Завет Нового Времени. Книга первая. Город двух лун

– Я буду заниматься этим очень серьёзно. Статьи читали? – Михаил кивнул. – Наши специалисты работают. Так что? Говорите, ваше изделие пропало за день до того, как были похищены оригинальные свитки?

– Да.

– А как вы объясните то, что ваш сын в Израиле прогуливается рядом с человеком, представляющим рынок «чёрной» археологии? – полковник ткнул пальцем в фотографию, на которой были запечатлены Хаим бен Цион, Антон и Ашан.

Бен Цион был в кипе, строгом костюме, белой рубахе с галстуком. Антон был без Женьки. Глаза его скрывали тёмные очки, одет он был в лёгкую просторную футболку и шорты. На ногах – сандалии. В руках Антон держал чемоданчик, на который не отрываясь смотрел кто-то, облачённый в традиционное платье бедуина.

– Что это за игры? – поинтересовался полковник. – Вы можете выказывать, таким образом, неуважение к следствию, но не к собственному патрону. Давайте уже сотрудничать, и перестаньте вести меня по ложному пути. Человеку в вашем положении следовало бы быть несколько мудрее.

– У Антона – копия, снабжённая заключением о том, что это единичное тиражирование оригиналов свитков, находящихся в работе отдела древностей Института Археологии ДВО РАН. Сам Хазаринов настоял на заключении экспертизы.

– Зачем ему было нужно это? – не мог взять в толк полковник. – Создание копии, привлечение израильских экспертов? Что это за ход такой? И почему вы сразу всё это не рассказали?

– Потому что к свиткам было приложено моё заключение.

– Теперь понятно.

– Испугался.

– Вы говорите, что Хазаринов собирался передать свою тяжкую ношу в руки учёных. Кому конкретно?

– Мне.

– И почему он этого не сделал?

– Не успел. Оригинал похитили.

– А не хотел ли он заменить оригинал вашей копией?

– Вы считаете, что кто-то мог подговорить старика сделать копию с целью подмены?

– Да, именно это я и думаю. Ведь, насколько я понял, ваша копия фотографически точна.

– Я не считаю, что на старости лет Хранитель выжил из ума. И не думаю, что, столько лет оберегая реликвию, старик решил напоследок подзаработать.

– Заказал у вас копию, – стал загибать пальцы полковник Скрипник, – получил заключение учёных о том, что свитки не являются оригиналом…

– Ход ваших рассуждений понятен. Только, извините меня, это не ход мысли, а полное отсутствие здравого смысла!

– Ладно… скажите, а что вы ощутили, когда получили такой заказ?

– Я радовался!

– Чему вы радовались?

– Тому, что у меня снова появилась работа.

– Это в каком же смысле?

– В смысле, что к тому времени я уже год как не работал. Сидел дома, раздражал всех своим бездействием.

– Значит, решили подработать.

– Я зарабатывал на кусок хлеба! Мне платили мою преподавательскую зарплату за каторжную работу. Но всё равно, это был праздник. Осознание того, что за две тысячи лет я буду третьим, кто изготавливает копии этих свитков, вселяло в меня мистический холодок. Иногда я замечал, что работа идёт сама, помимо моей воли, а порой – и без моего участия.

– Как такое возможно?

– Я тоже раньше не наблюдал за собой такого. Но то, что я видел во время работы, меня сильно… как бы сказать помягче?

– Позабавило, – попробовал угадать слово полковник.

– Да, полковник, позабавило и порадовало. Я не вникал, почему это происходит. Я был счастлив от того, что работа продвигалась легко и без осложнений.

– Результат хранителю понравился?

– Да. Очень!

– А он вам не говорил, насколько ваши свитки близки к оригиналу?

– В том-то и вся фишка, что мне удалось создать фотографически точные копии свитков, хранившихся у старика. Но разница всё равно есть. Мои копии – свежие, а оригиналы – от тысячи до двух тысяч лет.

– А что старик? Хазаринов?

– Он тут же вернул мне копии и попросил показать их экспертам.

– И что сделали вы?

– Написал специалистам в Израиле и, снабдив копию бланком ДВО РАН с заключением экспертизы, передал свитки сыну.

Полковник встал и, подойдя к окну, одёрнул штору, а Михаил снова услышал неистовую силу ветра.

– Когда-нибудь такой же ветер снесёт нас нахрен с этой сопки! – сказал полковник.

– Да вы поэт! Сергей Валерьянович! – воскликнул Михаил, удивляясь тому, что часом ранее он сам похожими словами передал суть настроения, овладевшего полковником.

– Как вы думаете, – спросил полковник, зябко задёргивая штору, – почему Голан так долго не предъявлял своего приобретения?

– Наверное, не спешил верить в удачу. Представьте себя на его месте. Вы отдаёте оссуарий на экспертизу археологам. А те определяют, что возраст ящика насчитывает два тысячелетия. Так?

– Так.

– И что потом?

– Результаты экспертизы – хороший повод обнародовать находку, – замечает полковник, – сделать сенсационное заявление, создать ажиотаж. Реклама, пиар.

– Наверное, вы правы.

– Нужно грамотно всё построить на том, что Израильский окружной суд признал не только подлинность ковчега, но и само существование Иакова, Иисуса и их отца – Иосифа.