Искусство читать книги. Записки путешественника

– Qu’est?ce que ce, cette musique?[2 - Что это за музыка? (франц.).] – спросил я, обернувшись, свою миловидную соседку.

Через час, быстро перейдя на «ты», мы уже сидели за бокалом вина у входа в кафе на северном склоне холма, а когда наконец попрощались у входа в метро, ты спросила «As?tu quelque chose pour еcrire?[3 - У тебя есть, чем писать? (франц.).]» и записала свой номер телефона в мою записную книжку после того, как я достал ручку из кармана. Раздумывая о том, как любопытно порой устроена жизнь, я пешком спустился к Сене, достал из рюкзака увесистый том и нашел пустую скамейку: для чтения книг, как и для их сочинительства, нужно одиночество, чтобы никто не мог помешать оказаться в толпе персонажей. Совсем недалеко отсюда, на правом берегу, юная Козетта случайно взглянула на себя в зеркало и изумилась: ей почти показалось, что она хорошенькая. Прошло несколько дней, и Мариус наконец увидел ее, сидя на скамье в одной из малолюдных аллей.

Я позвонил тебе ближе к выходным, и мы договорились встретиться в Тюильри возле фонтана в субботу. Вечер был жарким, и мы прошлись по безлюдной набережной, посидели в кафе и послушали джаз в «Таверне де Клюни». Белое платье тебе очень шло, и с немного подкрашенными губами ты выглядела просто красавицей. Было около полуночи, когда мы попрощались у метро «Конкорд»; я вернулся к себе, выпил еще бокал розового и забрался в постель, чтобы немного почитать. Козетта уже овладела искусством одеваться, тайной шляпки, платья, накидки, ботинок, манжеток, материи и цвета к лицу – тем искусством, которое делает парижанку столь очаровательной, столь загадочной и столь опасной. Она стала одной из самых красивых женщин Парижа, и Мариус часто провожал ее домой на Западную улицу.

В следующий раз мы встретились на станции в Медоне, поднялись к обсерватории и прогулялись по широкой террасе вдоль ограды над склоном, глядя, как вдали над городом бесшумно плывет воздушный шар, заслоняя собой крошечную Эйфелеву башню.

– J’habite pas loin d’ici[4 - Я живу недалеко отсюда (франц.).], – сказала ты на прощание, указав рукой куда?то на восток.

Всю дорогу назад я читал, сидя у окна электрички. Мариус незаметно проник в сад Козетты, нажав на один из прутьев ветхой решетки, который шатался в своем проржавленном гнезде. Движимые одной мыслью, увлекаемые электрическими токами, которые держат влюбленных в непрерывном общении, Мариус и Козетта, упоенные страстью, упали в объятия друг друга, не замечая, что уста их слились в тишине, тогда как их восторженные и полные слез взоры созерцали звезды.

Когда я наконец остался у тебя ночевать, мне было не до чтения, но вечером следующего дня, вернувшись домой, я переоделся, сделал кофе и уселся с книгой на балконе. Пока Жан Вальжан, в рабочей куртке и в серых холщовых штанах, сидел на одном из пустынных откосов Марсова поля, Мариус снова раздвинул решетку и устремился в сад, но Козетты не было на том месте, где она обычно его ожидала. Со своего балкона я отчетливо видел, как Мариус поднял глаза и наконец заметил, что ставни во всем доме закрыты. Он обошел сад – в саду никого. «Козетта!» – крикнул он. Никто не откликнулся. Все было кончено. Никого в саду, никого в доме.

Мы встречались все лето, и я был так занят тобой, что никак не мог найти время для чтения, но когда началась осень, ты почему?то погрустнела и стала появляться все реже. В один из сентябрьских дней мы выбрались на пикник у восточной оконечности острова Сен?Луи, там, где течение вонзалось в скалы, напоминая морской прибой, и я взял книгу с собой. Мы посидели у воды, съели сыр и выпили бутылку вина, а потом молча поднялись в пустой сквер, уже закрытый для прохожих, и перелезли через забор у автобусной остановки.

– Je m’en vais, – сказала ты. – Ne m’accompagnes pas[5 - Я ухожу. Не провожай меня (франц.).].

