Ведь духовный не может истлеть в веках клад,
Когда сердцем поэт верно вехи подметил.
Ну, а ты на стихи мне в ответ что-то пишешь,
И приводишь с Цветаевой строчки порой.
Ты, как я на пути счастья, радости ищешь,
Также же хочешь любви настоящей, живой.
Я не был и, конечно, не буду… читайте стихи,
В них душа прячет тайны от прошлого века.
В них Шекспира масштаб поседевшей души,
В них свой ум Грека бросил во времени реку.
А говорила, что верней на свете нет собаки
Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.
Вчерашний день прошел – и мы его схороним.
(М. Цветаева)
Спектральный дождь по крышам простучит,
Слепым пройдёт, вслед солнце встанет.
Я для общения вновь душой сейчас открыт,
Меня глаза твои… прости, уже не ранят.
Акаций цвет напомнит о твоей любви,
Слепой, ушедшей вдаль за рыжим солнцем.
Той, что судьбой дана на языке молвы,
Оставшейся запиской рваной на оконце.
А, ты, Цветаеву любившая, просто ушла,
Неделю ветер о тебе ушедшей горько плакал.
И что-то главное, что было в жизни унесла,
А говорила, что верней на свете нет собаки.
Спектральный дождь и семицветье чувств,
По маю маются сердца ушедшею любовью.
Исписан мокрый лист под… эту грусть,
Толь первым ревенем, толи алой кровью.
И не прощается Эфрону, у Лилит
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог – и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной —
Вам, познавшему Лилит!
(М. Цветаева)
По пустякам не ссорьтесь, право, это – глупо,
Простите всуе черной снова друга, не себя.
По тонкости души не рвите жизни нити грубо,
Когда есть ум, то с милостью всегда судьба.
Не надо кипятится, ревности… отбросьте,
Прекрасна жизнь, скажу, к тому же, коротка.
Когда нужда большая то, шутя, поспорьте,
Но по живому рвать, да не поднимется рука.
И из Уильяма Шекспира Цветаевой стихи,
Та «Пытка ревности», Марина, вся во плоти.
И не прощается Эфрону, у Лилит, её ж грехи,
А Радзиевичу… мой милый, счастлив ль ты.
Пусть небожители всегда по-своему решают,
Не претендуйте на свободу друга и права.
Не обделяют счастьем женщины, не обделяют,