О двойках, пирожных и настоящей дружбе

– Мама! Папа! Я Даню восемь раз победила! – начала хвастаться Алиса прямо с порога.

– Молодец! – сказал папа. – Раздевайся, умывайся и садись за стол. А ты вообще молодчина, сынок! – отец подошел ко мне и пожал руку. – Две пятерки в один день! У тебя, наверное, такого со второго класса не было.

– Теперь будет! – пообещал я и вслед за сестрой пошел в ванную.

После того, как я еле запихал в себя борщ и пюре с котлетой, отец придвинул мне блюдце с куском торта. Я откусил кусочек и стал медленно жевать, изображая довольный вид. Делал я это, чтобы не расстроить родителей. Торта мне совсем не хотелось. После пирожных и конфет Иоганна Свита, которые я слопал, когда шел за Алиской в продленку, торт показался мне совсем невкусным.

– Еще кусочек? – спросил папа.

– Нет, нет! Спасибо, папа! – поспешил я остановить его. – И не покупайте мне, пожалуйста, сладости за каждую пятерку. Я ведь не ради этого учусь.

– Должен же быть у тебя стимул и дальше получать хорошие отметки, – возразила мама.

– Мой стимул – хорошие знания и ваши счастливые лица! – гордо ответил я и, взглянув на то, как у папы открылся рот, а у мамы навернулись слезы на глазах, добавил. – Пойду уроки делать!

В комнате я открыл рюкзак и пересчитал конфеты. Их было восемь. Четыре я съел одну за другой. Потом сыграл пару раз в футбол на компьютере и съел еще три штуки. Как не странно, когда я проиграл матч компьютеру – новой конфеты не появилось. Получается, чтоб получить «приз», нужно проиграть человеку. Сделав такое заключение, я предложил сестре сыграть в крестики-нолики или в морской бой.

– Не хочу в морской бой, – закапризничала Алиса, – давай в «Синдбада–морехода».

– Ну, давай в Синдбада, – согласился я.

«Синдбад–мореход» – настольная игра, где просто нужно бросать кубик и ходить фишками по игровому полю. В обычное время игра жутко скучная, но сейчас я зарабатывал конфеты, и мне было все равно во что проигрывать.

Мы расположились на полу и стали играть. Но оказалось, что здесь проиграть не так-то просто. Когда хочешь, чтоб выпала единичка, обязательно выпадает пятерка или шестерка. Я пошел на хитрость и стал кидать кубик так, чтобы он откатывался под стол. Затем быстро полз за кубиком на четвереньках, тяжело вздыхал и притворно расстроенным голосом говорил: «Ну вот, опять единичка выпала!».

Алиса какое-то время не оспаривала мои плачевные результаты, но потом взяла и нарушила все планы. Она положила передо мной коробку от игры и сказала кидать кубик туда, чтобы он не укатывался. И у меня опять стали выпадать пятерки и шестерки. Из трех раз я проиграл только один. Алисе надоело играть, на удивление, раньше, чем мне, и она пошла делать уроки.

И тут я вспомнил, что папа был чемпионом цеха по шахматам. Вот где золотая жила (а точнее конфетная). Я в шахматы играл очень слабо. Это был единственный вид спорта, по которому я не принимал участия в школьных соревнованиях. А значит, здесь мне даже не нужно будет поддаваться.

Папа немного удивился и, должно быть, обрадовался, когда я предложил ему поиграть в шахматы. Игра оказалась очень увлекательная. Первая наша партия закончилась моим поражением уже на шестом ходу. Вторая на девятом, а третья на одиннадцатом. Я зарабатывал конфеты, постигая шахматные азы: дебют, вилка, скрытый шах. После каждого моего хода папа говорил, чем ход плох, а иногда и чем хорош. Когда я делал неудачный ход, он предлагал мне переходить, но я отказывался. Шестую партию отец решил сыграть без ферзя, и тут я даже начал выигрывать, но потом зевнул своего и все равно проиграл.

– Ну, хватит на сегодня! Сейчас «Участок» начнется, – отодвинул папа доску, после восьмой выигранной партии. – А ты определенно делаешь успехи. Только будь внимательней, частенько бывают глупые ошибки.