И пошла к автобусу, немного пригнувшись, как от удара, и медленно переступая ногами в босоножках, похожих на детские. Я долго стоял, глядя тебе вслед, а когда ты исчезла за поворотом, развернулся и пошел к мосту.

На левом берегу было много полиции и остро пахло слезоточивым газом. Чтобы немного отвлечься, я спустился к реке, сел под деревом и открыл книгу. На улице Сен?Пьер?Монмартр люди с засученными рукавами уже несли черное знамя, на котором белыми буквами были начертаны слова «Республика или смерть!», и я увязался за ними, несмотря на чувство опасности, витавшее в воздухе. На моих глазах двадцать семь баррикад выросли точно из?под земли меньше чем за час в одном только квартале рынков. Мне удалось внимательно рассмотреть баррикаду на улице Шанврери, которая была построена с таким расчетом, чтобы сражавшиеся могли взбираться на верхушку при помощи четырех рядов камней, положенных один на другой. Вскоре наступила ночь, и пятьдесят человек, оставшихся на баррикаде, замерли в ожидании атаки пятидесяти тысяч солдат правительственных войск.

Пока я читал, почти стемнело; я оторвался от книги и увидел, что все пространство вдоль Сены заполнено мигающими огнями полицейских машин. Я поднялся к университету, нашел бар и заказал бокал пива. По экрану телевизора над стойкой метались фигуры в балаклавах, и полиция в густом дыму нещадно поливала толпу из водометов.

Я опустошил бокал, рассчитался и пошел к метро. «Les stations Bastille, Concorde, Champs-Еlysеes – Clemenceau et Franklin Roosevelt sont fermеes ? la demande de la prеfecture de la police[6 - Станции «Бастилия», «Конкорд», «Елисейские поля – Клемансо» и «Франклин Рузвельт» закрыты по требованию префектуры полиции (франц.).]», – сказал над платформой строгий женский голос. Подошел поезд, я выбрал место поудобнее и попробовал сосредоточиться над страницей, не вспоминая о сегодняшнем дне. Под грохот выстрелов и крики раненых гвардейцев осаждающие взобрались на укрепление, на гребне которого теперь виднелись фигуры солдат с ружьями наизготовку. Один только Гаврош, стоя во весь рост на баррикаде с развевающимися на ветру волосами, распевал песенку, глядя в упор на стрелявших в него военных.

Когда я вышел на своей остановке, в вагоне было пусто; я поднялся наверх и пошел домой по темной улице, думая о том, какое это интересное совпадение – прочесть о беспорядках в Париже девятнадцатого века и тут же увидеть их своими глазами два столетия спустя. Четвертый том я закончил в тот же вечер, а последний, пятый, читал уже в самолетах, гостиницах и поездах во время очередной поездки, и ничего примечательного за это время со мной не случилось.

Эдинбург. «Похищенный»

«Похищенный»[7 - Роман Роберта Льюиса Стивенсона, действие которого происходит в Шотландии.] оказался в моем портфеле за десять минут до отъезда в Эдинбург. Я открыл коричневый томик в твердом переплете, только устроившись у окна «Боинга?737», следующего прямым рейсом из Парижа. На моих глазах Дэвид Бэлфур вышел на дорогу, едва первые лучи блеснули на вершинах гор, и завеса предрассветного тумана в долине стала подниматься и таять.

Когда аэропортовский автобус наконец вывернул на Принсес?стрит, солнце уже садилось, но было еще светло, и вытянувшийся вдоль дороги парк отлично просматривался до самого замка. Зеленые лужайки сбегали вниз по склону, напоминая о том, что еще недавно здесь расстилалось озеро. Я быстро нашел свою гостиницу, разложил вещи, попробовал позвонить тебе – ты, как обычно, не брала трубку – и успел взобраться на Калтон?хилл до темноты. Невидимый с улиц порт сверкал желтыми огоньками у кромки залива, и дальний берег исчезал на горизонте в фиолетовой дымке. Я спустился вниз, перешел пути по Норт?бридж и через Хай?стрит добрался до Грассмаркет. «Улей» был забит до отказа, и я с трудом протиснулся к стойке, взял красного эля, нашел место в углу, раскрыл книгу на закладке и увидел, как перед Дэвидом, сбегая к морю, открылась вся местность: город Эдинбург дымил, как калильная печь, над замком реял флаг, и по заливу шли корабли.

