Потерянный мир

– Принесите выпечку и немного конфет.

– Хорошо, сейчас распоряжусь, и вам все подадут. Могу предложить подготовить вам столик в вагоне-ресторане.

– Да, будьте любезны, с превеликим удовольствием пройдусь.

В вагоне-ресторане было немноголюдно, на входе его встретил небольшого роста мужчина в костюме и, широко улыбнувшись, сказал:

– Добрый вечер, вы будете один или вас ожидают?

– Я буду один, мне должны были подготовить чай.

– А, вы, видимо, господин Ваганов.

– Да, все верно.

– Проходите за этот столик, все уже готово, сейчас принесут. Может быть, еще что-то?

– Пока нет.

– Хорошо, если вдруг что-то захотите, я рядом, обращайтесь.

Виктор сел за стол и поглядел в окно. Там проплывали редкие деревья и поле, покрытое мелким снегом, промелькнула небольшая деревня с погоревшими и разрушенными от артиллерийского обстрела домами.

– Ваш чай и выпечка, – сказал официант, прервав мысли Виктора.

– Благодарю.

Виктор взял пирог с тарелки и, откусив его, сделал глоток чая. Выпечка была мягкой и нежной, запах ванили и корицы будоражил аппетит, чай был великолепным, такого вкусного он не пил уже давно.

Боже, как такое возможно, почему на свете такая несправедливость, почему те, кто пришел незвано в наш дом и принес смерть, голод и разруху, живут так богато, почему у них все вычурно и культурно, и как они могут спокойно жить, когда рядом с ними люди голодают, болеют и замерзают, лишенные крова? А эти пьют вкусный чай и едят мягкую и свежую выпечку. Как только им эта еда поперек горла не встает?!

– Добрый вечер, позволите присесть? – прервал размышления Виктора голос человека в штатском.

– Да, конечно, присаживайтесь.

– Позвольте представиться: Николай Михайлович Загребский.

– Виктор Васильевич Ваганов.

– Я знаю, я у вас документы сегодня проверял.

– Извините, не узнал, видимо, богатым станете.

– Ваши бы слова да господу нашему в уши. А в том, что не узнали, нет ничего страшного. Работа у меня такая – быть в тени. А как вы смотрите на то, чтобы нам по рюмке коньячку выпить за знакомство?

– Не возражаю.

– Любезный, поди сюда, – позвал он официанта.

– Да, слушаю вас, господа, что желаете?

– Подай нам бутылочку коньяка, холодных закусочек и что-нибудь горячее из вашего фирменного, ну и на свое усмотрение.

– Сию минуту будет исполнено.

– В первую очередь принеси коньяк и горького шоколада. Все остальное следом подавай, – уточнил Загребский, а затем разлил коньяк по рюмкам. – Ну что, давайте за знакомство.

– За знакомство, – сказал Виктор и, слегка коснувшись рюмки Загребского, выпил содержимое.

Коньяк, обжигая, побежал по горлу и наполнил тело теплотой.

– Вот пойло-то, хотелось бы сейчас хорошего французского, а не этого второсортного, но ничего, скоро будет единый порядок, и тогда мне, вам и таким, как мы, достанется то, что причитается по праву рождения. А быдло, которое в земле ковырялось, будет снова там, где ему и положено быть. Вы только гляньте, как они живут: грязь, разруха, нищета, и они еще за это борются, показывая свой звериный оскал, свою новую коммунистическую веру. Да они же продали себя, свою веру. И на что они ее променяли? На веру в светлое будущее. Но ничего, скоро все будет как прежде. Давайте выпьем за это.

– Давайте, всецело вас поддерживаю. Давайте выпьем за наше светлое будущее.

– А вы шутник, – сказал Загребский и опрокинул залпом рюмку коньяка. – Вы давеча говорили, что едете посмотреть производство и помочь его восстановить, а если не секрет, что за производство?

– Да какой тут секрет? До революции у моего батюшки, царствие ему небесное, была сыроварня, молочная и масляная мануфактура. Из среднего производства – кирпичный завод. Ну а с приходом объединителей это все национализировали и отдали в так называемое народное пользование. Ну а мы, успев взять кое-какие ценности, оставили все, что некогда нам принадлежало, и, покинув отчий дом, уехали из погибающей страны. После нескольких лет скитаний осели в пригороде Парижа. А однажды волею судьбы или благодаря проведению пришло письмо от Алекса Файфера с предложением помочь восстановить некогда утраченное и принять посильное участие в налаживании и модернизации производства, некогда принадлежавшего моей семье. А чего мы сидим? Вот уже и горячее подали. Может быть, нам еще по рюмашке выпить?

– Давайте, под горячее самое то будет.

– Любезный Николай Михайлович, а вы каким образом тут оказались? Я, конечно, понимаю, что по делам службы, но вы же, как я посмотрю, из благородных.

– Я из небольшого дворянского рода. Мои предки жили на юге империи в маленькой губернии. Имели около тысячи крепостных душ, плодородные земли, держали добротное хозяйство коров, лошадей, коз и множество разной мелкой птицы. Но всему пришел конец, когда появились большевики. Они забрали все, а что не смогли – порушили. Моих родителей расстреляли, а я начал скитаться с теткой, нам приходилось нелегко, отсутствие денег и связей заставило нас пуститься во все тяжкие. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вступил во французский легион, где быстро смог доказать, что я намного лучше других, и моя карьера пошла в гору, я смог сколотить неплохое состояние. А после того как началась война и я узнал о русской освободительной армии, я с удовольствием вступил в ее ряды. И теперь под предводительством фюрера я вместе с теми, кто вернет нам то, что было незаконно отобрано. Предлагаю выпить за фюрера и восстановление исторической справедливости.

– За объединенный демократический союз, – сказал Виктор и опрокинул рюмку.

В этот момент в вагон-ресторан зашли две дамы и сели за столик напротив. Загребский склонился и вполголоса, почти шепотом проговорил:

– Витя, смотри, какие девушки, как они тебе? Может быть, стоит их пригласить к нам за столик?

– Симпатичные. А может быть, они не одни?

– Одни, поверь мне, я знаю, – улыбаясь и поднося указательный палец к губам, сказал Загребский. – Ну, так что, Витя? Надо действовать, пойдем. Добрый вечер, дамы, позвольте представиться: Николай Михайлович Загребский, а это мой друг Виктор Васильевич Ваганов.

– Очень приятно, господа, меня зовут Анна Федоровна Адоб, а это моя подруга Светлана Николаевна Запольская.

– Дамы, не согласились бы вы присоединиться к нам и продолжить этот вечер за одним столом?

– А почему бы и нет? – сказала Анна.

– Любезный, подойди, – позвал Загребский официанта.

– Да, слушаю вас.

– Быстренько прибери на столе, поставь еще два комплекта приборов и обнови содержимое столов. И еще принеси бутылочку лучшего шампанского.

Вечер продолжился, Виктор с новыми знакомыми гулял до полуночи, затем Загребский и Анна Федоровна покинули компанию. Светлана Николаевна пододвинулась ближе и, чуть запрокинув голову, спросила: