«Больше спишь – меньше грешишь! – И на бок. – Аминь!»
Терпели, терпели братья и говорят ему:
«Аминем квашни не замесишь. Добывай всяк своим горбом. Или берись за дело, или получай свой пай и сам промышляй».
«Отделяй».
Съел Тит свой надел.
«Что ж ты теперь собираешься делать?» – спрашивают братья.
«Умирать».
«Ишь, куда хватил! Потешиться над нами вздумал? Чудак покойник: умер во вторник, в среду хоронить, а он поехал боронить».
«Никуда я не поеду. Сделайте из своих досок гроб, я лягу и несите меня на кладбище».
Сколотили братья гроб. Поставили на разбитую тележку. Положили Тита в деревянный тулуп, сказали:
«Думал, на кладбище отнесём? Рядом с отцом-матерью положим? Марать нашу землю? Не-е. Сам ищи смерти там, куда Савраска доковыляет. Н-но-о!»
И поплёлся Савраска по селу.
У телеги Тита ни стона, ни плача.
Лишь мальчишки с гиком.
«Что это?» – спросила мальчишек странница.
«Дядя Тит повёз себя хоронить».
Странница настигла тележку.
«Соколик ты мой ясный! – запричитала. – С чего ты очи сокрыл?»
«Есть нечего было», – подсказала сопливая толпа.
«Господи, оживи! Я возьму его, накормлю!»
«Че-ем?» – бессильно выдохнул Тит.
«Сухарями».
И захотелось голодному Титу глянуть на свою спасительницу, но глаз никак не откроет. Окончательно разбила его лень.
«Сухари-то какие?»
«Сухие, соколик!»
«Э-э, – протянул упало Тит. – Их ещё мочить надо… На покой, Савраска, на вечный покой».
Нищенка в сердцах плюнула:
«Слёз своих жалко, а не тебя, лежня!» – И пошла.
И скрипит одиноко телега.
И день, и другой, и третий…
Ленивому нет места на земле.
Ленивый и могилы не стоит.
1986
Тик и Так
Сказка
Жили-были два друга.
Тик и Так.
Характерами не мёд.
Иногда так раскричится Так, что у Тика начинается нервный тик.
И Тик не любил оставаться в долгу. Ответит так, что и у Така начинал дёргаться тик.
Они всегда рядом, близко, но никогда не бывали вместе. Знай лишь дулись друг на друга, не разговаривали.
У них бегал связным Маятник.
Маятник был услужливый. Не терпел склок, всё подтирался умирить друзей. Он чинно носился туда-сюда, туда-сюда и, услащивая слова друзей, всегда говорил мягче того, что ему велено было передать, уминал ссору.
«Колебания маятника придавали уверенность часам».
Но друзья постоянно подпекали друг друга такими скверностями, что Маятник расстроился и заболел.
– Не могу, не могу… не могу… – шептал он. – Как кузнец, весь век колотишь. Совсем заколебали, совсем загоняли. Совсем вы меня умаяли! Ходить больше нету сил ни к одному, ни к другому.
Маятник не хотел новой разладицы, предусмотрительно остановился на полпути от Тика и от Така.
Остановился на золотой середине.
Но ссора разгоралась.
Кто же умирит их теперь?