Гражданин СССР

– Всем сесть на свои места! Вы мне перевернете самолет! – рявкнул по громкоговорящей связи густой мужской голос.

Пяток пассажиров пошли обратно, но остальные продолжали стоять в проходе.

Стюардесса начала пробираться сквозь стоящих в хвосте пассажиров, не очень вежливо пихая мужиков, которые стояли в проходе.

Две женщины с детьми в длинных платьях, злобно что-то прошипели, показывая на стюардессу пальцами, унизанными золотыми кольцами с большими драгоценными камнями.

Засмотревшись на действия людей в проходе, Борис проморгал, как из пилотской кабины вышли два с иголочки одетых пилота, один из которых наклонился к Умарову и довольно громко сказал:

– Извините товарищ Умаров! Вам придется выйти из самолета последним!

– Ничего страшного! Меня ждет у трапа машина и пять минут роли не играет! – небрежно махнул рукой Умаров, откидываясь на спинку сиденья.

Дверь самолета, тем временем, открылась, и в салон хлынул поток свежего воздуха.

Глава седьмая

Ты никому не нужен в депо. Встреча с однокурсниками. Кооператив и химчистка. Борис покупает старинные монеты

Буквально через пять минут все пассажиры вышли из самолета и Умаров с Борисом, который дисциплинированно нес чемодан член-кора, покинули летательный аппарат последними.

Действительно около трапа самолета стояла черная Волга, около которой стояли два человека в черных костюмах и белых рубашках с темными галстуками.

Увидев двух человек, последними вышедших из самолета у встречающих удивленно открылись глаза, но говорить они ничего не стали, хладнокровно и преданно смотря на Умарова и не обращая на Бориса никакого внимания.

Такое развитие событий Бориса вполне устраивало, так как лишняя шумиха вокруг своей скромной персоны была совершенно не нужна. Все-таки это была внезапная проверка, а не показательное выступление, тем более, что сейчас проверка отошла на второй план, а на первый вышла экспедиция Умарова, которая очень заинтересовала Бориса. «Хоть горшком зови, только в печку не суй!» – прокомментировал Борис свое положение, загружая чемодан и свою сумку в багажник автомобиля.

Умаров кивком головы поздоровался с встречающими и первым направился к правой задней двери Волги.

Когда Борис захлопнул багажник, то увидел гостеприимно распахнутую переднюю пассажирскую дверцу и ни слова не говоря, уселся рядом с водителем.

Машина плавно тронулась с места.

– С одной стороны Кунград – древний город, а с другой – молодой! – неожиданно заявил водитель, притормаживая перед большой выбоиной на дороге.

– Странное определение! – не преминул кинуть реплику Борис, отмечая, в центральное зеркало заднего вида, что Умаров, сделав каменное лицо, смотрит в окно, брезгливо опустив кончики губ.

– Кунград стоит на перекрестке Шелкового пути, в дельте великой среднеазиатской реки Аму-Дарья, на ее левом берегу.

Аму-Дарью еще называют Джейхун – Бешенная.

Она часто и произвольно меняет свое русло и тогда города, которые стоят на ее берегах умирают.

Раньше один рукав Дарьи впадал в Каспийское море, а потом стал в Аральское. По этому рукаву римские легионы поднимались до Термеза! – распинался водитель, выезжая на улицу Привокзальную, как гласила обшарпанная табличка перед зданием столовой.

Еще метров триста и появились широко открытые решетчатые ворота с надписью:

«Вагонное депо ст. Кунград»

Машина въехала на территорию и, проехав метров двести, остановилась около трехэтажного кирпичного здания, на котором было написано:

«ВЧД – 13 Кунградского отделения Среднеазиатской железной дороги»

– Спасибо большое! – выходя из машины, поблагодарил Борис, забирая из рук выскочившего водителя свою сумку.

Умаров величаво кивнул, и круто развернувшись, машина рванула, от столбом стоящего Бориса.

– Где находится кабинет начальника депо? – спросил Борис, мельком взглянув на часы, какого-то замасленного аборигена, который с длинным молотком выходил из корпуса.

– На втором этаже! Только вы зря ноги бить будете, никого из начальства нет. Приехала комиссия из Ташкента, и все уехали на рыбалку водку пить! – сходу выпалил молодой чернявый парень, внимательно всматриваясь в Бориса.

Лицо парня тоже показалось Борису знакомым.

– Где-то я тебя видел, парень! – внимательно всматриваясь в лицо аборигена, испачканного черной сажей, проговорил Борис.

– На первенстве института встречались! Ты выступал за экономистов, а я за механиков! – напомнил абориген, бесцеремонно рассматривая элегантно одетого Бориса, так и продолжавшего держать сумку в правой руке.

– И когда начальство появится? – бессмысленно спросил Борис, совсем не рассчитывающий на такое развитие событий.

Хотя откуда простой слесарь мог знать о планах деповского начальства?

Но оказывается, не только знал, но и обладал даром предвидения!

– Обычно пьянка длится не меньше трех дней, но завтра к двенадцати они обязательно будут! На «молитву» опаздывать нельзя! – выдал абориген, который, оказывается, знал Бориса еще по институту.

А аборигена звали Бахтияр, а кликали Бахти, и был он бухарским евреем и тоже занимался боксом.

– Откуда такие подробные сведения? – удивился Борис.

– Раз я говорю – значит знаю! – уверенно пообещал, чему-то улыбаясь, однокурсник.

– Веселый ты человек, Бахти! Вот только что мне делать? У меня же сроки командировки и начальство! Да и ночевать где-то надо! – развел руками Борис.

– Все решим! В крайнем случае, у меня в офисе переночуешь. Там тебя ждет большой сюрприз!

– Надо хотя бы секретарю показаться, А то запишут прогул! А мне нравится моя работа! – жестко заявил Борис, берясь за ручку входной двери.

– Хозяин барин! Хотит – живет – хотит задавится! – согласился Бахти, проходя вслед за Борисом в здание.

Секретарь оказалась пятидесятилетней дамой, с желтым, лошадиным лицом, которая, держа в левом углу тонкогубого рта, по-блатному сжатую папиросу, со скоростью пулемета, стучала всеми десятью пальцами по клавиатуре IBM PC

.

Увидев Бориса в дверях, секретарь, продолжая печатать, буркнула:

– Никого нет! Все ушли на фронт!

– А вы, мадам, остались на амбразуре? – не удержался от ехидного вопроса Борис, с восхищением смотря на прямо порхающие над встроенной клавиатурой пальцы.