Алло, милиция?

– Идём во двор, погоняем пиротехников, – предложил Гаврилыч, поглядывая на часы. – Не ровен час, что-то серьёзное подорвут. Ща как составлю на них протокол!

Участковый сунул руку в планшетку, очевидно, проверяя наличие бланков.

Они сделали всего пару шагов, как предсказание сбылось.

Грохнуло с такой силой, что заложило уши. Взрывная волна толкнула в спины. Лёха матюгнулся от боли. Острое вонзилось под лопатку, пробив тонкую болоньевую ткань.

Шинель капитана оказалась прочнее. Участковый лишь подобрал упавшую форменную шапку с грязного снега и выдернул осколок стекла, торчавший из спины напарника. Тот таращился на магазин.

– Ни хрена себе салют! Погнали!

Опер ломанулся вверх по ступенькам и в дымный проём, где минуту назад светилась неоном витрина с новогодней ёлкой, а сейчас чернела дымная тьма, из которой по одному вываливались оглушённые и растерянные охотники за дефицитом.

– Стой, долбо…трах! – заорал Говорков и бросился к телефону-автомату. Ни в районный отдел, ни в дежурку УВД по номеру 02 он не дозвонился. Матерясь на связь, капитан побежал вслед.

Через минуту Лёха, отчаянно кашляя, вытащил через разбитый витринный проём здоровенного мужика. Спасённый прижимал к себе и не хотел отпускать два нарядных подарочных свёртка – розовый и голубой.

– Брось барахло, ещё накупишься! – гаркнул на него Лёха, но осёкся.

Яркие свёртки оказались комбинезонами, а из-под капюшонов выглядывали детские лица. Очень бледные. И неподвижные…

* * *

«Москвич» ИЖ-412 завелся далеко не сразу. Сержант Вишневецкий затейливо поблагодарил скупое начальство, до сих пор не выбившее для экипажей охраны скоростные «Жигули».

Наконец мотор кашлянул и взревел, чудо ижевских рукодельников вынеслось на улицу. А ведь простому заводскому труженику для покупки этого корыта с болтами приходится стоять в профкомовской очереди. Обычно – лет десять…

– Шестьдесят седьмой, вы где? – протрещала рация.

– Я – шестьдесят седьмой. На Якуба Коласа около Волгоградской. Свернули с Сурганова, – ответил напарник Вишневецкого, младший сержант Борисов. Он едва умещался в машине, отодвинув сиденье назад до упора. – Как приказано, едем на Калиновского, 46, на помощь первомайцам, на взрыв.

– Какого … члена … вы сошли с маршрута?! Сработка в сберкассе напротив политеха! Разворачивайтесь! Опоздаете хоть на секунду, пожалеете, что родились!

– Была ж команда – на Калиновского, – хмыкнул водитель, выкручивая руль.

Теперь многое зависело от того, занесли ли эту команду в журнал. В дежурке протирал задницу молодой и нервный старлей. Мерзкий тип, этот запросто переведёт стрелки и соврёт, будто не приказывал гнать в соседний район. Не привык, что сработка в сберкассе или заводских кассах – дело житейское. Крыса, например, пробежала, датчик или проводку хвостом зацепила. Мы же не в США, где полиции приходится гонять гангстеров, грабящих банки!

«Москвич», расцвеченный синими проблесковыми огнями, словно настоящий полицейский автомобиль, круто развернулся, подпрыгнул на трамвайных рельсах и понёсся по Якуба Коласа в противоположном направлении – в сторону центра. Вишневецкий включил сирену.

Ехать было недалеко, в норматив укладывались в любом случае. Оказалось – не зря. Пока половина милиции города суетилась из-за взрыва у первомайцев, кто-то задумал проверить вневедомственную охрану. У самой сберкассы под тревожно моргающей лампой сигнализации замер жёлто-синий УАЗ, похоже – министерский.

– Завалим их как взломщиков? – предложил Борисов, оскалив зубы в улыбке. – Покажем бдительность.

– Охренел? Всё по уставу: товарищ полковник, экипаж № 67 по сигналу о сработке прибыл. И спинку держи ровнее, они любят показуху. Пошли!

Милиционеры оставили «Москвич» довольно далеко, на проезжей части, чтобы старушка не увязла в сугробах у сберкассы. Шли расслабленно, не доставая оружие. Поэтому потеряли драгоценные секунды.

