут до прибытия поезда Шэньян-Харбин начали пропускать на посадку, проверяя билеты у каждого. Аня сильно расстроилась, что мы стоим очень далеко, а билеты были в общий сидячий вагон без указания места. Ехать было сравнительно недолго, всего три часа. Но пришлось вспомнить опыт поездок в наших электричках, поэтому пришлось потеснить какую-то женщину, а потом и вольготно рассевшегося мужика, занимавшего два места.
Любопытные взгляды сопровождали нас на протяжении всего путешествия. Как же, молодая девушка-китаянка и пожилой европеец. Это страшное безобразие! Ближним пассажирам Аня успела сообщить, что это ее иностранный учитель, который едет на экскурсию в Харбин, но дальние-то этого не слышали. Но и те, и другие вообще обалдели, когда увидели, что Аня, долго клевавшая носом, в конце концов спокойно уснула у меня на плече.
В Харбине мы сначала приехали к Аниной невестке, которая жила в новой, довольно шикарной квартире, состоявшей из большого холла и двух спальных комнат. По нашему понятию это трехкомнатная квартира, а по китайским понятиям, это двухкомнатная квартира, большой холл просто считается прихожей. Правда, при покупке платят за всю площадь, даже за балкон. На полу был слегка покоробившийся паркет. Паркет вообще-то считается редким явлением в Китае. На полу лежал ковер, стаяла хорошая мебель. Мне показалось, что это явный перебор для квартиры простого шофера, каковым отрекомендовала мне своего старшего брата Аня. И лишь потом выяснилось, что невестка связана с торговлей машинами, ее отец тоже не последний человек, так что все встало на свои места.
После хорошего ужина меня отвели в обычную дешевую гостинку, но в отдельную комнату, где я спокойно переночевал.
На русской улице Харбина
Фото из личного архива автора
Сначала мы с Аней отправились в центр города, где я смог воочию убедиться, что это некогда был русский город. Многие дома на улицах в центре города в то время еще были старой русской застройки, но уже было заметно, что их начинают сносить, заменяя новыми высотками.
Потом мы отправились в парк на Тайяндао (остров Солнца или Солнечный остров) на реке Сунгари, как его, вероятно, называли русские жители города, когда ездили туда загорать и купаться. Надо отметить, что наличие реки очень помогает городу. Воздух значительно свежее, чем в других городах.
Мы прогулялись по парку, полюбовались его частью, стилизованную под японский. Видимо, не без помощи самих японцев. В целом типичная парковая архитектура: гора, искусственные лабиринты, искусственный водопад, озеро с беседками над водой. Аня трещала без умолку, радуясь тому, что все хорошо устроилось и что мне здесь понравилось.
Назад мы возвратились, переплыв Сунгари на лодке. Потом я отправил ее домой к родителям, а сам отправился погулять по набережной им. Сталина и уже самостоятельно пешком дошел до дома Аниного брата. Там мы вечером пообщались с маленькой племянницей, которой было два годика. Очень недоверчивая девица, хотя на второй день уже была не так строга, как накануне, но все равно близко к себе не подпускала.
Маленькая принцесса
Фото из личного архива автора
На следующий день мы уже осматривали другую часть города. Полюбовались на китайских стариков, которые, собравшись в скверике, пели что-то национальное для традиционных для утра танцующих бабушек.
Фото из личного архива автора
Затем Аня привела меня к своей сестре, у которой жила их старенькая бабушка, приветливая и добрая старушка, сидевшая в кресле, потому что уже не могла ходить из-за изуродованных ног, которые ей в детстве бинтовали, делая ножки-лотосы.
Фото из личного архива автора
На обратном пути побывали в русской православной церкви. К сожалению, русским этот храм святой Софии был только снаружи. Внутри церковь превращена в этнографический музей города Харбина. Все стены, на которых еще кое-где сохранились следы от фресок, увешаны стендами с фотографиями старого Харбина. Есть макет старого города и макеты других русских церквей, не доживших до настоящего времени.
Софийский собор в Харбине
Фото из личного архива автора
Храм святой Софии в Харбине
Фото из личного архива автора
В этот же день, мы распрощались с гостеприимными хозяевами и вернулись в Чанчунь.
Отъезд в Россию
После окончания контракта я стал готовиться к отъезду. Мои студенты, как оказалось, тоже стали готовиться к прощанию. Староста первой группы Вася пришел ко мне и сообщил, что в субботу их группа устраивает прощальный вечер. Все было организовано в духе каждого китайского праздника: на столах семечки, арахис, конфеты, которые Вася лично насыпал на каждый стол. Он же на русском языке вел программу, предоставляя каждому желающему спеть. Я в свою очередь раздал всем те фотографии, которые были сделаны мною еще в день рождения. Рядом со мной сидела Маша, которая, видя то, что я не ем угощение, стала сама щелкать семечки и потихоньку подкладывать мне.
Игорь даже исполнил на русском языке один куплет любимой китайцами песни «Подмосковные вечера», а потом спел еще и китайскую песню. Попросили и меня спеть что-нибудь. Я знаю, что у меня нет голоса, поэтому сначала объяснил то, что я хочу спеть и перефразировав слова песни «Карелия» пропел:
«В разных краях оставляем мы сердца частицу,
В памяти бережно, бережно, бережно встречи храня,
Вот и теперь я никак не могу не влюбиться,
Как не любить вас, мои дорогие друзья…»
А потом решил пошутить и на мотив модной в то время в Китае песни «Мэйли дэ гунян» (Красивая девчонка), я опять переделал слова и спел «Гуанцзидэ гунян чжэн мэйли…» (Девушки в институте оптики очень красивы). Девушки сразу же поняли, но Аня быстро сказала:
– Это тайна!
Она имела ввиду, что об этом нельзя говорить вслух, но не нашла правильных слов на русском. Юноши приняли мою шутку дружным молчанием. Им явно не нравилось внимание их девушек к мужчине не только совсем с другой улицы, но даже и совсем из другого государства.
Вася вручил мне подарок и объявил танцы. Большая часть парней сразу же слиняла, но все девушки остались. Вася сходил в соседнюю группу, и оттуда сразу же появилась его подруга Лена со своими товарищами.
В это время староста другой группы Костя улучил момент и, подойдя ко мне, сказал, что их группа намерена организовать такой же вечер на следующий день в воскресенье.
***
Днем Лена У Си пригласила меня посетить Дворец последнего императора Китая. Я даже не знал о том, что в Чанчуне есть такой дворец, считая, что дворец императора Маньчжоуго (Маньчжурского государства) был только в Шэньяне.
– Я ведь по национальности маньчжурка, – сказала мне Лена.
Я был сильно удивлен, потому что как-то не обращал внимания на такие тонкости. Мне казалось, что все они китайцы, то есть ханьцы. Но оказалось не так. Тогда я вспомнил, что видел на улице Чанчуня молодого человека с настоящей, собственной, а не бутафорской, как бывает в кино, маньчжурской косой на голове. Коса была довольно длинной, и парень, похоже, был горд своей принадлежностью к этому народу. И только потом я вдруг вспомнил, что эти три провинции Китая и являются не ханьскими, а собственно маньчжурскими, но в отличие от некоторых других районов проживания национальных меньшинств, которые имеют свои собственные государственные образования, как Тибетский национальный район, Синцзян-уйгурский национальный район, Нинся-Хуэйский национальный район, у маньчжур такого национального района не оказалось. Просто многочисленный ханьский народ, после того как маньчжуры захватили Китай и в течение нескольких столетий удерживали власть, растворил в себе маньчжуров и власти уже нового Китая не позволили маньчжурам иметь свое большое национальное образование, оставив лишь национальные маньчжурские уезды.
– А в чем собственно различия? – поинтересовался я.
– Да, в общем-то, почти ни в чем, хотя у маньчжур был свой язык, была своя культура, своя письменность. У меня папа маньчжур, поэтому у меня маньчжурская фамилия У и в удостоверении записана национальность «мань». Я и за обучение плачу меньше, чем другие, потому что есть квота для обучения национальных меньшинств.
– Интересные дела.
Так беседуя, мы с Леной У Си обошли все помещения двухэтажного особняка, в котором когда-то жил последний император Китая со своей женой. Их фотографии висели на стенах разных комнат. Пришлось познакомиться с судьбой этого человека, прожившего долгую, но очень неровную и трудную жизнь. Даже в раннем детстве, не будучи сыном императора, был назначен властной императрицей Цыси в качестве наследника китайского трона, поэтому испытавшему многие императорские почести и …позор бесчестия после свержения. Имел двух жен, но был лишен возможности иметь детей. Какое-то время был марионеткой в руках японских милитаристов. Испытал и сталинский пятилетний плен, и маоцзэдуновское перевоспитание после возвращения на Родину. Такой судьбе не позавидуешь.