На следующий день я вернулся с конференции днем, прошел мимо дома Стивенсона, размышляя, кто поступил правильнее – Гоген, уехавший на Таити, или Стивенсон, отправившийся на Самоа, и повернул к скверу. Солнечный день ранней весны был в самом разгаре, и среди прохожих то и дело мелькали парни в футболках, дети в свитерках и девушки в платьях с короткими рукавами. Пятеро гитаристов в черных костюмах, белых рубашках и темных очках играли рок?н-ролл недалеко от памятника Мелвиллу, и в собравшейся вокруг толпе многие танцевали, ловко разворачиваясь на узком пространстве.

В гостинице я переоделся, немного почитал – Дэвид уже лежал на застланной грубыми одеялами койке в кубрике «Завета», набираясь сил и приглядываясь к матросам – спустился в паб и заказал пинту «Брюдог». На плоском экране в углу самолеты взлетали с авианосца под титром «US to Further Expand Freedom of Navigation Operations[8 - США расширяют операции по свободе судоходства (англ.).]».

– Fucking Americans[9 - Чертовы американцы (англ.).], – пробормотал я под нос и отхлебнул из кружки.

– Oh, really?[10 - В самом деле? (англ.).] – проговорил кто?то сзади. Я обернулся: невысокий темноволосый парень с пинтой в руке улыбнулся мне и добавил:

– I was always thinking they are sweet and mild?mannered[11 - Я всегда думал, что они нежные и кроткие (англ.).].

– There can be no doubt about it when you see pictures like those[12 - В этом не может быть сомнения, когда видишь такие картинки (англ.).], – ответил я, оглядываясь на экран.

– I am Steven – and you?[13 - Я Стивен – а ты? (англ.).]

Мы проговорили о политике около часа, выпили еще по пинте и вышли на улицу в лучах заходящего солнца.

– See the guy over there? – спросил Стивен. – It is Damon, a friend of mine[14 - Видишь этого парня там? Это Деймон, мой друг (англ.).].

– Hello Damon, – сказал я. – Pleasure meeting you[15 - Привет, Деймон. Рад тебя встретить (англ.).].

– Entirely mine, – ответил Деймон, протягивая руку. – Hello[16 - Я тоже. Привет (англ.).].

Мы вернулись в паб, выпили еще по пинте с Деймоном и пошли вверх по улице к нему домой пробовать французское вино.

– I very much like French wine[17 - Я очень люблю французское вино (англ.).], – сказал Стивен, когда мы открыли вторую бутылку бургундского.

– And France, – добавил Деймон. – Tell him that you like France.[18 - И Францию. Скажи ему, что ты любишь Францию (англ.).]

– As to me, I very much like Scotland, – сказал я, отпивая из бокала. – Only here people wear T?shirts at plus five and on winter evenings streets are lit up with white women's legs[19 - Что касается меня, то я очень люблю Шотландию. Только у вас ходят в футболках при температуре плюс пять, и в зимние вечера улицы освещаются белыми женскими ногами (англ.).].

Стивен и Дэймон одновременно захохотали.

– The only thing is that I have never seen Scottish lakes[20 - Вот только я никогда не видел шотландских озер (англ.).], – закончил я свою мысль.

– You have never seen Scottish lochs? Why shouldn’t we go to Balloch then? They have as many white women's legs as we do and Damon owns a cabin over the loch there[21 - Ты никогда не видел шотландских озер? А не поехать ли нам тогда в Баллок? Белых женских ног там не меньше, чем тут, и у Деймона там есть домик над озером (англ.).].

– I have no idea where it is but it would be great. The day after tomorrow I am mostly free[22 - Понятия не имею, где это, но было бы здорово. Послезавтра я свободен почти весь день (англ.).].

– Why the day after tomorrow? I propose to go right now[23 - Почему послезавтра? Я предлагаю поехать прямо сейчас (англ.).]