Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Собрание сочинений в 15 томах. Том первый
Год написания книги
2019
Теги
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
А знаешь, хвалёные Штаты не дали маме за тебя пенсию. И знаешь почему?
В тамошних твоих бумагах вроде не нашли подтверждения, что ты дочь своей матери. До войны мама семнадцать лет жила с тобой в Штатах. Никто не спорит. Да вот где подтверждение, что тебя родила именно твоя мама? Куда оно, негодное, запропастилось? То ли того подтверждения и не было в бумагах, что менее всего вероятно, или не угодное кому то подтверждение пропало из бумаг, что, напротив, ближе к вероятию уже хотя бы потому, что на свет человек покуда может выйти лишь из лона матери, насколько доподлинно известно это не только гордой науке. Иного, обходного пути пока не открыто. Все прочие-иные варианты, когда детей наискивают в капусте или покупают в уценёнках, суд под внимание не берёт.
А может…
Да что ж гадать в пустой след?
В Америке тебя помнят.
Про тебя даже сделали кино. Только с тем кино получилось грустное "кино".
На первые глаза так смотришь – всё вроде правда.
Ты любила велосипед, бег, плавание, теннис – правда.
Была весёлого духа – правда.
Была круглая отличница – правда.
С одного прочтения наизусть запоминала любой стих – правда.
В совершенстве знала четыре языка – правда.
В год проходила по два университетских курса – правда.
A как ты попала в питтсбургский университет, как добилась высшего образования?
Про это молчок. И не только про это.
Тогда черёд говорить тебе.
Славная девочка, скажи, ну а правда, что ты – индианка? Не русинка, не русская – именно вот индианка?
Это киношники повернули тебя, писаную смуглянку русинку, в индианку.
Раскатали всю про тебя правдушку с пустячным добавленьицем – стала ты индианкой, поскольку им срочно приспичило сляпать фильмишко, который должен был сладкопевно пропеть осанну, ах как гармонично развиты индейцы, корневые американцы.
Мол, напрасно мир гудит, что индейцы в резервациях нужду трясут, ходят с рукой. А на поверочку, они эка какие вундеркинды, эка какие интеллектуалы, прохлаждаются по университетам, катаются, как вареники в сметане, – вот-де как широко живут-цветут индейцы у нас! Любуйтесь ими да не верьте миру. Мир-де врёт!
Сёстрам Анне и Софии – они повыскочили в Штатах замуж, выстарились уже, обсыпанные внуками, – посулили по двадцать пять тысяч долларов. Каждой свашке по милой колбаске. Только подтвердите, что ты, славная девочка, что они сами, что ваши родители – индейского корня.
Сестры не подтвердили.
Кина не вышло: держалась кобыла за оглобли, да упала.
Славная девочка…
За долгими годами не потерялся, не пропал твой подвиг в небе, взявший всю тебя без остатка.
Не затерялась широкая жизнь твоя земная.
Вас с отцом не забыли Ваши.
В позату осень приезжала к Вам мама, Анна Петровна.
Проведала…
Посадила на Ваших кургашках по калине…
32
Как идёшь занимать, знай, что надо и отдавать.
Совсем разбили старого Голованя истории родного отца и Маргариты.
Будто тяжёлыми камнями привалило его; еле держась на ногах, в печали стоял перед своей могилой.
Усталые слезы катились по щекам.
Была уже плотная ночь. Слёз его не видели сыновья.
Где-то вдали мерцали тусклые точечные огоньки, мерцали зовуще.
Из этой вечной ночи он всю жизнь уходил, так и не ушёл. Уходил к отцу в Штаты, уходил забрать его в Белки, уходил в мыслях ещё прошлой весной, а отца, а отца-то, как узнал от сынов, давным-давно нет, пал в бою где-то уже у самого родного дома…
И Маргарита упокоилась там…
С высоты их смертей низким, подлецким увиделось ему вдруг его невозвращенье тогда, в тридцать первом.
– Хлопцы!.. – покинуто, с донной тоской всхлипнул старик, припадая к Петрову плечу. – Сынки!.. Какой же и подлюга Ваш нянько! Живьяком запхнуть, – качнулся верхом к приподнятой плите над своей могилой, – мало… Взял билет – ан письмо из Белок: твоя Аннуся перед всем селом крутит подолом, забыла и думать про тебя, не нужон ты ей и на понюх. Зараз к ней прибрехался сам пан прынц! Невжель сменяет она прынца Рудольфио на тебя?.. Вот такое писание прибежало тогда ко мне от Клавди…
Промолвил это старик, шатнулся как бы от себя, от своего голоса, от того, что произнёс – от этого проклятого имени Клавдя.
«И как можно было верить ей?.. Но… Это ты сейчас такой одномысленный, одного решения. А тогда… Как не поверить было?"
Перед стариком – память заходила уже за разум – в зыбке выступили блёклые картины, как уходил в Канаду.
Завтра ехать, а сегодня в вечер выследила его Клавдя на овчарне.
«Хучь оно и поють, што в чужой кошаре не разведёшь овец, да… Иваночко, любчик ты мой… Хучь и гуляли мы с тобой, а взял ты таки Анну… Хучь и выскокла посля я за свого Торбу, а кохаю всё тебе одного. Завтра ты вместях с ним уедешь… Було время, не любились мы. Так сёдни, в твой последний вечир, ты – мой! Хучь под кусточком! Да мой! Ты уедешь… На кого мне смотреть? Кем жити? Кого любити? Дай мне дитё… В дите я буду век любити тебя…"
Была она в тот месячный вечер такая чистая, такая вся пронзительная… Такой он её и запомнил. Не мог он ей не поверить…
Время научило его сомневаться.
"А ежли накарябала по ревности?"
При встрече с Лизой Торбихиной старик воспалённо всматривался в неё, силясь найти в ней, в кумовой дочке, свои черты и лишь одни глаза признал схожими со своими.
Другие электронные книги автора Анатолий Никифорович Санжаровский
Последний отзыв
Книга дельная. Без воды, приводятся реальные кейсы и способы их разрешения. Много практичных полезных советов и методик. Кое-что уже испробовала в дел...
Далее