Особого впечатления этот дворец на меня не произвел, потому что выглядел обычным двухэтажным особняком. Правда, в китайском стиле замкнутого двора, окруженного по периметру зданиями разного предназначения.
***
А вечером состоялся прощальный вечер во второй группе, который они назвали «Вечер при свечах». Все пришли нарядные, сидели также за столами, расставленному по периметру класса. На столах стояли маленькие свечи и традиционно были насыпаны семечки и арахис. Свеча как символ прощания, но и света и памяти.
Программу Оля вела на китайском языке, но каждый из них в дар уважения моей работе у них старался хоть несколько слов перед своим выступлением сказать на русском. Это было поистине грандиозное шоу. Не знаю, как они готовились, и кто им помогал, но ни одно выступление и пожелание не повторилось. Выступали все со своими номерами, в основном пели традиционные или популярные китайские песни. Иногда поодиночке, иногда в парах. Так Оля пела вместе с Инной, Борис согласился петь только вместе с Софьей, сидевшей рядом со мной. Надя пела с Лидой. Было очень шумно и очень весело. Все активно поддерживали выступавших, что-то выкрикивали по ходу выступлений, дружно смеялись, дружно хлопали. Заставили петь даже Павла (Бао Дэлая), чье имя постоянно напоминала мне героя кинофильма «Цыган» Будулая.
К счастью, мне удалось записать на магнитофон их выступления, поэтому этот вечер остался со мной на всю жизнь.
Прощальный вечер при свечах
Фото из личного архива автора
Я был очень растроган их искренними выступлениями и тоже выступил с ответным словом, сообщив им, что мне очень нравилось работать в их группе, что я всегда буду помнить и их, и их пожелания, и буду счастлив встретиться с ними вновь, если представится такая возможность в будущем. В этой группе мой припев о «прекрасных девушках института оптики» прошел на Ура! Опять заставили меня петь «Подмосковные вечера». Я попросил меня поддержать. Вызвалась Оля, которая на русском языке знала всю песню до конца. После нашего исполнения, я просто не мог не чмокнуть ее в щечку, чем вызвал бурный восторг присутствующих и возгласы: «И почему это не я пошла петь?!»
Потом мы стали танцевать, и мне казалось, что я таких танцев никогда не видел и таких теперь уже не будет никогда. Это были танцы с грустным чувством расставания.
Студенты первого курса таких вечеров не устраивали, зато в своем последнем сочинении ребята высказали свои сожаления:
«Несколько слов помимо работы. Уважаемый Анатолий Степанович вы учили нас устной речи. А теперь вы скорое поедете домой. Я рада, что вы встретитесь со своими родными, но мне очень тяжело. В Китае есть пословица: «Кто один день был учителем, тот на всю жизнь остается отцом…» Это так. Я навсегда сохраню в памяти нашу дружбу. Вы не только учили нас, но и в жизни заботились о нас. По-моему, вы самый хороший преподаватель в мире. У меня много слов, которые я хотела бы сказать, но я не смогу написать их по-русски. Я никогда не забуду вас. Вы не только мой хороший преподаватель, но и мой ближайший друг. Я буду стараться овладеть русским языком в совершенстве, чтобы вновь увидеть вас в России». Юля Сюй Дунминь.
«Через несколько дней вы уедете. Наверно, у меня не будет возможности увидеть вас. Вы – добрый, грамотный, веселый человек. На прощанье я хочу сказать много, но скажу только одно: Желаю вам всего доброго! Не забывайте нас. Мы будем скучать по вам». Марина Ван Ли.
«Говорят, что вы собираетесь уезжать на родину. По-моему, вы настоящая энциклопедия, с вами всегда интересно. Желаю вам всего хорошего в будущем». Алеша Гао Ди.