Из дверей вышли двое, бросив на заднее сиденье объёмные баулы. Вишневецкий едва опомнился, когда те сели в УАЗ и немедленно дали дёру. Оба были в штатском.

– Борисов! Дуй в сберкассу, звони, стереги, чтоб больше ни хрена не сп…дили! Я за ними!

Машина завелась с полоборота, словно почувствовала: сейчас не до шуток, заупрямится – спишут к едреням.

Вишневецкий невольно вспомнил любимый прошлогодний телесериал «Место встречи изменить нельзя», где Высоцкий-Жеглов кричит водителю – жми, а тот сварливо возражает – у вражины мотор вдвое мощнее. У УАЗа не особо больше, чем у «Москвича», но он гораздо крепче и сидит выше.

Грабитель, похоже, думал аналогично. Выписав затейливую кривую по улицам, он углубился в частный сектор Сельхозпосёлка, где разъезженные колеи покрылись коркой льда. Вдобавок присыпанные снегом ямы норовили оторвать колесо вместе с подвеской, а на поворотах «Москвич», обутый во «всесезонную» резину, норовил развернуться на 180 градусов. Задница УАЗа неумолимо отдалялась.

Лихорадочно вращая руль, сержант даже не пытался связаться по рации, безуспешно к нему взывавшей.

Редкие жители посёлка отчаянно прыгали в стороны, уступая дорогу. Со стороны казалось, что группа из двух милицейских машин следует на какое-то особое срочное задание.

Наконец деревенская застройка кончилась. Сумасшедшая гонка привела их в Зелёный Луг. УАЗ влетел во двор, намереваясь проскочить его насквозь, но не вышло: дорогу намертво перегородил мусоровоз.

И только сейчас Вишневецкий осознал, что по самые помидоры влип именно он, а не бандиты. Их – минимум двое. Не исключено – вооружены. Против УАЗа его тарантайка – что детская коляска.

Не приближаясь вплотную к жёлто-синей корме, сержант схватил микрофон рации:

– Я шестьдесят седьмой! Первый! Преследую грабителей по адресу…

Ответом был лишь треск эфирных помех и далёкая перебранка, к нему отношения не имевшая.

УАЗ тем временем развернулся. Его фары устремились навстречу, быстро увеличиваясь. Вишневецкий врубил заднюю передачу и с криком «бля-а-а!!!» вдавил газ до упора. Уйти от удара не успел. Бампер УАЗа, прочный как рельса, впечатался в правый борт. Обречённый «Москвич» отбросило и повалило на левую сторону.

Но УАЗ тоже занесло от удара. Он зацепил стойку для выбивания ковров и перевернулся.

Сержант выполз наружу через проём ветрового стекла. Выглянул из-за машины, тотчас в неё угодила пуля.

Матюгаясь на чём свет стоит, Вишневецкий вытащил «макаров». Искренне пожалел, что нет «калаша». Но строчить очередями в густонаселённом квартале… Он высунулся на миг и тоже пальнул из пистолета.

Жители ближайшего дома, привлечённые воем сирен, могли наблюдать сюрреалистическую картину: внизу валяются две разбитые милицейские машины, из-за них вдруг донеслась яростная стрельба. Мелькнули пистолетные вспышки.

Две группы ментов расстреливают друг друга во дворе жилого дома? Дожили…

* * *

Широкую улицу Калиновского запрудила милиция. Наверное – добрая четверть личного состава УВД. У самого гастронома суетились люди властного, совершенно немилицейского вида. Зона взрыва была оцеплена в два кольца – место происшествия и половина микрорайона Восток-1.

Сквозь оцепление прибывало и убывало начальство. Лишь немногие имели реальную причастность к расследованию. Большинство горкомовских и исполкомовских понаехало, только чтобы зарисоваться, показать личную заботу о советских гражданах. Мол, не сидели в стороне, бдили и радели.

Лёха, сидя на скамейке возле пятиэтажки, размял сигарету промёрзшими пальцами.

– Пробежимся по району?

– Сиди уж. Очередное начальство притащится, будет спрашивать: «А где? А почему?»

Лёха крутнул мёрзнущей головой. Шапка потерялась в дебрях гастронома. Наверное, уже пополнила коллекцию вещдоков. И вопросы начальства отнюдь не согревали.

«Вы установили личности всех свидетелей и потерпевших, покидавших место взрыва?»