– Да я третий раз в жизни играл, – начал оправдываться я. – Дай мне пару месяцев, и я в шахматы буду играть лучше, чем в футбол. А пока пойду, мяч с Серегой погоняю.

Тренировка запасного вратаря.

Я позвонил Антонову и позвал его на школьный стадион.

– Набери Димона Лапшинова, пусть тоже подходит, – добавил я, перед тем как повесить трубку.

Когда я пришел на стадион, ребят еще не было. Я стал чеканить мячик то на одной, то на другой ноге, то на голове. Как то сегодня не очень получалось. Наверное, дело было в усталости от соревнований с Алисой. Вряд ли я мог так утомиться от шахматных баталий.

Серегу я узнал издалека. А вот парень, шагающий рядом с ним, был совсем не похож на Димку. Кто это? Какой–то толстый. Блин! Буров! А он чего сюда прется?!

– Лапша сказал не пойдет, рука еще болит, – сказал запыхавшийся Антонов. – Я вот Санька встретил и позвал с собой. Потренируем его, а то вдруг Димон до среды руку не залечит.

– Сплюнь, лучше! – сказал я. – Ладно, толстый, вставай в рамку!

– Не называй меня так! – обиженно буркнул Буров.

– Как не называть? – я сделал вид, что не понимаю о чем он.

– Как только что назвал.

– А как я тебя только что назвал?

– Сам знаешь!

– Даня, хорош! – вмешался Серега. – Давай тренироваться.

– А чего он обижается? Я чего обидного сказал? – спросил я. – Ты вот не толстый, я тебя и не называю толстым, а он, если толстый, я и говорю как есть. Нужно больше бегать и меньше булочек есть, да на диване лежать.

– Я не лежу на диване и булочки не ем. У меня не правильный обмен веществ, – ответил Буров, очевидно, задетый за живое. – И спортом я хочу заниматься, да только вы меня никогда не берете в футбол играть.

– Ну, ладно, прости! А можно называть тебя полным?

– Нет!

– А пухленьким?

– Даня, харе! – опять вмешался Серега. – Санек, не обижайся, что взять с дурака.

– Санек, не обижайся на меня на дурака! – продолжал прикалываться я. – Санек-то хоть можно тебя называть?

– Можно. А лучше – Саня.

– Хорошо, Саня, встань, пожалуйста, в рамку!

Мы попробивали с Серегой штрафные, а потом стали разыгрывать комбинации. То пасовались и атаковали ворота вдвоем, то один из нас был защитником, а другой нападающим. Саня, теперь я нарочито называл его так каждую минуту, вначале отбивал неуклюже, а потом стал бросаться на мяч уверенней. Когда играли один в один, мне пришлось нелегко. Раньше я свободно обыгрывал Антонова, а он меня обвести не мог. Сегодня же я весь обливался потом, пытаясь обвести Серегу, и если даже мне это удавалось, Саня брал мяч после моего удара. Серега же наоборот был на высоте. Трижды ему удалось перехитрить меня и забить гол.

– Давайте закончим на сегодня! – предложил Серега, тоже изрядно выдохшийся, но не так сильно как я. – Завтра ведь еще на физре нормативы сдавать.

– Ну, ладно, давайте закончим, – согласился я, делая вид, что нехотя. На самом деле я держался на ногах из последних сил, но не хотел первым предлагать завершить тренировку.

– Ну что на турник? – спросил Антонов.

– Я сегодня пропущу, – ответил я, морально готовясь к колкостям со стороны Сереги. И не напрасно.

– Боишься снова проиграть? Сдался и признал мое превосходство?

– Завтра на физкультуре увидим, у кого превосходство, – ответил я. – Давайте, пока! Смотрите не надорвитесь.

Узкие брюки, невнушительные результаты и падение с «Олимпа».

– Мама, у меня штаны не застегиваются, – крикнул я после нескольких неудачных попыток застегнуть школьные брюки. – Наверное, сели после стирки.

– Сейчас перешью пуговицу, – ответила мама, – снимай!