«Милый Анатолий Степанович, когда я узнала, что вы уезжаете, мне стало очень печально. Знаю, что у нас в институте не могут оставить вас, но не ожидала, что все произойдет так скоро. В этом семестре я часто простужалась, и вы заботились обо мне, всегда спрашивали о моем здоровье. Я тронута этим и благодарю вас за заботу. Вы не только даете нам знания, но и воспитываете нас, как поступать, как жить в этом мире. И хотя мы уже не сможем вместе заниматься, вместе разговаривать, играть и танцевать, но мы никогда не забудем вас, всегда будем помнить вас. Вы – настоящий хороший преподаватель. Мы очень любим и уважаем вас. Я считаю, что где бы вы не были, вы сможете воспитать хороших учеников и замечательных людей. Всего вам хорошего». Света Лю Юйфу.
«Мне очень жаль, что вы уезжаете, но мне повезло, что я могла встретить в своей жизни вас, человека, который имеет большие знания». Маша Юань Цзиньцзинь
«Мы не хотим, чтобы вы уезжали». Вера Чжан Цзе.
«Дорогой Анатолий Степанович! Я знаю, что вы уедете в Россию. Но если можно, мы еще встретимся. Верьте в это! Счастливого пути!» Наташа Юй Цинчжу.
За день до отъезда я упаковал свои вещи, которые пришлось оставить в институте, упросив начальника отдела по работе с иностранцами, осенью отправить эти вещи багажом в Пекин. Они мне были нужны уже на новом месте.
Международный поезд Пекин-Москва приходил в Чанчунь в первой половине дня, поэтому мне пришлось встать пораньше, чтобы приготовиться к отъезду. Машину должны были подать к 8 часам утра. Через некоторое время стали подходить студенты, знавшие о времени отъезда. Несмотря на такой ранний час, они все-таки решили проводить меня. Маленькая Маша заплакала и уткнулась мне в грудь, другие тоже были очень расстроены. В машину вместе со мной сели Вася и Лева, которые должны были помочь мне поднести вещи к поезду.
Проводы на вокзале
Фото из личного архива автора
Но вскоре на вокзал самостоятельно приехали и девочки второй группы. Мне с трудом удалось выписать пропуска на перрон для мальчиков. С девочками расцеловались уже на ходу. Они откровенно плакали.
У меня на душе тоже кошки скребли, я едва сдерживал слезы.
– Мы встретимся, мы обязательно встретимся! – твердил я им.
И мы действительно встретились уже через полгода.
Сначала в течение нескольких месяцев между нами была переписка по обычной почте. Письма писали и от имени группы, и лично от себя, кто посчитал это возможным. Писали о своей учебе и жизни, рассказали о новой учительнице, которая пришла мне на смену. Все без исключения приглашали в гости в свой город или поселок, что является довольно редким явлением в Китае в отношении иностранца, как я узнал позже. Но эти дети, похоже, меня уже не считали совсем уж иностранцем.
В декабре несколько человек сообщили мне, что они в институте активно готовятся к празднованию Нового года, разучивают стихи на русском языке, русские песни и танцы, и активно приглашают меня приехать к ним на праздник.
Фото из личного архива автора
Фото из личного архива автора
Предварительно согласовав с ними время праздника, в последний выходной декабря я решился съездить к ним всего на двое суток. Утром я уже был в Чанчуне.
Во второй половине дня они начали праздник в одном из классов. Праздник они готовили уже с новой преподавательницей русского языка, поэтому на празднике были и Дед Мороз, и Снегурочка, были русские танцы, которые исполняли девушки, распевая русские частушки, были и другие выступления учеников.
Фото из личного архива автора
Русские пляски и частушки
Фото из личного архива автора
После такого торжественного вечера, студенты пригласили меня в один из классов, в котором был накрыт очень богатый стол. Все блюда по их признанию они готовили сами. Водки на столах не было, пили пиво.
Самым, пожалуй, интересным моментом в этом празднике было то, что, когда приступили к трапезе, сразу две девушки палочками быстро выковыряли из жареной рыбы глаза и подбежали ко мне, стараясь заставить меня съесть. Что я и вынужден был сделать. На удивление рыбьи глаза оказались очень вкусными. А я таким образом познакомился с еще одним обычаем китайцев: кормить уважаемого гостя со своих рук, а вернее своими палочками, чем-то вкусненьким.
После трапезы стали танцевать и гуляли таким образом далеко за полночь. А поскольку двери мужского общежития уже оказались закрытыми, пошли в женское общежитие, двери которого на удивление в эту ночь были открыты, и играли там в карты до самого утра.
Фото из личного архива автора
Встречи после выпуска
Фото из личного архива автора
С некоторыми из этих учеников мы встречались в дальнейшем уже в Пекине, куда они приехали испытать свою судьбу на поприще торговли.
«Снежные королевы»
К первым занятиям в Народном университете я готовился особенно тщательно, и дело было даже не в том, что это были не мои русские, а китайские студенты, ведь у меня уже был опыт работы с учениками в других университетах, но там были большие группы даже не студентов, а учащихся курсов по изучению языка, у которых был низкий языковой уровень, которые не изучали специальных вопросов, связанных с языкознанием, а сейчас мне предстояло заниматься на двух старших курсах университета в сравнительно небольших по составу языковых группах, что меня особенно радовало, но и накладывало большую ответственность. Необходимо было познакомиться с новым учебником русского языка, который перед изданием еще только обкатывался в главных университетах Пекина. Смущало и то обстоятельство, что после той душевной обстановки, которая была при работе почти во всех группах в Чанчуне, смогу ли я добиться такого же взаимопонимания и сердечности в более серьезном университете.
Первое занятие в группе третьего курса прошло довольно успешно. Занятие на тему «Знакомство» заставило студентов внимательно слушать, активно задавать вопросы, касавшиеся как меня лично, так и многих вопросов жизни в России, а мне удалось в течение всего занятия владеть ситуацией, и главное, постоянно видеть обращенные на меня глаза. Ведь по глазам я привык чувствовать настроение студентов, их степень понимания иноязычной речи, степень участия в общей работе и даже индивидуальность каждого.
Примерно на такой же рабочий настрой я тем более надеялся в группе четвертого, уже выпускного курса, поэтому как всегда бодро вошел в класс, стараясь произвести хорошее впечатление от первого появления, когда глаза и лица студентов обращены только на нового педагога.
Но на этот раз я не увидел обращенных на меня ни лиц, ни глаз. Студенты, а вернее большей частью, студентки, потому что в группе было семь девушек и только два парня, сидели за своими столами почти все отдельно друг от друга, верный признак разобщенности группы, опустив головы и не поднимая глаз. Я прошел к столу, поздоровался, но заметил, что мне ответили не все.
Предложенный мной вариант на тему «Знакомство» на этот раз не проходил, мои собеседники знакомиться явно не желали и вопросов задавать не собирались. Чтобы как-то разрядить обстановку и хоть как-то услышать их, пришлось задавать вопросы самому. Каждый, к кому я обращался, называя его по имени, поднимал голову, чтобы ответить, а потом опять опускал глаза вниз. Это было не только совсем непривычно, но даже неприятно. Так прошли все два часа. Я остался очень недоволен проведенным занятием, но отнес это к каким-то внешним неблагоприятным обстоятельствам, надеясь на лучшее положение дел на другой день в этой группе.
Надежды оказались тщетными. Группа и на этот раз встретила меня опущенными головами и в течение всего занятия продолжала работать в таком же духе. Отвечающий поднимал голову, чтобы ответить, при общем безучастном отношении всех остальных. Положение становилось для меня критическим. Я пытался шутить, но никто не реагировал, пытался ходить по классу, но почувствовав внутреннее напряжение, которое сопровождало все мои передвижения, перестал это делать. Для привлечения внимания я использовал, казалось, все свои возможности, все обаяние, едва только не пел и не танцевал, но был готов и на это. Все было бесполезным.
К тому же я уделял внимание на правильность обращения, принятое в русском языке. Сложна для китайцев разница в местоимениях «ты» и «вы», потому что в самом китайском языке эта разница малоразличима на слух, и в устной речи редко подчеркивается, лишь в тех случаях, когда обращаются к людям весьма почтенного возраста или когда речь идет об официальных отношениях.
Большую трудность представляют для китайцев имена и отчества русских. Поэтому часто могут назвать по имени даже незнакомых и уважаемых людей. К сожалению, русские преподаватели, зная об этом, стараются не замечать этих ошибок и сами потакают тому, чтобы их называли упрощенно только по имени. Я этого разрешить не мог и упорно заставлял их называть себя по имени-отчеству, чтобы выработать у учеников такую привычку и на будущее.
